«… Створы огромных древних врат испещренных еще более древними рунами медленно подались вперед, пропуская наружу яркий, теплый переливающийся свет, который в мгновение ока заполнил собой все вокруг. От неожиданности Сиф припал на одно колено, закрыв левой рукой глаза, вытянув правую, раскрытой ладонью вперед. Голос звучащий как будто внутри него самого спросил:

– Зачем ты здесь? …»

Ветер спал потеряв силу, пыльная завеса стала медленно рассеиваться, открывая вид обнаженной осенней природы. Странник остановился опершись на посох, изрезанный руническими знаками. Стряхнул пыль с балахона, сдвинул капюшон чуть назад для лучшего обзора, перекинул посох в правую руку, собрался сделать шаг, но замер на месте. Не оборачиваясь, он спросил:

– «Кто ты?»

Девчачий, немного глуховатый, голос ответил:

– Разумнее было бы спросить – «Кто ты?»

Странник, медленно скинув капюшон свободной рукой, обернулся:

– А я признаюсь, ожидал увидеть нечто более устрашающее, чем маленькая девочка, ну, хотя бы дракона. Или стражи настолько измельчали, что не могут хранить границы этого мира, не говоря уже о непотребном и запрещенном? – выставив посох чуть вперед, он скрестил руки на его навершие, выжидательно смотря на девочку.

Девчушка подбоченись, внимательно изучила выставленное на показ. Пристально взглянув ему в глаза, провела рукой по волосам, и в тоже мгновение приняла свой облик.

«…Одауд. Ее звали Одауд. Последняя из рода Адальхон. После битвы древних, в мире Нияль не осталось никого, кто бы мог стать его правителем, и она стала его Богиней. Лучезарная, полная нетерпения, она старалась быть везде и всем, но бескрайне одинокая в своем одиночестве…»

– «Прости Ода, много времени прошло с той поры, как мы виделись» – Странник, сделав шаг назад, сдержанно поклонился. – «Не узнал.»

– «И я тебя. Хотя должна была, так тихо входить умеешь только ты » – Одауд улыбнулась, и кивнула на поклон:

– «Зачем ты здесь? Пришел читать наставления или направить на путь истинный?»

Странник ответно улыбнулся, всмотрелся в глаза Богини, молвил покаянно:

– «Кто я, чтобы наставлять Бога? Прах у Ваших ног – да и только. Нет, я здесь по зову службы» – он развел руки, отвесив низкий поклон.

Одауд засмеялась:

– «Сколько времени прошло, а ты все тот же – смеренный и почтительный, но при этом опаснее Демона Пустоты. Так зачем ты пришел в мой мир? – она вопросительно посмотрела на него, сузив свои миндалевидные глаза. Это был вопрос того, кто привык повелевать стихиями, звездами, людьми и их судьбами, но… «в прошлом».

Как сказать то, что и так очевидно?! При этом, не нарушая положения вещей и не быть неучтивым к божественной персоне? Странник вздохнул, понимая всю тяжесть своего положения, что объяснений не избежать, решил не лукавить:

– «В неурочный час была пролита кровь невинных, их души просят упокоения. Прости за плохие вести, но зло должно быть наказано» – отступив назад, он смотрел на Богиню со смиренным видом, ожидая дальнейшего разворота событий. Странник готов был увидеть или услышать все что угодно, но только не печаль…… и тихий вздох.

      Одауд отвернулась, смотря куда-то вдаль помолчав, сказала:

– «Не чувствую….. Ничего не чувствую» – она обернулась и подошла: – «Скажи, что мне делать? Я одна, тысячи лет одна, и нет этому конца, лишь забвение как сон придет, но когда? Боги бессмертны и это их бремя, которое влачить вечно за то, что сделал или нет. У меня больше нет сил, помоги найти покой …. Или. … Прости» – она смотрела куда-то поверх его головы, глаза ее горели огнем тысячи солнц, готовые испепелить все вокруг, но … Запал прошел, и перед ним была прежняя Одауд.

Поднявшийся ветерок раздувал ее рыжие волосы, теребя локоны, а голубое платье натянул как боевой стяг, очертя точеную фигуру Богини, обромя каждый изгиб до неприличия, заставляя узревшего задыхаться от восхищения.

      «… Нияль был в огне. Разбушевавшаяся война между людскими магами (решившими, что могут бросить вызов древним и даже Богам, занять их место) и правящей династии в мире Адальхон во главе древнего Бога Акрас, поглотила весь мир без остатка. Запах крови и серы пропитал не только воздух, но сознание враждующих. Эта война унесла многие тысячи жизней с обеих сторон. Простой обыватель, не видящей весь этот ужас, никак не мог понять – почему вдруг возгорается земля? Гром без молнии или красный ливень? Люди старательнее молились, несли подношение Богам, стараясь умилостивить их гнев… »

Странник с трудом подавил охватившее его волнение от тирады Богини, увиденного, нахлынувших воспоминаний…

«… Последний оплот древних замок «Замок» пал. Остатки воинства во главе наследного принца Нисаб собрались близ города Дакан, дабы дать последнюю битву, отстоять честь рода. Одауд, держась за стремя боевого единорога, смотрела на Нисаба и понимала, что видит любимого в последний раз. Он склонился к ней, поцеловал в лоб, тихо прошептал:

– Сделай так, как я сказал, может нам повезет и Боги вселенной услышат наши мольбы, что бы остаток времени мы провел вместе…, – резко поднявшись, он пришпорил коня, двигаясь к войску. Проводив его взглядом, она, понурившись, побрела прочь, молясь за него и всепрощении…»

Боги не плачут. Они просто не умеют это делать. Перед Странником была не только Богиня, но и женщина, которая лишилась родного дома, родных, которых не успела оплакать, как стала Богиней. Новые заботы на время отвлекли от горечи утраты, захватили ее целиком. Она старалась быть доброй, милосердной по отношению к своей пастве, заботливой. Ей нравилось помогать людям, решать их насущные вопросы, наблюдать за житейскими проблемами и упивалась радостью, когда к ней обращались за помощью. Итак, день ото дня, из века в век. Незаметно для себя, она утратила интерес к людям, с их вечными проблемами, своему окружению, которые заметив перемены в хозяйке, потихоньку разбежались, а она и не препятствовала. ЕЙ хотелось ЛЮБИТЬ… И быть любимой, а не наблюдать за сим таинством с высоты птичьего полета. Хандра и меланхолия стали ее спутниками. Одауд отстранилась от своего мира, решив немного побродить вокруг в надежде найти свое…

Странник смотрел на нее с пониманием. Она жила до и после. Была принцессой древних, со всеми их мирскими заботами, прегрешениями, любовью и Богиней решающей как всему быть. В отличие от Одауд, он был Человеком, пусть с продленным за счет магических артефактов жизненным циклом, но все же смертным, все с теми же заботами, грехом, а главное любовью – во всех ее начинаниях, вплоть до грехопадения.

– Прими, Великая, это как есть, данность бытия. В Серых пределах, где властвует Демон Пустоты, забвение, которое он даст, успокоит лишь тело, но не душу, терзания мучащие тебя сейчас, лишь умножатся. Поверь,…Я много отправил туда людей, чудовищ, всякой нечисти, включая магов и Богов. Иногда приходилось возвращаться туда за ответами. Я видел их мучения, которые в сто крат сильнее небесных или земных. Так что живи, наслаждайся, помогай слабым, карай отступников, и пусть твой Домен продлится вечно – в радости и процветании.

Одауд слушала, смотря под ноги, скрывая свой стыд за проявленную слабость. Когда Странник закончил, она посмотрела ему в глаза, немого помолчав, сказала:

– «Ты говоришь как равный, но и как по-другому? Твой статус обязывает быть беспристрастным к любому рангу, даже божественному, ведь ты инквизитор самого создателя. Фарей, наверное, доволен таким слугой?! А за совет спасибо, приму как помощь…»

Говорила она бесцветно, без эмоций, поэтому определить оскорблена или раздражена было невозможно. Странник решил проявить благоразумие, выслушав, не перебивая.

– Что касается твоего дела…., – она отвернулась, – моего… Помощь приму, точнее….. Сделай все сам… Сама не могу… Нет сил, а прислать просто некого, – она развернулась, посмотрела на посох, ему в глаза, тихо добавила: