- Тебе холодно?

- Ч-что?.. Нет, всё нормально, – проговорил юноша, лихорадочно пытаясь сообразить, что ему делать. Его сверлила мысль: он только что вытер и убрал в шкафчик ножи… Что ему стоило сделать это чуть-чуть попозже…

- Не обижайся на Хантера, – заговорил вожак. – Ты должен понять: он сам мечтал учиться в Хогвартсе. Понимаю, это была твоя вещь. Но теперь ты в стае, и должен подчиняться законам стаи.

Он шагнул вперёд и буквально навис над Ремусом.

- Стая волков – это семья. Вожак – это отец в семье. Он кормит, защищает, наказывает. За ним последнее слово. Он несёт ответственность… – и тут Гвилт поднял правую руку. Что-то узкое, длинное, изогнутое сверкнуло в его ладони, как ещё один палец, только не из плоти, а из блестящего металла… Сердце Ремуса пропустило один удар. В ладони Гвилта был Верный Коготь.

То, ради чего его прислал сюда Дамблдор.

- Ты хорошо сделал, что отдал свитер, – ладонь Гвилта медленно опустилась, и прохладный клинок дотронулся до щеки Ремуса. – Ты выполнил мой приказ, не споря. Это хорошее начало, Ремус Люпин. Я хочу, чтобы ты и дальше выполнял мои приказы. И тогда с тобой всё будет хорошо. А если ты замыслишь что-то против моей семьи… – клинок спустился чуть ниже и прижался к шее чуть пониже уха. Ремус совсем перестал дышать.

Наверное, то же самое чувствовала Марлин. Наверное, последнее, что она видела в своей жизни, было лицо Грегора Гвилта, последнее, что она слышала, был его спокойный, уверенный голос. Сколько жизней, кроме Марлин, отнял этот кинжал, созданный Блодвен Дейер для защиты тех, кого она любила?

Вдруг Гвилт отступил назад.

- Здесь был большой нож, – сказал он. – Где он?

- Я… убрал все ножи сюда, – и Ремус открыл шкафчик. Задумчиво разглядев содержимое, Гвилт вытащил наружу большой тесак для мяса и протянул его Ремусу.

- Я хочу, чтобы ты показал мне свою преданность, – заявил он. – Отруби себе палец.

- Что?!

- Ты меня плохо расслышал? Палец, не голову. Допустим, мизинец. Они не так уж нужны.

Ремус оторопело посмотрел на свои руки. В голове у него был какой-то туман. Он вдруг вспомнил: у одной из почерневших отрубленных рук на поясе Гвилта не было пальца… Чёрт, ну зачем ему это надо?! Зачем калечить кого-то из собственной стаи?

- Я жду, – голос был холоден, как сталь.

Дрожа всем телом, Ремус опустил левую ладонь на разделочную доску, отставив в сторону мизинец. Короткий, тонкий кусочек тела – но это кусочек его тела, в нём течёт его кровь, трепещут его нервы. Он много раз причинял себе боль, но это в полнолуние, когда он себя не контролировал. Получится ли у него сейчас?

- Давай, Ремус. У меня мало времени. Это не сложно, всё равно что морковку разрезать. Ты ведь много раз резал морковь?

Сжав зубы, Ремус замахнулся тесаком и со всей силы опустил его на доску.

Боли не было. Крови тоже.

Гвилт схватил его руку за мгновение до удара.

Ремуса заколотила дрожь. Он не мог шевельнуться, левая рука всё так же, как приклеенная лежала на разделочной доске. Тесак прыгал в кулаке: он вдруг понял, что сейчас не выдержит, разожмёт пальцы, и лезвие всё равно упадёт на мизинец… Не упало. Вожак мягко вытянул нож из его рук и убрал обратно в шкаф.

- Отлично. – сказал он. – Ты хорошо меня понял.

Уже на пороге Гвилт обернулся:

- Твоя палочка у меня. Как только я пойму, что на тебя можно положиться, ты получишь её обратно. Пока что работай на кухне, а уж потом я решу, что с тобой делать. – Он махнул рукой куда-то в сторону: – Спать будешь здесь.

Ремус посмотрел в ту сторону и увидел в стене нишу, полускрытую занавеской. В нише стояла кровать.

Стукнула дверь. Вожак ушёл. На негнущихся ногах Ремус отправился в столовую, принёс оставшуюся посуду. На полпути голова у него закружилась, и он едва не расколотил гору тарелок и стаканов об пол. «Чёрт с ним, завтра домою», – подумал он, доплёлся до кровати и мгновенно провалился в сон.

====== Часть 10 ======

3 ноября 1981 года. 8:49

По потолку Большого зала медленно плыли облака – тонкие, прозрачные, цвета увядших розовых лепестков. Наступило холодное и ясное ноябрьское утро. Третье утро после войны. Третье утро без Волдеморта.

Но даже здесь, в самом безопасном месте магической Британии, под защитой Альбуса Дамблдора, царили беспокойство и тревога. Подростки быстро, едва не разрывая бумагу, разворачивали номера «Ежедневного Пророка» и, кусая губы, читали сообщения о новых убийствах и исчезновениях. Распечатывали письма от родных, чтобы прочитать одну-единственную строчку: «У нас всё в порядке», и тут же нацарапать на отрывке пергамента ответ: «У меня тоже». Несчастные совы еле успевали немного попить, прежде чем отправляться в обратный путь.

Ученики Хогвартса уже привыкли к тому, что учителя приходят в Большой Зал не каждый раз. Чьё-то кресло за преподавательским столом неизменно пустовало. Вот и сегодня за столом не было директора. Зато с краю сидел новенький преподаватель – тощий, черноволосый, похожий на взъерошенную ворону. Как всегда, он сидел молча и неподвижно, уставившись в никуда воспалёнными глазами, а еда у него на тарелке оставалась нетронутой. Северус Снейп преподавал зельеварение всего пару дней, а большая часть учеников уже успела возненавидеть его. Даже слизеринцы смотрели на него с неприязнью, вспоминая добродушного Слагхорна. Многие дети, особенно те, кто сидел за столом Гриффиндора, косились на молодого учителя и сердито шептали: «Хоть бы ты подавился!».

Тем временем Дамблдор был в своём кабинете, и был не один. Рядом с директорским столом сидели в креслах Квентин Хуперс и Джин Феннелл. Как и полагается радушному хозяину, Дамблдор наколдовал для юных гостей отличный завтрак, но ребята были так взволнованы, что им кусок в горло не лез. Овсянка, тосты с маслом и какао бесполезно остывали на столе.

- Значит, Стив ушёл, – вздохнул Дамблдор. Квентин сокрушённо кивнул. Директор снова посмотрел на записку, которую Джин и Квентин обнаружили утром пришпиленной к пыльной стене Визжащей хижины:

«Спасибо за всё. Надеюсь, ещё увидимся. Мне пора. Стив».

- Разумеется, миссис Томас возьмут под охрану, – уверенно сказал Дамблдор. – Я немедленно оповещу Орден и Министерство. Впрочем, в Министерстве уже должны знать – ведь, как мы знаем, Стив намеревался отправиться именно туда.

- Профессор, – умоляюще заговорил Квентин, – вы же знаете, Барти Крауч его не пощадит. Мистер Люпин говорил, что выступит в его защиту, но, мне кажется, этого недостаточно.

- Боюсь, что так, – печально отозвался Дамблдор. – Я сделаю всё, что смогу, но и от самого Стива кое-что зависит. Если он согласится дать показания против Пожирателей Смерти, есть шанс, что суд проявит снисхождение. Тогда его приговор будет значительно мягче…

- Он даст показания, я уверена! – горячо воскликнула Джин. – Как несправедливо, что я сама не могу выступить в его защиту! Мне страшно даже представить, что случилось бы со мной и Квентином, если бы не Стив… и Ремус.

Квентин сжал её руку.

- Мы вряд ли можем помочь Стиву, – заговорил он, решительно глядя на Дамблдора, – но я уверен, что мы можем помочь Ремусу. Скажите, профессор: что мы можем сделать?

Дамблдор покачал головой:

- Ремус отправился на поиски Грегора Гвилта по моему приказу. Сейчас он, скорее всего, рядом с ним. Первое и главное, что я хочу знать: где живёт стая?

Квентин и Джин смущённо переглянулись. Они не знали. Имя Грегора Гвилта было широко известно среди оборотней. Практически каждый оборотень в Англии имел знакомого, который состоял в стае Гвилта, хотел к ней присоединиться или, наоборот, сбежал оттуда и больше всего на свете боялся вернуться. В газетах время от времени появлялись статьи о бесчинствах, которые он творил, немало его жертв попадали в больницу Святого Мунго, а соратников – в Азкабан. О нём ходили слухи, один невероятнее другого. Но никто не мог с точностью сказать одного: где он прячется.

Вот уже год Гвилт и его ожесточённые, готовые на любые зверства волки грабили и убивали в окрестностях Лондона и на границе Северной Ирландии, в шотландских горах и на побережье Английского канала. Министерство Магии уже давно поняло, в чём дело: Гвилт и его соратники владеют магией. У них наверняка есть мётлы, они умеют аппарировать, а может, и зачаровывать порталы. Слишком долго Министерство относилось к оборотням, как к опасным, но жалким паразитам, кому-то вроде бешеных собак или заразных крыс. Этот новый противник был умным и изворотливым, он действовал исподтишка, но ясно давал понять, что не побоится выступить против мракоборцев в открытой войне, если они окажутся настолько глупы, что начнут эту войну.