- Допросишь его?

- Пока нет. Хочу выяснить побольше. Сегодня они оба остаются здесь… ну, а завтра Финн отправится с ними на охоту, пусть присмотрит за ними.

- Финн?! Почему он?

- Это не обсуждается, Урсула.

- Но это я рассказала тебе про всё!

- У тебя будет другая работа.

- К чёрту, Грегор! Финн не справится!

- Почему? – жёстко спросил Гвилт. Если бы он таким голосом обратился к Ремусу, тот бы ничего не смог ответить, даром что не раз рисковал жизнью – в этом голосе звучала такая подавляющая власть, что возражать совершенно не хотелось. Но Урсула явно не растерялась:

- Во-первых, его отметелил Лосось, и ему лучше отлежаться. Во-вторых, он неосторожный и несерьёзный! Он обязательно даст маху и всё испортит! Лучше сразу сказать братьям, что тебе всё известно, потому что если ты отправишь Финна, они и так всё поймут!

- Финн отправится завтра на охоту, – железным голосом ответил Гвилт. – А ты останешься в дозоре.

- Это нечестно!

- Мои приказы не обсуждаются. Ты хорошо меня поняла?

Несколько секунд молчания. Потом сдавленное, недовольное:

- Да.

- Сейчас проверим. Вернись в постель.

Ремус перестал дышать. Ему показалось, что он услышал короткий вздох. Очень медленно он приблизился к двери и заглянул в комнату.

В комнате царил беспорядок. На полу валялась неубранная одежда и сброшенное с кровати покрывало. На кровати сидел Грегор Гвилт, на его коленях – Урсула. Оба были совершенно обнажённые. Они не видели Ремуса, а тот смотрел на них, как завороженный, не в силах двинуться с места. Огромная белая ладонь Гвилта медленно скользила по смуглому бедру девушки, второй рукой он обхватил её за талию, крепко прижимая к себе. На фоне здоровенного оборотня Урсула выглядела маленькой и беззащитной. Она выгнула спину и откинула голову назад, позволяя вожаку страстно целовать её шею. Глаза её были закрыты.

Сглотнув, Ремус опустил взгляд и увидел нечто ужасное. Намного более ужасное, чем вид Грегора, ласкающего девушку, которая годится ему в дочери. Он инстинктивно отпрянул от двери и ступил на лестницу – и в этот раз ступенька предательски заскрипела под его ногой.

В комнате раздался шум, и мгновение спустя дверь распахнулась. На пороге стоял Гвилт. Ремус понятия не имел, как он успел одеться, но оборотень уже был в штанах. В одной руке был зажат нож, во второй – волшебная палочка. Взгляд пригвоздил Ремуса к месту. Спустя секунду из-за его плеча выглянула Урсула.

- Что ты здесь делаешь? – Гвилт не кричал, даже не повысил голос, но было видно, что он разгневан. Ремус снова сглотнул.

- Я услышал голоса, – пробормотал он первое, что пришло в голову.

- И что? Разве тебя кто-то звал?

- Нет, но я слышал, как вы сказали «Финн». А он сейчас в лазарете, ну я и подумал: зайду, спрошу, не надо ли от вас чего-нибудь ему передать.

Ремус сам удивился тому, какую гладкую ложь ему удалось придумать, и как быстро. Урсула рассмеялась, покачала головой и ушла обратно в комнату. Гвилт усмехнулся, смерил Ремуса холодным взглядом:

- Ничего не нужно. И вот ещё что: не предлагай свои услуги, когда тебя не просят. Ты волк, а не пёс. Уходи.

Второй раз просить не пришлось. Ремус быстро спустился по лестнице, чувствуя, как взгляд вожака буравит ему спину. Только оказавшись в кухне, он перевёл дыхание. Дрожащими руками он налил себе воды из кувшина. Когда пил, зубы стучали о стакан. Перед глазами всё ещё стояло то ужасное, что он увидел в комнате наверху.

На полу возле кровати Гвилта лежал жёлтый свитер. Женский. С блестящими пуговками на плечевых швах.

Он убеждал себя, что ему показалось. Мало ли жёлтых свитеров на свете! Но он знал, что не ошибся. Он бы ни с чем не перепутал работу Молли Уизли. Рукава того свитера, который он видел в комнате, были слегка подвёрнуты – в самый раз для миниатюрной Урсулы. Та, для кого Молли вязала этот свитер, была высокой, с длинными стройными руками, и кофточка была ей по размеру.

Это был свитер Марлин МакКиннон.

Два года назад

Ремус отвинтил крышку фляжки, и по маленькой кухне разлился травяной аромат. Алиса втянула запах, смешно сморщив маленький носик:

- М-м-м! Чудесно пахнет! Что это?

- Волчье противоядие, – отозвался Ремус, тщательно отмеривая две чайные ложки.

- Разве сегодня полнолуние? – спросил Фрэнк.

- Нет, завтра, но я должен начинать курс за пять дней до него.

Зелье застыло на дне стакана, тёмное, вязкое, похожее на кофейную гущу. Ремус добавил кипящей воды из чайника и перемешал.

- Запах обалденный, – пробормотала Алиса, – не дашь попробовать?

Фрэнк и Сириус, которые как раз смешивали пунш, расхохотались.

- Оленёнок мой, скажешь тоже! – воскликнул Фрэнк. – У беременных женщин удивительные желания, Ремус, женишься – сам узнаешь.

Ремус пробормотал что-то невнятное и поспешно выпил зелье. Жениться… Фрэнк – славный парень, добрая душа, без памяти влюблён в свою жену и не представляет, что у кого-то могут быть веские причины не заводить семью. Вроде проклятия оборотня, например.

- На самом деле у волчьего противоядия и вкус, и запах ужасные, – признался он. – Просто мой зельевар добавляет туда тимьян, чтобы от запаха не выворачивало.

- Возьму на заметку, – подмигнул Фрэнк. Алиса улыбнулась. У неё были круглые, добрые, орехово-карие глаза, из-за которых она и впрямь была похожа на милого доверчивого оленёнка. Беременность у неё протекала тяжелее, чем у Лили: её постоянно тошнило, мучили боли в спине. «Ничего, – отшучивалась она, – моя бабушка говорила: если беременность тяжёлая, значит, жизнь у малыша будет лёгкая».

Взмахнув палочкой, Фрэнк произнёс: «Вингардиум Левиоса!». Чаша с пуншем, величаво покачиваясь, поднялась в воздух и выплыла из кухни. Фрэнк и Алиса вышли следом. Сириус прикрыл за ними дверь и быстро шагнул к Ремусу, обхватил его руками, притянул к себе.

- Не надо, – улыбнулся Ремус, прижимая пальцы к его губам. – У меня губы испачканы зельем.

- Оно мне не навредит, – улыбнулся Сириус. – Ну же, иди ко мне, я весь день этого ждал…

- Сириус, не надо, не здесь… Нас увидят.

- Плевать. Мы не делаем ничего плохого. Лили и Джеймс знают, Питер тоже, почему не рассказать остальным?

Он прижал Ремуса к себе так крепко, что у того перехватило дыхание, нежно поцеловал горячими губами щёку, ухо, шею...

- Я устал прятаться, Рем, – шептал Сириус. – Это не по мне. Если бы не эта проклятая война, я бы прокричал на весь мир, что люблю тебя…

- Я тебя тоже люблю. Но пока не надо, Сириус. Они пока не готовы.

Сириус выпустил его, отступил на шаг, усмехнулся. От вида этой гордой, холодной усмешки Ремус ощутил резкий стыд и неловкость за то, что оттолкнул Сириуса.

- Не готовы… – пробормотал Сириус. – Ребёнка завести они готовы, а узнать о нас – нет… Ладно, Рем, пойду развлекать гостей, а ты тут не очень-то задерживайся.

Он вышел, стукнув дверью, а Ремус отвернулся к окну. Щёки у него пылали. Это не лихорадка перед полнолунием, это стыд и смущение. Впервые за долгое время им с Сириусом удалось остаться наедине, а он, вместо того чтобы подарить себе и ему несколько секунд счастья, опять начал строить из себя правильного мальчика-старосту.

В первый год в Хогвартсе, пока его страшный секрет не открылся, Ремус часто врал друзьям о том, куда отлучается каждое полнолуние. Говорил, что у него заболела мама и ему нужно её навестить. Судьба отомстила ему за эту ложь: мама действительно заболела. В последние месяцы он проводил с ней всё свободное время. А ведь Сириусу тоже непросто – разрыв с семьёй, исчезновение брата… Мерлин, ну почему всё так сложно?

Внезапно он подумал, что мама бы поняла. Она бы порадовалась, что её ребёнок нашёл любовь, пусть и не ту, которую одобряет общество. Хоуп Люпин никогда не волновало, что одобряет общество: она всегда была искренней, непосредственной, говорила, что думала. И Сириус ей нравится, он часто приезжал к ним в гости. Она поймёт, подумал Ремус, и ему сразу стало легче. Решено. Он расскажет матери. Гости разойдутся, и он поговорит с Сириусом, и они вместе расскажут обо всём Хоуп.