Гармилу стоило бы убежать прямо сейчас, но жалкий и потрёпанный вид врага был так уморителен, что он не удержался и разразился смехом, прислонившись к стене дома, чтобы не сползти на мостовую. Со всех сторон уже сходились горожане, привлечённые шумом; кто-то тоже начал смеяться.
Едва Энмор понял, из-за кого он только что лишился платы за своё зелье, он тут же вскочил на ноги, сжимая кулаки. Красные глаза сверкнули яростью, которая сразу же отбила у некоторых зевак желание смеяться и заставила их вспомнить о куда более важных делах. Гармил тоже поднялся на ноги – хорошего понемножку, пора сматываться отсюда, пока лейтенант Корвилл не заметил пропажу своего письма. Со всех ног парень бросился по улице, расталкивая свидетелей.
- А ну стой! – закричал Энмор, бросаясь за ним. Гармил нырнул в переулок, потом в проходной двор – эту часть города он знал очень хорошо. Но Энмор, полный решимости догнать и как следует отлупить гада, который месяц назад украл у него волшебное зеркало, а теперь ещё и устроил ему такую неприятность, не отставал. Сумка тяжело повисла у него на плече, била его по бедру на каждом шаге, и он на бегу перекинул ремень по-другому, чтобы сумка повисла у него за спиной.
Снова свернув в какой-то переулок, он сразу увидел Гармила – точнее, его тощую спину, тут же исчезнувшую за углом. Энмор прибавил ходу, и, добравшись до угла, злорадно усмехнулся – дальше, за поворотом, переулок совсем сужался и круто уходил вниз, представляя собой, по сути, лестницу, зажатую между стенами домов. Гармил уже был на середине этой лестницы, когда Энмор, не сводя с него злого взгляда, резко мотнул головой. Гармил упал, как будто кто-то подкосил его под колени, и покатился по лестнице, пересчитывая ступеньки рёбрами и глухо вскрикивая от боли и ярости. Энмор побежал следом, быстро нагоняя его, но тут Гармил выставил руки перед собой, уперся ими в ступеньку, прекратив падение, и крепко зажмурился, шевеля губами. Энмор замахал руками в воздухе, теряя равновесие – ступеньки сгладились под его ногами, превратившись в ровную горку, по которой он и заскользил вслед за Гармилом, который теперь уже не кричал, а смеялся.
- Прокатись с ветерком! – крикнул он, прежде чем соскочить с горки там, где этот переулок соединялся с другой улицей, и побежать дальше. К тому времени, как Энмор кубарем скатился вслед за ним и поднялся с мостовой, хватаясь за стену, Гармил уже был в конце улицы, но двигался уже не так быстро, как раньше – его шатало из стороны в сторону, он всё время держался за правый бок.
- Стой, или хуже будет! – закричал Энмор ему вслед и сорвался с места, быстро догоняя.
Совсем рядом был маленький рынок – только два ряда прилавков, вытянувшихся друг напротив друга на короткой улице. Туда-то Гармил и свернул, на ходу расталкивая покупателей, которые сердито кричали ему вслед, но не успевали ни схватить, ни ударить. Стремглав пробежав через весь рынок, он взлетел на невысокую лестницу в конце улицы и обернулся. Энмор уже был в начале рынка. Их взгляды встретились, и Гармил коварно усмехнулся.
В ту же секунду рынок, и без того взбудораженный, превратился в настоящий хаос – прилавки сорвались с места, падая и сталкиваясь друг с другом, подпорки тентов затрещали, как спички, по мостовой с грохотом покатились тыквы, яблоки и картошка. Торговцы и покупатели отчаянно закричали, толкая друг друга, оскальзываясь и падая. Рынок складывался, как карточный домик. Не спуская злорадного взгляда с Энмора, Гармил ещё раз усмехнулся, потом круто развернулся и исчез среди домов.
Энмор сдавленно выругался. Догнать Гармила по прямой не было теперь никакой возможности. Он рванулся вперёд, схватил с мостовой упавшую картофелину, соскребая с неё ногтями сухую землю.
- Эй! – отчаянно закричал какой-то кмет. – А ну положи, или плати!
- Да я просто на время взял! – огрызнулся Энмор, роняя картофелину обратно и растирая комочки земли между пальцами.
В следующую секунду, обернувшись вороном, он взмыл над городскими крышами, высматривая Гармила. И почти сразу его увидел – он уходил дворами, именно уходил, хватаясь за бок. Наверное, считает, что оторвался от погони. Как бы не так! Энмор начал снижаться, еле сдерживаясь, чтобы не каркнуть.
Гармил прислонился к стене и перевёл дыхание. Нет уж, хватит с него на сегодня беготни! Зажмурив глаза и снова сжав кулаки, он опять превратился в летучую мышь. Только бы хватило сил на то, чтобы оторваться и спрятаться где-нибудь – а потом как минимум два дня отлёживаться и не колдовать. Он вспорхнул вверх. Свет всё ещё был слишком ярким для его глаз, но Гармил знал, что это ненадолго – он собирался подняться над крышей, снова залететь в какую-нибудь трубу и затаиться там, пока Энмор не уйдёт. Но исполнить свой план он не успел: внезапно его накрыла стремительная тень, в чувствительные уши вонзился зловещий шипящий вопль, а правое крыло пронзила боль.
Энмор плавно опустился на скат черепичной крыши, быстро превратился обратно и широко улыбнулся: на черепице сидел Висельник, хищно сверкая зелёными глазами, а в его зубах трепыхалась и громко пищала летучая мышка.
- Молодец, котик, - похвалил его Энмор, отдышавшись, - а теперь брось бяку.
Висельник выполнил приказ с нескрываемым отвращением. Воздух вокруг мыши зарябил, а когда прояснился, с крыши поднялся Гармил, помятый и злой, ожесточённо вытирающий кровь и слюну с левой руки. Крылья летучей мыши – по сути, те же перепонки между пальцами, только очень большие, так что раны Гармила были не опасны: всего-то крохотный укус на лоскутке кожи между большим и указательным пальцами. Гораздо сильнее пострадало его самолюбие. Размахнувшись, Гармил попытался пнуть Висельника сапогом, но тот ловко увильнул в сторону и сердито зашипел на волшебника.
- Проклятый кот! – прорычал Гармил. – Клянусь, когда-нибудь я сниму с тебя шкуру!
- Запомни: ругать моего кота могу только я, - Энмор шагнул к Гармилу, балансируя на крыше, его алые глаза сощурились, не предвещая ничего хорошего. – Зря ты столкнулся сегодня со мной, очень зря.
- Не думаю, - оскалился Гармил, отступая назад. – Лучше бы ты шёл по своим делам, Кровеглазый, потому что я очень, очень занят.
Он быстро щёлкнул пальцами, но ничего не произошло. И без того землистое лицо Гармила посерело, когда он понял, что ему больше не хватает сил на боевую магию. У Энмора, в отличие от него, сил было достаточно, но он замешкался: всё-таки не мог он нападать на фактически безоружного противника, пусть Гармил и заслуживал такой подлости. Поэтому вместо того, чтобы колдовать, он рванулся к нему и схватил его за рубашку, падая вместе с ним на крышу.
Боролись они ожесточённо, но недолго. Гармил быстро оказался сверху, хватая Энмора обеими руками за голову и вжимая лицом в черепицу:
- Что, думал, справишься со мной? Костюмчик бы пожалел! Наверняка, потратил на него сорок пито?
Энмор извернулся, вырвался из рук Гармила и повалил его на спину, врезал кулаком по лицу.
- Сорок пять!
Гармил зашипел, как змея, пнул Энмора коленом в живот, вновь переворачивая его и оказываясь сверху. Тут же ему на спину прыгнул Висельник, вцепившись в неё всеми двадцатью когтями, и Гармил завопил от боли и ярости. Энмор отбросил его от себя, и Гармил упал на спину – Висельник едва успел отскочить прочь, но боевого духа вовсе не потерял, и тут же снова ринулся в бой. Потому что если Энмор был искренне уверен в том, что никто, кроме него, не может ругать его кота, то Висельник был столь же твёрдо убеждён, что никто, кроме него, не смеет нападать на его человека.
- Да что тебе от меня надо?! – завопил Гармил, когда Энмор снова схватил его и толкнул спиной на печную трубу с такой силой, что по штукатурке чуть не пошли трещины.
- Ну, для начала верни мне моё зеркало! – прорычал Энмор.
- Да нет его у меня! – выплюнул Гармил. – Оно у Отогара! На него ты точно не нападёшь, кишка тонка!
- Ах ты… - Энмор не успел договорить. Совсем близко, так близко, что у него слегка зазвенело в ушах, в прохладном осеннем воздухе, пронизанном золотистыми закатными лучами, чисто и звонко прозвучал один удар. Энмор затравленно оглянулся на башню ратуши, тёмную, словно вырезанную из закатного неба. Неужели уже половина седьмого? Ему надо идти к Алым воротам. Нет – ему надо бежать к Алым воротам со всех ног.
