- Были.

- Сочувствую… Я тоже терял родных. Мы с Салманом остались сиротами, когда мне было тринадцать, а ему – четыре. Я бросил Хогвартс, чтобы вырастить его.

- Это ужасно. Неужели никто не мог о нём позаботиться? Какие-нибудь дальние родственники?

Камал грустно усмехнулся:

- Наши родители поженились за месяц до войны между Индией и Пакистаном*. Все их родственники – дальние, близкие – погибли там… Нет, Ремус: не было у моего Салмана никого на белом свете, кроме меня. И сейчас нет.

Подождав немного, Ремус осторожно спросил:

- За что Финн напал на него?

- Они давно на ножах… Грегор доверяет Салману, поручает ему разные сложные задания. Это я ни на что, кроме кухни, не гожусь, хоть и в Хогвартсе учился, а он умный, сильный. Настоящий боец. Он намного лучше Финна во всём. Вот Финн и завидует… Оба они – и он, и его мать – одной только завистью и злобой живут…

- А разве Финн – не сын Грегора?

- Зельда утверждает, что да, это его сын.

- Ты думаешь, это неправда?

- Кто ж разберёт…

Выходит, Грегор Гвилт доверяет Лососю. Лосось часто уходит из поселения оборотней, творит какие-то тёмные дела. Впрочем, почему «какие-то»? Известно, какие: грабит и убивает. Жалко, до боли в сердце жалко беднягу Камала, но делать нечего: надо выяснить, что это за место, надо сообщить Дамблдору и аврорам, надо отправить младшего брата этого доброго человека в тюрьму или могилу.

- Камал, – осторожно спросил Ремус, – вы с братом давно здесь?

- Здесь? Недавно. Сюда мы только два месяца как перебрались, а до того жили в Шотланд…

Камал осёкся, подозрительно глянул на Ремуса. Тот притворился дурачком:

- Я хотел сказать, в стае… Когда вас обратили… В смысле, меня самого обратили давно… шестнадцать лет назад… я думал…

Но Камал, очевидно, не был настроен продолжать разговор. Вскоре в столовой послышался шум – оборотни выходили из-за стола. Нужно было убрать грязные тарелки и поставить чистые, принести еды следующей дюжине голодных оборотней, – и в наступившей суете Ремус так и не смог поговорить с Камалом. Впрочем, времени он зря не терял – хоть какие-то сведения принёс этот первый день.

Сегодня он узнал, что в стае Грегора Гвилта состоит сорок восемь оборотней. Что все они молоды – самым старшим было не больше пятидесяти. Что большинство из них мужчины. И что сегодня ночью планируется ещё одна «охота».

То есть в 1947 году. Прежде единое государство, Индия летом 1947 года разделилась на Индийский союз, где жили индуисты, и Пакистан, где жили мусульмане. Разделение привело к гражданской войне, погибло огромное количество людей. Многие эмигрировали, в том числе в Британию.

====== Часть 11 ======

Комментарий к Часть 11 Прошу прощения у всех, кто ждал новую часть, что не выкладывала её так долго. Пока я писала эту главу, у меня два раза слетали настройки, и приходилось всё начинать заново... Надеюсь, глава вас не разочарует. Здесь будет много флэшбеков и много Сириуса)))

3 ноября 1981 года. 17:33

Покончив с работой, Зельда и Камал ушли в лазарет, где лежали Финн и Лосось. Ремус остался один. Опустив гудящую голову на подушку, закрыв глаза, он слушал голоса, доносившиеся снаружи, шум ветра, скрип старых деревьев. И думал о том, что сегодня – день Сириуса.

Ещё недавно каждый день был днём Сириуса, он заполнял собой каждый час, каждую минуту. Но сегодняшний день был особенным. Сегодня Сириус, запертый в тюремной камере, встретил свой двадцать второй день рождения.

Десять лет назад

Осторожно приоткрыв дверь, Ремус заглянул внутрь. В спальне было тихо и пусто, никаких звуков, никакого движения. Только огоньки свечей слегка качнулись от сквозняка.

Мальчик шагнул внутрь, прикрыл за собой дверь. В комнате было всего пять кроватей, зато каждая – уютная, широкая, с тяжёлым пологом из алого бархата. Слева от двери стоит кровать Дейви Гаджена. Она аккуратно заправлена, зато на подушку небрежно, обложкой вверх, брошена книга. Следующая кровать принадлежит Питеру – это сразу видно по обёрткам от тыквенных пирожков и шоколадных лягушек, разбросанных по покрывалу. Кровать Джеймса стоит в самом центре комнаты, между двух широких стрельчатых окон: Ремус отлично помнил, как вечером первого сентября Джеймс с победным криком запрыгнул на неё и объявил себя самым главным в комнате, за что тут же получил подушкой по голове от Сириуса.

Сириус… Его кровать стоит рядом с кроватью Джеймса, и сегодня она выглядит странно. Обычно полог отдёрнут, так что можно видеть плакаты с мотоциклами, наклеенные на стене. А сегодня он плотно занавешен. Оборотень в сердце Ремуса насторожился, мальчик велел ему успокоиться, и зверь неохотно повиновался. Ничего, потерпит: впереди целая ночь, когда оборотень будет главным.

Его кровать стояла рядом с кроватью Сириуса, справа от двери. Ремус вытащил из-под неё свой чемодан и щёлкнул застёжкой. Сегодня ему надо одеться потеплее – предстоит ещё одна ночь в Визжащей хижине.

- Ты что делаешь? – раздалось у него за спиной. Ремус вскочил и обернулся – Сириус хмуро смотрел на него со своей кровати, слегка отодвинув полог. Он быстро отвернулся, но Ремус успел заметить на его лице блестящие дорожки слёз.

- Сириус, что случилось?

- Ничего, – буркнул одноклассник, но Ремус уже успел увидеть на полу скомканный листок пергамента.

- То самое «ничего», которое ты получил за завтраком?

Глаза Сириуса сверкнули. Он соскочил с кровати, схватил листок и сунул его Ремусу с такой силой, что ткнул его в грудь:

- Читай!

На листке оказалось короткое послание, написанное аккуратным острым почерком:

«Благороднейшее и древнейшее семейство Блэк шлёт поздравления Сириусу Ориону в его двенадцатый день рождения и выражает надежду на то, что он будет чтить традиции и устав Школы Чародейства и Волшебства «Хогвартс». Мы надеемся, что наш сын со всей ответственностью отнесётся к образованию и тем самым исправит урон, который его проступок нанёс репутации семейства»

- Хорошие у меня родители, а? – голос Сириуса звенел от гнева и обиды. – Чудесная матушка! Любящий папенька! Два месяца, с самого первого сентября, я не получал от них писем, и вот получил! Только что-то мне совсем не весело!

- Про какой проступок они пишут?

В голове Ремуса мелькали все шалости, которые Сириус и Джеймс успели натворить за два месяца в школе. Как они однажды спалили парту на уроке трансфигурации (случайно, переборщили с магией, с кем не бывает), как пытались оживить рыцарские латы (в результате латы с грохотом рухнули, чуть не задавив обоих насмерть), как во время урока полёта на мётлах улетели с поля для квиддича и кружились над Гремучей Ивой (у Ремуса чуть сердце не выскочило, когда он это увидел). Но разве хоть что-то из этого может навредить репутации Благороднейшего и Древнейшего семейства?

Сириус усмехнулся:

- Про то, что я поступил на Гриффиндор. Они были бы рады, если бы я оказался в вонючем болоте под названием Слизерин… Дай сюда! – выхватив письмо из рук Ремуса, он подбросил его в воздух, направил на него палочку и крикнул:

- Инсендио!

Письмо вспыхнуло. Огонь моментально сожрал пергамент, и на ковёр опустились хлопья пепла.

- Сириус! – ахнул Ремус. – Это же заклинание не для первого курса!..

- Плевать, – Сириус вплотную подошёл к Ремусу, понизил голос: – Мы с Джеймсом собираемся сегодня прогуляться по школе. Ночью.

- Ты что?! Вас же исключат… Не надо…

- Никто нас не исключит! Мы уже кучу раз так делали!.. Пошли с нами. Мы хотим забраться на Астрономическую башню.

- Я… не могу, – Ремус отвернулся, склонился над всё ещё открытым чемоданом, вытащил толстый папин свитер – самую тёплую вещь, которая у него была. Надо идти. МакГонагалл ждёт его внизу. Он и так уже задержался.

- С тобой всё хорошо? – Голос Сириуса стал совсем другим, вместо ярости в нём зазвучала тревога. – Ты какой-то странный. Не простудился?

- Н-нет…

Пальцы Сириуса прижались к его лбу, и Ремус почувствовал, что краснеет.