Гармил стиснул кулаки, глядя на своего несостоявшегося убийцу со злобой, но в голосе и глазах Руна злобы больше не было – одна тоска.

- Значит, меня тоже? – тихо спросил Рогриан. – Меня он тоже приказал убить?

Глядя в его глаза, Рун медленно кивнул.

- Мэйт сказала, что она сделает это сама, - сказал он, и голос его надломился. Рогриан почувствовал себя так, словно его ударили в сердце, и страстно пожелал, чтобы так было на самом деле. Чтобы он не успел увернуться от быстрой руки Мэйт. Чтобы она вонзила ему нож в сердце, и всё закончилось так, как должно было.

Ему не верилось, что ещё час назад они танцевали в этой самой комнате, в свете огня, что всё так же мирно пылает в камине. На полу всё ещё лежала его шпага. Чёрным пятном рядом с ней застыл его плащ. Красным пятном чуть поодаль – распустившийся георгин.

- Вы ничего не скажете Стольму, - проговорил Рун, вновь начиная раскачиваться из стороны в сторону. – Корвилла не накажут. Я это знаю. Я просто хотел… просто хотел это рассказать. Хоть кому-нибудь.

- Из-за тебя погибли невинные люди, - хрипло сказал Рогриан. – Из-за тебя и всех вас.

- Я знаю, - на губах Руна мелькнула безумная улыбка.

Рука парня метнулась к брошенному на пол ножу. Никто не стал его останавливать. Всё ещё улыбаясь, Рун крепко стиснул рукоятку длинными искривлёнными пальцами и вонзил нож себе в грудь. Его руки и ноги дёргались ещё немного, прежде чем он замер и остался лежать неподвижно.

- Что ж, - проговорил Отогар непонятным, торжественным голосом, - пора, Рогриан.

- Что? – не понял Рогриан, поднимая на него затуманенные глаза.

- Пора решать свою судьбу. Лейтенант совершил преступление, и должен понести наказание. Ты можешь прямо сейчас пойти к градоправителю и констеблю, и предоставить им все доказательства. Ты сможешь стать офицером, Рогриан. Не просто офицером – капитаном. Командовать всей ротой. Из рядового – в капитаны. Не об этом ли ты мечтал?

Чёрные глаза Отогара пристально смотрели на него, не отрываясь ни на миг. Рогриан смотрел в них долго. Очень долго.

- Нет, - произнёс он наконец. – Не об этом.

Отогар слегка нахмурился, заинтересованно наклонил голову набок:

- Разве?

- Я мечтал стать капитаном, всё верно. Но в моих мечтах я добивался этого честно. В открытом бою. Не грязными интригами, не слезами и кровью невинных людей.

Отогар нахмурился чуть сильнее.

- Разве война, на которой ты воевал, не несёт с собой слёзы и кровь?

- Это другое, магистр. Бой жесток, и война полна несправедливости и грязи. Я убил много людей, но я бил в грудь, а не в спину. Даже её, - он вспомнил Мэйт, и его сердце снова наполнилось яростью и горем. Боже, какой он был дурак. Как просто позволил этой женщине обмануть себя.

- Рогриан, не ты устроил этот кошмар, - вкрадчиво произнёс Отогар. – Ты выжил в этом кошмаре, и теперь офицерский чин лежит перед тобой. Тебе нужно лишь протянуть руку.

- И выдать Корвилла властям? – Рогриан вскинул голову, его синие глаза вспыхнули отчаянным огнём. – Я понимаю, что ты хочешь, и знаю, что это справедливо. Но также как я ничего не понимаю в делах волшебников, ты не знаешь, что такое честь мундира. Офицер убил своего товарища и искалечил своего командира, чтобы занять его место. Офицер устроил заговор и погубил невинных людей. Это страшный позор для всей роты. Будут судить не Корвилла – будут судить всех нас. Его подчинённых будут допрашивать, возможно, даже пытать. Не только тех, кто виноват и подсовывал улики, но и тех, кто ни о чём не знал. И эти мальчишки начнут оговаривать себя, не выдержав боли. Кто не погибнет – будет уволен, или уйдёт в позорную отставку. Ни одни родители не позволят своему сыну вступить в опозоренный полк. Если я стану капитаном, я стану капитаном роты призраков и изгоев, да и то ненадолго – нас вполне могут расформировать.

Отогар понял, что он почти победил. Он видел, что, несмотря на свою горячую речь, Рогриан всё ещё колеблется. Оставалось подтолкнуть его, бросить на стол последний козырь. И Отогар бросил.

- Никто не знает об этом, - негромко сказал он, глядя Рогриану в глаза. – Никто, кроме нас. План Корвилла провалился, ему не удалось устранить тебя, и пока ты жив, он будет молчать. Ему придётся. Это останется тайной, Рогриан. Никто не узнает.

Рогриан взглянул на него. Выдержка отказала ему, и на миг в его синих глазах мелькнули отвращение и гнев, которые наполнили душу Отогара ликованием.

- Снова интриги, снова ложь, - с отвращением проговорил Рогриан. – Что мне до того, знает кто-то или нет! С меня достаточно уже и того, что я это знаю. Каждый день я буду вспоминать о том, что получил свою должность нечестно и незаслуженно. Нет, - он покачал головой. – Нет, Отогар. Я не могу поступить по-другому. Пусть градоправитель выберет Корвилла или кого-то другого. Но только не меня. Моя служба окончена.

С этими словами он схватил шпагу, набросил на плечи плащ и вышел из гостиницы, не попрощавшись и не оглянувшись, поэтому так и не увидел, как на лице его начальника расцвела торжествующая улыбка.

========== Глава 18. Последнее письмо ==========

В эту ночь лейтенант – уже почти капитан – Корвилл спал спокойным и крепким сном. Бессонницей он никогда не страдал. Он понимал, что ему нужно выспаться перед завтрашним днём, который обещал ему много новых забот.

Его блестящий план наткнулся на несколько трудностей, которые он поначалу не предвидел, и самой главной из этих трудностей оказался его сослуживец. Отдавая приказ убить Рогриана, Корвилл не испытывал особых угрызений совести. Да, когда-то они были боевыми товарищами, но благодаря войне Корвилл понял очень многое, и самое главное – иногда нужно жертвовать малым ради высокой цели. Рогриан Ги Ванлай слишком прямолинеен, слишком плохо понимает людей, он никогда бы не смог стать хорошим командиром. Капитан Сарлем не зря держал его в рядовых, просто столкновение со смертью заставило старика окончательно потерять рассудок и впасть в сентиментальность. Корвилл знал, что он подходит на роль капитана гораздо больше, и его мушкетёры это знали. Они доверяют ему, восхищаются им, и самое главное – они ему преданы. Никто из них и бровью не повёл, когда Корвилл велел им подбросить улики невиновным людям – раз лейтенант приказывает, значит, так надо, значит, в этом есть польза для города и горожан. Думая об этом, Корвилл испытал гордость: в какой сплочённый и послушный отряд он сумел превратить своих людей за четыре года, в то время как мушкетёры, которыми командовал Дерайли, оставались всё теми же наглыми, спесивыми дворянскими сынками, занятыми пьянством, дуэлями и волокитством. В королевстве сейчас неспокойно, в Шегонии назревает мятеж, и когда начнётся война, Его Величеству понадобятся именно такие офицеры, как он – решительные, смелые, готовые к жестоким, но справедливым действиям, офицеры, которым беспрекословно подчиняются их солдаты, не первые среди равных, как это заведено среди дворянских полков, а лидеры, чей приказ – закон.

Но сейчас Корвилл об этом уже не думал. Он крепко спал, уверенный, что умница Мэйт его не подведёт, и больше он никогда не услышит имя Рогриана Ги Ванлая. Он спал, не зная, что его сон вот-вот будет нарушен.

Неподалёку от улицы Сломанных Копий патруль стражников наткнулся на богато одетого господина со слугой. После заката ходить по улицам не мог никто, это распространялось на всех, но в дни чрезвычайного положения, как сейчас, градоправитель снимал этот запрет для некоторых горожан, в том числе магистров-чародеев. Поэтому стоило стражникам увидеть красную треугольную фибулу на плаще магистра, как они тут же почтительно поклонились и пошли дальше. Отогар и Гармил продолжили свой неторопливый путь.

- Бедный Рогриан, - задумчиво произнёс Отогар. – Ему предстоит тяжёлая ночь, и не только ночь. Но рано или поздно любая боль проходит.

- Я сперва не понял, почему вы завели разговор о том, что теперь он может стать капитаном. Разве вы не хотели, чтобы капитаном стал Корвилл?