Дэниэл Стоун привык видеть своего товарища сильным, волевым, у него всегда был план «А», план «Б» и план «N», казалось, что его нельзя застать врасплох. Таким как сейчас, Стоун никогда не видел Кейлена, да и никто не видел.

– Мой сын! Мой единственный сын! – прокричал вне себя от горя Джордж Кейлен, вбегая в знаменитый овальный кабинет, в котором за массивным деревянным столом сидел президент Соединённых Штатов. Серые глаза Кейлена словно вылезли из орбит и налились кровью. Его трясло. Седые поредевшие волосы министра были взъерошены, галстук неаккуратно сдвинулся на бок.

– Да, Джордж, мне уже сообщили. Это чудовищно! Просто чудовищно! Прими мои искренние соболезнования, – проговорил Дэниэл Стоун, наливая изрядную порцию виски себе и Кейлену, – вот, выпей, тебе нужно немного успокоиться, насколько это вообще возможно в данной ситуации.

Джордж Кейлен взял стакан, выпил его залпом, сел в кресло напротив стола президента и закрыл лицо руками. Так, в тишине, они просидели несколько минут. Затем Кейлен, обратился к Стоуну, голос его вновь обрёл твёрдость:

– Дэниэл, мы должны сделать всё возможное, чтобы найти преступников! – заговорил Кейлен, глядя перед собой в пустоту, – я чувствую, это наши враги, русские или китайцы! Это их рук дело! Это их месть за политику Соединённых Штатов, за борьбу за наши идеалы, за демократию! Они специально выбрали моего сына! Хотели заткнуть меня! Им не нравится, что Соединённые Штаты вновь обретают власть! Надо показать им силу! Сколько наших детей они должны убить, чтобы Соединённые Штаты ответили на их агрессию? Необходимо действовать!

– Джордж, Джордж, – остановил его Стоун, – я понимаю твои чувства. Я сам потерял жену и готов был обвинить весь мир в её смерти, развязать любую войну, лишь бы моя Элизабет вновь была со мной. Но ты говоришь такие вещи! С чего ты взял, что к этому теракту причастны русские или китайцы? Тем более две недели назад совместно с русскими был открыт центр по развитию бизнеса в Бостоне, как первая ласточка восстановления экономических отношений между странами. Без каких-либо серьёзных доказательств ни о каких ответных мерах не может быть и речи!

– Доказательства?! – взревел министр Кейлен, – Доказательства?! Будут тебе доказательства! А все эти акции по якобы восстановлению экономических отношений просто для отвода глаз! Нужно немедленно создать комиссию по расследованию преступления! Комиссия во главе с толковым руководителем вмиг докопается до истины! Кого ты планируешь назначить на эту роль?

– Ты же знаешь, подобного рода дела в компетенции службы внутренней безопасности, я поручил Алану Алисандеру срочно приступить к расследованию, организовать «полевую» штаб-квартиру у Манхэттенского моста, проверить каждый дюйм, каждого пассажира.

Тут Джордж Кейлен резко встал с места, беспокойно начал метаться по овальному кабинету:

– Алана Алисандера?! Ты назначил Алана Алисандера, этого дубину, расследовать убийство моего мальчика?! – вне себя кричал Кейлен.

– Джордж, успокойся! – жёстко ответил ему Стоун, – ты забываешь, где ты находишься и с кем говоришь. Алан Алисандер достойный человек, на его счету много подобных расследований.

– Простите, господин президент, – огрызнулся Кейлен, задетый строгим тоном президента, учитывая, что именно он, как полагал Кейлен, обеспечил Стоуну место за этим массивным деревянным столом в Белом доме.

– Полно тебе, – смягчился Стоун, – у тебя есть иная кандидатура?

– Да, – твёрдо ответил Джордж Кейлен, – прошу тебя, назначить на это дело полковника Томаса Стивенсона. Я за него ручаюсь, я давно его знаю. Он настоящий профессионал. Он хорошо зарекомендовал себя при расследовании теракта в Чикаго. Да и охрану Белого дома он натаскал что надо. Ты сам мог убедиться в его компетенции и профессионализме.

– Стивенсона? Начальника секретной службы? Он, безусловно, один из лучших в своём деле. Но подобного рода расследования в компетенции службы внутренней безопасности.

– Да, но разве не может быть исключений? Алисандер заслуженный человек, но ему уже пора на покой. А Стивенсон молодой, опытный, талантливый. Я в него верю, так же как и в тебя когда-то. Он не подведёт.

– Хорошо, – немного подумав, ответил Стоун, – если тебе так будет спокойнее, то я сейчас же выдам указание назначить Стивенсона руководителем комиссии по расследованию катастрофы. Алисандер будет временно у него в подчинении в рамках проведения данного расследования.

– Благодарю, – произнёс Кейлен, – раз мы уладили этот вопрос, я пойду. Я сейчас нужен своей семье.

С этими словами министр Кейлен направился к выходу из кабинета.

– Джордж, – окликнул его Стоун, – ещё раз прими мои соболезнования. И прошу тебя, воздержись от политических высказываний относительно виновников данного происшествия до официального завершения расследования. Не стоит подливать масла в огонь.

Кейлен остановился, посмотрел на Стоуна через плечо, криво усмехнулся. Но, поймав на себе твёрдый взгляд чёрных глаз президента Соединённых Штатов, означающий, что это не просьба, а приказ, Кейлен нехотя кивнул. И стремительно вышел из кабинета.

Нью-Йорк, Манхеттен. 5 июля, 18:30 (Москва, 6 июля, 02:30)

Паника охватила Манхеттен. Респектабельные жители острова были глубоко шокированы произошедшим инцидентом. Никто из них не предполагал, что враг мог пробраться так глубоко в тыл. А то, что жертвой теракта стал сын министра обороны Соединённых Штатов, что уже подтвердилось, только усиливало народное беспокойство. Движение до Манхеттена и обратно было практически парализовано – спецслужбы проверяли остальные мосты, ведущие на остров, на наличие взрывных устройств. Следственные органы вместе со службой спасения оперативно развернули спасательный лагерь и лагерь быстрого реагирования. Автовокзал и ведущие к нему дороги были перекрыты. Проводились массовые допросы служащих метрополитена, вокзала, опрашивались очевидцы и пострадавшие.

– Никого не впускать и не выпускать на территорию! – раздался громоподобный голос Томаса Стивенсона, начальника секретной службы, вертолёт которого только что приземлился у палаточного лагеря, – всех агентов ко мне на доклад! Быстро!

– Так точно, сэр! – отрапортовал сержант полицейского департамента, подбежавший к вертолёту, чтобы встретить высокопоставленного начальника и открыть ему дверцу.

– И чтобы ни одного журналиста не было в радиусе мили! Если журналисты хоть что-то пронюхают и опубликуют в своих газетёнках или выдадут в эфир новости без согласования со мной, то каждого отдам под трибунал за государственную измену, – добавил полковник Стивенсон.

– Так точно, сэр, – крикнул сержант, отсалютовал полковнику и побежал в сторону лагеря, чтобы как можно скорее передать указания шефа своим коллегам. Все знали, что указания Стивенсона нужно исполнять неукоснительно. Если он обещал отдать под трибунал, значит, отдаст под трибунал – будьте покойны. Сама его внешность внушала благоговейный страх и трепет. Стивенсон был высокого роста, почти два метра, весил около ста килограмм, казалось, всё его тело состоит только из мускулов. Карие, почти чёрные глаза были глубоко посажены и над ними нависали широкие чёрные брови, создавая хмурое выражение лица, массивный нос с горбинкой предавал ему схожесть с какой-то хищной птицей. На его лице и шеи виднелись шрамы – «награды», доставшиеся ему в результате службы в армии Соединённых Штатов. Волосы его были очень коротко подстрижены, можно сказать, он был обрит почти наголо, поэтому трудно было определить, какого они цвета. В свои почти сорок лет он был в прекрасной физической форме. Выезжая на такого рода задания, он всегда облачался в чёрный костюм, который носят сотрудники спецподразделений, и высокие военные ботинки. Эта форма ещё больше придавала строгости и солидности его облику. Взгляд у него был колючий, словно считывающий собеседника как раскрытую книгу.

Томас Стивенсон был назначен на должность начальника секретной службы всего чуть больше полугода назад. Но за столь короткий срок Стивенсон успел зарекомендовать себя с наилучшей стороны. Как высококлассный профессионал, заслужил уважение коллег, а кто-то его откровенно боялся. За время работы в новой должности он уже успел принять участие в расследованиях двух терактов и предотвратить один теракт, найдя выход на нужных поставщиков информации благодаря своим широким агентурным связям, которые он наработал ещё будучи работником одного из полицейских департаментов. Его изворотливый ум, стратегическое мышление, великолепные организаторские способности – всё это позволило Стивенсону за пятнадцать лет службы построить головокружительную карьеру: от рядового морского пехотинца, специализирующего на минно-подрывном деле, до начальника секретной службы.