Ещё один оборотень с визгом упал на землю, два зелёных луча попали в него, подбросив в воздух уже мёртвое тело. И в этот момент Крауч услышал тихий звон, пробившийся сквозь шум сражения. Он обернулся, и сжал зубы от ярости – магический купол разрушался.

Кажется, его вмешательство оказалось слишком сильным. Крауч взмахнул палочкой, пытаясь восстановить барьер, но было поздно – купол распался на искры, которые посыпались на землю, как волшебный зелёный снег. Услышав за спиной тяжёлое дыхание, Крауч обернулся. Два оборотня с рёвом бросились на него, и тут же упали, убитые аврорами. Тяжёлые тела рухнули в грязь, забрызгав мантию Крауча, и тот небрежно отряхнул её.

Деревня уже опустела. Тела волков неподвижно застыли на земле. Зелёные искры разрушенного купола оседали на их шерсть и медленно таяли. Крауч быстро прошёлся между ними, держа палочку наготове.

- Его здесь нет, – проговорил он сквозь зубы.

- Сэр! Двое уходят в сторону леса! – к нему подбежал молодой аврор. Крауч мотнул головой:

- Взять живыми. Мы должны узнать, где Гвилт.

Второй раз повторять не понадобилось. Молодой аврор бросился в лес, не дождавшись товарищей, и вскоре увидел оборотней.

Две волчицы – большая, с рыжеватой спиной, и маленькая – затаились в тени дерева. Завидев врага, маленькая волчица повела себя странно – не оскалилась, не бросилась в атаку. Она тихо заскулила и попятилась, поджимая хвост. Но рыжая мгновенно ощерилась и зарычала, а потом оттолкнулась задними лапами от земли и прыгнула.

Аврор вскинул палочку. На миг всё вокруг озарилось красным светом – настолько сильным было Оглушающее – и волчица упала. Но не на землю – она упала на грудь аврора, повалила его на землю и с хищным рычанием впилась зубами ему в глотку. Последнее, что он успел услышать перед смертью – это короткий крик, похожий на визг испуганного щенка. Последнее, о чём он успел подумать – это о том, что он всё-таки не промахнулся.

Всё существо Кэтрин наполнилось яростью. Она рычала и выла, раздирая когтями и зубами уже мёртвое тело. Она дала волю своему гневу, и когда из-за деревьев вышли новые тени с воздетыми палочками в руках, она не убежала. Кэтрин отшвырнула в сторону изувеченный труп и бросилась вперёд, разбрызгивая вокруг себя кровь. Четыре аврора вскинули палочки одновременно, и в воздухе образовалась серебристая сеть, тут же спутавшая волчицу. Серебряные нити вонзились в лапы и шею, шерсть задымилась, Кэтрин закричала от боли, но всё равно продолжала биться, запутываясь ещё больше, жаждая убивать, мстить за свою боль и за боль маленькой серой волчицы, которая всё ещё скулила неподалёку, истекая кровью, из последних сил уползая в лес.

13 ноября 1981 года. 7:32

До исхода ночи все оборотни Фенрира Сивого были убиты. После того, что случилось с их вожаком, вся их смертельная злоба испарилась, их охватила паника. Они ещё долго метались, пытаясь спрятаться, укрыться, переждать грозу, но Гвилт бы беспощаден. Его оборотни словно не знали усталости, они заглядывали в каждый закоулок и каждую подворотню, и то и дело то тут, то там раздавался яростный лай и испуганный визг, быстро сменяющийся паническим предсмертным хрипом. Ночная тьма сменилась утренней серостью, и из стаи Сивого никого не осталось – они были убиты, все до одного.

Позднее, вспоминая ту ночь и то утро, Ремус понял, что запомнил ночь полнолуния чётче, чем обычно. Даже слишком чётко. За восемнадцать лет, за десятки полнолуний он ни разу не приходил в себя, испачканный чужой кровью. А сегодня она запеклась под его ногтями и на губах – и он знал, чья эта кровь. Спустя восемнадцать лет он отомстил. Он попробовал на вкус кровь Фенрира Сивого.

Не только ночь, но и утро после полнолуния, обычно окутанное дымкой усталости и бреда, он запомнил очень отчётливо. Позднее он вспоминал и вздрагивал: сколько мерзости, сколько жестокости, сколько боли! Но в те минуты он всё ещё не пришёл в себя до конца и равнодушно, с оттенком разве что лёгкой брезгливости смотрел на то, как дымятся под холодным воздухом лужи незастывшей крови, покрывшей заиндевевший асфальт и бетон. Кровь была густая, липкая, как глянцевый тёмно-красный клей, и в её островках плавали короткие жёсткие шерстинки. А кое-где виднелись тела – окоченевшие тела зверей, потерявшие ту силу и жутковатую грацию, которая свойственна оборотням, застывшие в предсмертных конвульсиях, раскинув лапы и выгнув шеи. Вокруг светлело, и тела меняли свои очертания. Тела зверей превращались в человеческие.

Первое, что Ремус ощутил, когда чувства начали возвращаться к нему – это радость. Он выжил. Довольно быстро, пробираясь между крошащимися стенами и ржавеющими обломками арматуры, он нашёл Урсулу, и она кинулась к нему на шею. Так они и стояли, обнявшись, в предрассветном мраке, и пропитанная кровью одежда дубела на холодном ветру.

Вскоре они увидели Стива – тот медленно спускался по лестнице, не держась за перила, покрытые инеем. Потом нашли Квентина – тот зажал в руке горсть снега и пытался оттереть кровь со своих джинсов. Он сообщил, что видел Дэна и Дерека – оба живы, и теперь движутся к центру района, туда, где превращались, где их ждёт вожак.

- Если бы ты нас всех не удерживала, мы бы погибли, – пробормотал Квентин, обращаясь к Урсуле, но не глядя на неё – вместо этого он смотрел на тело седого Джима Хейвуда, остывающее в луже крови неподалёку. Урсула потупилась. Ремус заметил, что вид у неё измождённый, как будто она была обычным оборотнем, страдающим после полнолуния, а не урождённой волчицей. Он смутно вспомнил, что в какой-то момент ночи потерял её из виду, и она больше его не удерживала возле себя.

- Тебе понравилось быть вожаком? – спросил он так тихо, что его не услышал никто, кроме неё. Девушка пожала плечами:

- Не особо. Оказывается, командовать так же утомительно, как подчиняться. Пошли, нам ещё надо найти Бобби и Салмана.

… Бобби подошла к вытянувшемуся под стеной молодому оборотню и тяжело опустилась на колени. Салман Капур был ещё жив, но кровь, окрасившая его одежду, слишком яркая, слишком блестящая, чтобы быть чужой и запёкшейся, без слов сказала Бобби, что надеяться больше не на что. Но она не хотела уходить.

Небо уже посветлело и стало бледно-голубым. Луна бледнела, таяла, теряя свою сверкающую безжалостную белизну, и в конце концов устало погрузилась в пепельные облака, которые тут же окрасились бледно-розовым под лучами восходящего солнца.

- Как красиво, – выдохнул Салман. Солнце пока ещё не взошло, но далеко на западе каменистая равнина уже окрасилась рассветным золотом, и золотая полоса расширялась, подбиралась всё ближе…

- Да, – Бобби взяла его за холодную руку. – Очень красиво.

- Я вижу свет, – прошептал Салман, глядя на небо, его большие глаза всё ещё оставались слишком чувствительными после превращения. Сама Бобби не могла даже поднять взгляд без боли, пронзающей глаза и голову. Но она не стала спорить, только крепче сжала его ладонь, повернула его голову к золотой полосе света:

- Правильно, я тоже его вижу. Смотри на него. Смотри только на него.

- Я больше не буду убивать, – голос был еле слышен, но твёрд. Солнечный свет уже был совсем близко, ресницы Салмана стали золотистыми, прежде чем устало опуститься.

- Не будешь. Смотри на свет, Салман. Смотри только на него.

Но он ей уже не ответил.

====== Часть 35. ======

Комментарий к Часть 35. Финал получился очень большим, так что вместо одной главы выкладываю две, но сразу)

13 ноября 1981 года. 8:59

Несколько дней назад, когда Мо Карсон и оборотни Сивого напали на деревню, они убили пятерых. Тогда их застали врасплох, воспользовались коротким моментом паники и неразберихи. В этот раз стая Гвилта была готова к бою, собрана и организована, и они потеряли только одного. Конечно, не обошлось без раненых: даже Стив Томас, всё время проведший на относительно безопасном расстоянии от сражения, основательно продрог на ледяном ветру и шатался от слабости, а уж об остальных и говорить нечего. Каждый оборотень морщился от боли в синяках и царапинах, почти все были укушены, некоторые получили серьёзные раны и переломы. Но ничего такого, с чем не справится регенерация оборотней. Это была победа. Полная, абсолютная, практически без потерь.