– Запросто, – Ник зевнул. – Утром. Надеюсь, Ваше стремление к самосовершенствованию позволит Вам не визжать каждый раз при виде неупокоенных, и эту ночь я просплю спокойно, – с этими словами некромант неспешно направился к дому.

Я так и осталась стоять в саду с открытым ртом.

[Эванжелина]

Чай я так и не выпила, на ужин меня, видимо, тоже звать не собирались, ввиду его отсутствия – на кухне ничего не изменилось, никто не появился, распорядок Ника, похоже, готовку не предусматривал в принципе. Ничего, завтра я все-таки соберу всех, кто тут прислуживает (говорить «работает» как-то язык не поворачивался), и слегка поменяю сложившийся уклад. Зато опрокинутый мной столик с подносом и невыпитым чаем убрали (и я не хотела даже представлять, как выглядит расторопная горничная).

Есть хотелось все сильнее, поэтому я наплевала на хорошее воспитание и с наслаждением вгрызлась в булочку (на кухне вообще-то есть не принято, но Ник уже высказался, что я не совсем леди, так что терять мне было нечего), запивая ее холодным молоком. Да, день прошел не слишком приятно, но бывало и похуже. Я хотя бы в тепле, у меня есть еда, одежда, деньги…

Одно из самых паршивых моих детских воспоминаний – зима, когда мама очень сильно простудилась и заболела, у нее был сильный жар, ее лихорадило. В какой-то момент мне показалось, что она перестала дышать, и я побежала к соседям, полуодетая, в слезах. Соседка тогда приглашала очень дорогого лекаря, он оставил для мамы лекарства и амулеты, она поправилась буквально за три дня. Зато потом она бесплатно полгода помогала ему в аптекарской лавке, которую тот недавно купил, а работы там было очень много, от элементарной уборки до общения с посетителями. Мама очень уставала, а позволить мы себе мало что могли – жалованье он платил самое маленькое. Потом, уже в более осознанном возрасте, я узнала, что он хотел оплаты другим способом (наличие жены его не останавливало), но мама отказалась. Она была ему благодарна, что он вообще согласился вылечить ее в долг. Тогда я поняла, что иногда деньги могут купить тебе жизнь, и лучше бы их иметь. Потому я очень экономно тратила то, что стала зарабатывать сама, хотя мне безумно хотелось и красивое платье, и туфли, и шляпку, и дорогое пирожное с витрины кондитерской. А как я сходила с ума от благовоний, ароматных масел и духов! С деньгами Виржини я смогу, наконец, позволять себе маленькие радости. А вот мама этого уже не увидит…

Я осознала, что начинаю расклеиваться, и решительно поднялась. Горячая ванна и постель – вот, что мне нужно.

Как я заметила ранее, большим плюсом дома негостеприимного некроманта были отдельные купальни. В моей комнате она была не слишком большой, но я рассудила, что раз других гостей нет, то я никому не помешаю, если временно займу другую комнату, с более просторной купальней. Система отопления в доме тоже была, так что я с удовольствием приготовила себе горячую ванну, налила туда пару капель любимого бодрящего лимонно-мятного настоя для ванн и залезла в воду. Что же, подведем итоги. Некромант знает, что мне что-то нужно, это плохо. Возможно, он не слишком притворялся в саду, я на самом деле ему нравлюсь, и это хорошо. Я могу чисто физически понравиться ему чересчур сильно, это плохо, потому что постоять за себя в данном конкретном случае я не смогу. В доме расхаживают неупокоенные, это плохо, пусть даже исключительно для моей нервной системы. Я понятия не имею, как ими управлять, если только Ник не забудет выдать мне амулет, а он может забыть, и на самом деле, и из вредности. Это плохо. О, точно, он вредный – это плохо. Или нормально для некроманта? Ладно, за характер ставим «нейтрально», но «плохо» все равно в целом гораздо больше, чем «хорошо». Придя к этому неутешительному выводу, я вздохнула, зажмурилась и окунулась с головой в пену. Полежала так, задержав дыхание и отпуская все плохое – этому меня учила мама, говоря, что вода очищает и забирает все невзгоды. Жаль, в нашем доме не было ни красивой купальни, ни системы нагрева воды… Ничего, я скоро получу много денег и куплю свой дом, там обязательно все это будет! А еще много разных ароматных масел в резном шкафчике… Вынырнула я в самом благостном настроении, чтобы упереться взглядом в обнаженную спину некроманта.

В чем Виржини не солгала – так это в том, что шрамы у него действительно имелись. Вдоль позвоночника шел сплошной выпуклый красноватый рубец, под лопатками пересекались несколько тонкий белесых линий, горизонтальным бугристым росчерком была будто поделена надвое правая часть спины, а на пояснице, прямо над брюками, расположился изогнутый след от ожога. И это с прославленной некромантской регенерацией! Бедный, чем же его так?

В приступе жалости я невольно подалась вперед, издав ощутимый всплеск. Спина Ника напряглась, он глубоко вздохнул, затем обернулся ко мне и произнес с нескрываемой иронией:

– Вы здесь всего один день, а уже заняли почти все мое жизненное пространство. Признайте, жителей этого милого городка тяготит соседство с некромантом, поэтому они решились на такой хитрый ход – подослать Вас, чтобы я принял решение съехать отсюда?

– Не думаю, что я могу заставить Вас принять какое-либо решение, – смущенно пробормотала я, отводя взгляд.

Спереди шрамы тоже были – один белесый, длинный, неровный, шедший наискосок по ребрам, а второй небольшой багровый внизу живота. Впрочем, я старалась не слишком смотреть на сам рельефный мускулистый живот. На спине, кстати, тоже отчетливо выделялись мышцы. А не такой уж он костлявый: да, ребра выделяются, а в остальном просто поджарый и высокий.

Ник хмыкнул.

– Вы все же жаждете познакомиться со мной поближе, – подчеркнув слово «жаждете», задумчиво произнес он.

– Вовсе нет, – вспыхнула я, осознав, что вообще-то голая, а скрывает меня только пена, причем, скажем честно, ненадежно так скрывает. – Вам что, из всех купален надо было выбрать именно эту?! В своей комнате у Вас ее нет?

– Могу задать Вам тот же вопрос, – пожал плечами Ник. – И это все еще мой дом, если что, так что вполне могу принимать ванну, где пожелаю.

– Извините, – я осознала всю глупость своего возмущения. – Просто в моей комнате она меньше, а мне так хотелось согреться…

– Как и мне, – Ник вдруг сел на пол спиной ко мне, устало запрокинул голову на бортик ванны и прикрыл глаза. – У Вас чутье, Эванжелина, из всех купален Вы выбрали самую просторную и удобную.

– Я…, – мне отчего-то стало стыдно. – Я правда не хотела Вас стеснить. И я, в общем, закончила. Так что если Вы позволите мне выйти…

– Позволяю, – согласился некромант, не меняя позы. – Выходите.

– Но я же не одета.

– Догадываюсь. Если б Вы принимали ванну в одежде, я бы всерьез задумался о Вашем психическом здоровье.

– Но Вы же тут!

– Обещаю не подглядывать, – усмехнулся Ник.

– Не верю, – угрюмо сказала я.

– Ну разве что самую чуточку.

– Вы женаты!

– Но ее здесь нет, не так ли? – в голосе некроманта послышалась горечь.

– Это же временно…

– К несчастью, да, – с какой – то внезапной злостью сказал Ник. – Я чертовски устал и намерен принять горячую ванну. Именно здесь. А с Вами или без Вас – не так уж и важно. Так что можете либо уйти либо составить компанию, мне, по большому счету все равно.

Я прикинула расстояние между ванной, в которой лежала, Ником и висящим на крючке моим полотенцем. Чтобы достать его, придется встать прямо перед некромантом. Обнаженной. Демонстрировать себя во всей первозданной красе я точно не собиралась, так что…

– Подайте, пожалуйста, полотенце, – попросила я.

– Мне казалось, здесь Вы прислуга, а не я, – равнодушно отозвался некромант.

Я чуть не взвыла.

– Послушайте, Вы можете хоть иногда вести себя как человек, а не как умертвие? Я ведь ничего плохого Вам не сделала! Или Вы в принципе людей ненавидите?

– Люди тоже меня не особо любят. Издержки профессии, – ровным голосом ответил некромант.