- Значит, Моррис и Пейдж… – проговорил Ремус, чувствуя, как его охватывает тошнотворный ужас.

- Да. Я, можно сказать, оказал им услугу – не вытащи я их из гробов вовремя, они бы пришли в себя под землёй… Ужасная участь, намного хуже, чем то, что я сделал с ними. А старушке Бобби повезло больше – её Грегор решил оставить в живых. Это была его идея – подбрасывать волчьи трупы вместо живых оборотней. Сыграл на тех же предрассудках, которые сам так люто ненавидел… Ну ладно, – его голос стал жёстче. – Надеюсь, ты всё слышал, Стив? Потому что тебе придётся рассказать всё это аврорам, прежде чем тебя запрут в Азкабане!

- Вингардиум Левиоса! – палочка Ремуса рассекла воздух, и шкаф, за которым прятался Джуд, подскочил, взмывая под потолок, и тут же рухнул. Джуд ловко отпрянул в сторону, одним взмахом палочки привёл в движение длинный стол; крутясь, натыкаясь на ящики, рассыпая повсюду осколки стекла, стол проехался по всей комнате. Ремус едва успел отскочить. Разбитое стекло хрустело у него под ботинками, когда он бросился наперерез Коулману, крича:

- Экспеллиармус!

- Протего! – Коулман отразил его заклятие, и на секунду они замерли друг напротив друга, выставив палочки, тяжело дыша. Чёрные глаза Коулмана блестели в темноте.

- Я ведь не хотел убивать тебя, – хрипло повторил он. – Эх, Ремус, лучше бы ты погиб в настоящем бою, пока была возможность… Эвеллокордиа!

- Протего! – крикнул Ремус. Слева от него с грохотом распахнулась дверь подвала – Отложенные чары прекратили своё действие, Стив выскочил наружу и прокричал:

- Протего!

Два серебристых щита, один позади другого, возникли между ними и Коулманом. Заклятие Коулмана пробило оба, пролетело мимо Ремуса, опалив ему щёку, и ударило Стива в грудь. Тихо вскрикнув, словно не от боли, а от удивления, мужчина отлетел назад, врезался спиной в ящики и упал на пол.

- Стив! – крикнул Ремус. Ответа не было. Коулман стоял неподвижно, палочка дрожала в его вытянутой руке. Скрипнув зубами от ярости, Ремус посмотрел на него сквозь разбитый магический щит, медленно тающий в воздухе, рассыпающийся на искры. Джуд медленно улыбнулся:

- Это было смело. Но глупо. Через минуту твой друг умрёт, а я буду далеко. Настало время делать выбор между долгом и теми, кого любишь. Ты можешь погнаться за мной, или попытаться спасти своего друга. Решай!

Развернувшись так резко, что полы плаща описали круг в воздухе, Коулман бросился бежать.

- Петрификус тоталус! Инкарцеро! Ступефай! – исступлённо закричал Ремус, размахивая палочкой. Его заклинания, все до последнего, разбились на искры – Коулман невербально вызвал «Протего». Тихий вздох откуда-то сбоку привёл Ремуса в чувство, и он бросился к Стиву.

Стив дышал. Прерывисто, со стонами, но дышал – значит, сердце ещё бьётся. Заклинание не убило его, но, похоже, серьёзно ранило. Ремус обхватил Стива за плечи, попытался приподнять. Ужасный скрип сломанных костей смешался с диким криком Стива. Ремус испуганно отдёрнул руки. Его ладони были в крови.

Грудь Стива была разбита. Чёрный свитер пропитался кровью, кровь испачкала шею, выступила в уголках губ. С трудом сфокусировав взгляд на Ремусе, он прохрипел:

- Надо было ловить сукиного сына…

- Молчи, – Ремус опустился перед ним на колени, поднёс палочку к ране. «Субсисто сангрия» – чтобы остановить кровь. «Ленире долорем» – чтобы унять боль. Глаза Стива закатились, дыхание стало тихим и рваным. Как сквозь плотную подушку, до Ремуса донёсся хлопок аппарации, но он едва обратил на него внимание.

- Моя семья, – прохрипел Стив. – Нора… Дин…

- Ты вернёшься к ним, – Ремус сжал его холодную ладонь, поднёс палочку к ране: – Субсисто сангрия! СУБСИСТО САНГРИЯ!

Снова и снова он пытался вызывать исцеляющие заклинания, но ничего не помогало – Стив истекал кровью.

- Не понимаю, – простонал Ремус, – почему не работает?!

Стив сжал его руку.

- Семья, – выдохнул он. – Моя семья…

- Я расскажу им, Стив, – проговорил Ремус, смаргивая злые слёзы. – Расскажу, что ты погиб в бою.

Ужас мелькнул в чёрных глазах.

- Н-нет… не смей…

- Ты – герой, Стив, – Ремус погладил его по руке, пытаясь успокоить. Стив застонал от боли, выплюнул кровь – совсем, как Фабиан Пруэтт когда-то.

- Я – Пожиратель Смерти, – проговорил он, и в его голосе звучала такая боль и такая ненависть к себе, что Ремуса пробила дрожь. – Я убивал невинных людей… Пусть лучше думают, что я их бросил…

- Нет… Нет, Стив!

- Обещай, что ничего не скажешь.

- Нет!

- Проклятье, Люпин, я же умираю… – его голос звучал невнятно из-за крови, текущей изо рта. – Просто пообещай… Пообещай, чёрт возьми…

У него не было выбора. Стив умирал. Как можно отказать человеку в последней просьбе? И Ремус взял его лицо в ладони, в последний раз взглянул в красивые чёрные глаза и чётко произнёс:

- Клянусь, что не расскажу твоим родным правду о тебе, Стив.

Болезненная улыбка, больше похожая на судорогу, отразилась на лице Стива.

- Спасибо… – прошептал он. Его глаза смотрели в пустоту, словно он видел то, чего не мог видеть больше никто. На его губах снова появилась улыбка, на этот раз – настоящая, без боли, но очень слабая. И осталась навсегда.

14 ноября 1981 года. 07:17

Целители забрали Лайелла Люпина в больницу Святого Мунго и в одно мгновение вылечили ногу Ремуса. Прибывшие авроры долго допрашивали Ремуса, прежде чем аппарировали, забрав с собой тело Эйнара Скуммеля. Ремус не спросил, что с ним сделают, но ему было всё равно. Как и собирался, он сказал, что убил Скуммеля сам, и ему пообещали, что его действия будут расценены как необходимая самооборона. Непростительные заклинания для некоторых могут быть вполне себе Простительными, с грустной усмешкой подумал Ремус.

Всё это время Стив лежал в лесу. Снова, уже который раз за эти сутки, у Ремуса на руках осталось мёртвое тело, но на этот раз не будет ни могилы, ни надгробного камня. Несколько часов он сооружал погребальный костёр, без магии, голыми руками ломая и укладывая сухие ветки. В конце концов Ремус окончательно продрог, и отправился погреться, но не смог долго оставаться в опустелом доме; абсурдная, но навязчивая мысль о Стиве, которому так холодно одному в заснеженном лесу, выгнала его наружу. У него уже не осталось сил горевать, остались только усталость и желание поскорее покончить с этим.

Уже под утро, в самый тёмный предрассветный час, появилась Урсула и бросила на кучу веток тонкую папку с надписью: «Стивен Томас. Личное дело № 10499. Составлено и подписано Б. Краучем».

- Как ты его достала? – спросил Ремус. Урсула только пожала плечами:

- Хорошая воровка не станет раскрывать свои секреты.

Они уложили Стива на спину, сложив оцепеневшие руки на груди. Он всё ещё продолжал улыбаться, хотя его тёмные губы уже посерели и застыли, а вокруг глаз появились глубокие черные провалы. Отойдя на несколько шагов, Ремус направил на него волшебную палочку и вызвал Драконье пламя. Это было сложное заклинание, но он не сомневался, что у него получится. Голубой огонь охватил кладку и тело, лежащее на ней. В полном молчании Ремус смотрел на то, как силуэт Стива и его улыбка тает в синем огне, и такой же горький огонь жёг его сердце, в котором он поклялся навсегда хранить тайну о том, как жил и умер отец мальчика по имени Дин Томас.

Драконье пламя горит недолго. Вскоре от погребального костра и от бумаг Стивена Томаса осталась только зола. И сам Стив обратился в пепел и улетел в ночное небо вместе с последними голубыми искрами, и теперь никто, никогда не сумел бы узнать о нём правду.

Пришла пора расставаться. Ремус был уверен, что куда бы ни отправится Урсула, где бы ни скрывались Квентин и Джин, они наверняка будут вместе. Они найдут остальных оборотней, попытаются собрать стаю воедино, и будут дальше жить, как жили – бороться и выживать. Но он не может пойти с ними. У него своя дорога. Он – волшебник, член Ордена Феникса. Он должен вернуться, а они – идти дальше. Он поступит, как ему велит долг. Грегор Гвилт погиб, и артефакт тоже погиб, работа Ремуса закончена, больше не надо врать и изворачиваться, он выжил, он победил – но тогда почему перед глазами мутно от выступивших слёз?