Девушки прошли, задержав на шизофренике долгие пытливые взгляды, и скрылись в толпе учеников, и тогда он смог облегчённо выдохнуть, ибо опасность, можно сказать, миновала и к нему пока никто не пристал с назойливыми вопросами.

Появление Кати даже обрадовало парня. Вот только он не показал этого. Лишь кот позволил себе отвлечься от созерцания колыхавшихся на окнах занавесок и вздёрнул хвостом.

И, лишь увидев Катю, парень осознал, что давно смог бы смыться из школы и уйти в своё место жительства – опоздать он не мог. Однако раз девочка была здесь, то делать было нечего. Шизик уставил на неё мутные, ничего не выражавшие глаза и спрятал руки в карманы.

Как заметил парень, девчонка собралась жаловаться. Вид её говорил сам за себя. И всё же в этот раз он чуть ошибся, как ошибаются все те, кто думает, будто всё давно познал и все остальные люди расположены на более низком уровне организации сознания.

– Пугают меня тем, что отстранят от занятий, – фыркнула девчонка. – Если такое и случится, уйду из школы. Как будто неплохому художнику не найдётся работы.

Шизик был в курсе того, что рисовала девочка неплохо, но все её работы казались очень странными, точно психоделическими. Он даже замечал за собой, что её рисунки вызывали в нём необъяснимые видения, с которыми невозможно было бороться. И, несмотря на то, что парень ценил свой дар, он всё же старался держаться подальше от этих особых произведений искусств, как, мне думается, сказала бы Катя, вдохновлённых её собственными душевными муками.

– Хоть что-то скажешь сегодня? Я, конечно, замечала, что ты не особо разговорчивый, но в другие дни ты говорил на пару фраз больше, – заметила девочка.

Подумав, парень ответил:

– Сегодня ночью я сбегу.

Поначалу Катя сильно удивилась, но потом сразу подорвалась:

– Куда? Я с тобой!

– Я уйду один.

– Зайдёшь хоть завтра попрощаться? Пожалуйста?

Прощаться с кем-либо парень не хотел, зато кот, кажется, желал, чтобы его человеческий приятель последний раз свиделся с девчонкой: он, хитрец, резво закивал своей большой по сравнению со всем телом головой и крутанулся вокруг себя.

– Что говорит кот? – осторожно поинтересовалась девочка.

Склонив голову набок, точно как и кот, Шизик тихо вздохнул и, посмотрев куда-то на воротничок платьица девчонки, ответил ей едва заметным кивком.

– Спасибо! – воскликнула Катя.

Очевидно, что девочка не способна была отпустить парня. Она видела в нём то ли своего близкого друга, который единственный терпел все её замашки, ничего не говоря в ответ, то ли пациента, которому она просто хотела помочь, то ли вдохновение для своих рисунков – сложно было сказать точно, ибо вся та обыкновенная весёлость Кати вечно сбивала с толку и шизофреника, и, погляжу, саму девочку.

В коридоре Шизик провёл ещё пару долгих секунд, а затем развернулся к Кате, чего-то от него ожидавшей, спиной и направился к лестнице.

Только после окрика девочки он обернулся и, махнув ей на прощание, быстро побежал вниз. Кот поскакал вслед за ним.

Глава 2

Ночные гости

Только за порогом школы парень чуть поуспокоился, а вместе с ним и кот. Вдвоём они поспешили вернуться в детский дом. Шизик знал, что немного опаздывал, но надеялся, что наказание его всё же не дожидалось. Однако у самой дыры в заборе ждал его мучитель. Здоровяк прислонился к каменной кладке забора и внимательно следил за приближавшимся парнем. Шизик понял, что его ждало нечто неприятное, но ничего не мог поделать с этим. Он прошёл мимо громилы, тот без проблем пропустил его, но вслед парню пронеслось послание:

«Ночью жди нас в гости».

Первое время, как громила узнал о недуге Шизика, последний его побаивался, ведь тот был страшен в своих весьма серьёзных подтруниваниях. Рассказывать о них нет смысла, поскольку скоро вы сами посмотрите на них со стороны. И если они вас напугают, то бедного шизофреника просто-напросто закинут в ещё более глубокую яму отчаяния, где буду ждать его я.

В комнате Шизика, которую он, к счастью для него самого и всех тех, кому могло не повезти, ни с кем не делил, на раскладушке, у стены, стояла его грязная сумка, которую громила распотрошил, а все вещи раскидал на кровати. Одним взглядом парень определил, что пропали наушники. Этот жулик забрал даже такую дешёвку.

Не успел парень подойти к кровати и собрать всё то, что осталось от всех его малочисленных пожиток, как к нему постучались.

– Можно мне зайти? – спросила психотерапевт.

Шизик тяжело выдохнул и чуть зажмурил глаза. Психотерапевт, должно быть, услышавшая его весьма неутешительную для неё реакцию, заглянула внутрь, а затем тихо притворила дверь. Парень, даже не взглянув на неё, упал на постель, спружинившую под ним со звуком перетирания металла, воздуха и ткани, и принялся впихивать одежду в сумку.

– Вчера ты не выпил лекарства, а сегодня попытался сбежать, – продолжила с ним «диалог» психотерапевт.

Парень, оставив своё прежнее занятие, поглядел в мутноватое окно. На улице наступил уже вечер. «Как я пропустил это?» – подумал парень, явно помнивший, что в ту минуту, когда он встретился с громилой, было ещё довольно светло, ибо время только клонилось к двум. Такое бывало с моим Шизиком: он часто терялся во времени и не замечал, как оно утекало у него на глазах.

– Хозяйка приюта утром поймала одного мальчишку с твоей сумкой. В ней она нашла наушники и забрала, поскольку решила, что твоя музыка только всё портит.

Шизик повернул лицо в сторону психотерапевта и уставил глаза на её чуть приоткрытую шею, на выступы щитовидного хряща.

– Вот ты чуть и заинтересовался, – хмыкнула Инга Станиславовна.

Улыбнувшись каким-то своим мыслям, психотерапевт достала из крохотной сумочки никчёмные наушники и старенький плеер и отдала их своему молодому пациенту.

– Что бы там Тамара Николаевна ни говорила, а я не согласна, что музыка чем-то тебе вредит. Кроме того, как я поглядела, вкус у тебя отменный, – также заметила она.

Принимая свои вещи обратно, Шизик чуть улыбнулся. Кот стоял возле ножки стула, на который опустилась психотерапевт, и, глядя на своего человеческого приятеля, тоже ухмылялся, открыв два верхних глаза. Женщина не обращала на это никакого внимания, ведь парень, как она думала, часто находил себе воображаемых друзей, что не было правдой, ибо никто из «гостей» не был ему другом, и, неприятно признавать, даже я.

– Я приняла решение чуть изменить твой курс, – осторожно проговорила Инга Станиславовна, поглядывая на Шизика – тот был уже чуть в напряжении. – Те таблетки тебе почти не помогают, но я нашла на европейском рынке чуть посильнее, так что уже со следующей недели ты начнёшь принимать их. Коробку доставят прямо в руки Тамары Николаевны, а она уже передаст их твоему медбрату.

Наушники были выпущены из рук шизофреника. Если старые лекарства, как решил недавний тест и по его результатам психотерапевт, не справлялись со старой работой, то в бой вступали страшные средства. Парня уже пугали этими лекарствами. Он давно изучил их свойства на просторах интернета Катиного компьютера. И информация, которую он откопал, ничуть его не обрадовала, ведь новые лекарства в случае даже крохотной передозировки могли сильно подавить мировосприятие: одним словом, употреблявшие их пациенты вряд ли понимали даже что такое карандаш в руке и детские мультики в старом ящике, не говоря уже о более трудных вещах.

– Медбрат у тебя хороший, так что уколы будут безболезненными, а пока возьми таблетку, – Психотерапевт протянула ему маленькую пилюлю.

– Сами жрите свои лекарства, – тихо, но очень злобно выплюнул Шизик.

И всё же он послушно взял таблетку, положил её в рот, запил водой из бутылки, стоявшей на приземистой тумбочке у кровати, а затем показал ожидавшей женщине пустой рот. Бутылка встала рядом с кроватью.