– Почему же Тальф не убил девушку?
– А я думаю, он и не собирался её убивать. Ему хотелось поиздеваться не столько над ней, сколько помучить Фискала. Он хотел устроить представление из страданий влюблённого, но в последний момент, он оказался слишком слаб и сентиментален, для того, чтобы быть злодеем до конца, да к тому же и сам был влюблён. Идиот. Двадцать лет не мог выкинуть из головы женщины, не удивлюсь, если все его попытки возвеличиться были только ради неё. Соглашусь, всё было продумано неплохо, его замысел потрепал их всех и виновных и не виновных. Но он сам всё сломал, в конце, надо же растрогался из-за девчонки!
– Из-за хорошенькой девчонки.
– Ну, это зависит от вкуса. И всё-таки, господин Сьюди, о Вас они не высокого мнения, отсюда следует, что довериться они Вам не доверятся, но осторожны с Вами не будут. Покайтесь, признайте свои ошибки, это подействует на чистые девичьи сердца, а юноши слишком легкомысленны в двадцать-двадцать пять, чтобы что-то заподозрить. Тальф жив и это наш козырь. Когда всё будет готово, Вы кое-что нашепчите об этом господину Фейрфак. И тут представьте себе гнев и ненависть молодого страстного, обманутого влюблённого, который поклялся отомстить за свою жену.
– Будет скандал?
– Нет, что Вы это дело чести, только его дело, и как можно, чтобы здесь фигурировало имя женщины. Но такие удары хороши, когда задевают за живое и обрушиваются неожиданно, все вместе. Поэтому, будьте готовы, а заодно и понаблюдайте за настроениями в Совете. Не может быть, чтобы их успех не вызвал завести и злобы, в своё время мы сыграем и на ней. А пока я хочу собрать кое-какой материал, до встречи, господа, в следующий раз я сам отыщу Вас.
Глава 11. Фруалис и Шарлиза.
Лучи вечернего солнца лились через витражное окно, тепло переплетаясь с золотыми и розовыми тонами хорошенького маленького будуара. В воздухе стоял тонкий запах роз, букеты которых были расставлены в комнате. Четыре девушки приводили себя в порядок, готовясь к празднику. Было заранее решено, что в этот вечер на маскараде четыре знакомые нам пары, обыграют четыре времени года. Что ж было бы весьма забавно посмотреть на кадриль, состоящую из зимы, весны, лета и осени. Оливия тонкими пальцами закрепляла ландыши по верху своего платья, Юнона заканчивала укладывать свои рыжие волосы под венок из васильков, ромашек и других полевых цветов, Иванджелина шнуровала завязки на рукавах своего алого с золотом платья, шнуровка была похожа на поспевшие колосья пшеницы. Все четыре молодых девушки весело переговаривались, шутили и напоминали четырёх лесных нимф, так легки, нежны и неуловимы были они, точно вышедшие из грёз юного поэта. На несколько мгновений Милидия замерла в нерешительности у зеркала. Она совсем не была похожа на зиму, такой, как её обычно представляют, холодной, строгой. Напротив, образ, созданный ею, раскрывался совсем иначе, особая утончённость и хрупкость девочки, делали её по-своему величественной, а лёгкое белое платье с серебряной вышивкой, синими и голубыми вставками лишь сильнее подчёркивало нежность и чистоту этого юного создания. Пальцы щёлкнули по замку инкрустированной перламутром шкатулки и извлекли из неё жемчужное ожерелье. Колеблясь, с детской стыдливостью, она надела его на шею. Чуть розоватый теплый жемчуг, оказавшись рядом с холодными тонами , неожиданно сыграл цветом слоновой кости и подружился с образом.
– Какой изысканный жемчуг – улыбнувшись, отметила госпожа Риверс.
– Я не ожидала, что он подойдёт мне, я просто хотела надеть его для него. Мне, правда, хорошо?
– Да, очень.
Через несколько минут девушки, сопровождаемые своими кавалерами, спустились в бальную залу, где Фискалу и Милидии пришлось оставить своих друзей и, исполняя обязанности хозяев, уделить внимание начавшимся собираться гостям. Сначала юную госпожу Фейрфак смутило такое количество незнакомых людей, которых она должна была принимать сегодня. Кроме того, девушку смущал избыточный интерес, проявленный к её персоне. Все стремились быть представлены ей, пытливые, изучающие взгляды скользили по ней, нападая со всех сторон. Но, впрочем, на что же она рассчитывала? Всем действительно было интересно узнать, что же это за девушка, вызвавшая тот прекрасный, сказочный звездопад. История её была так загадочна и невероятна, что все стремились подыскать к ней хоть какой-то ключик. И потом, что же это за жемчужина, которая покорила сердце насмешливого, очаровательного волшебника, который, точно желая любоваться ею в одиночестве, увозит её на месяц сразу после их венчания неизвестно куда. И теперь, когда её муж, всё-таки видимо решил показать её свету, нельзя было не попытаться её рассмотреть.
Но Милидия не была брошена на произвол судьбы и толпы. Фискал всё это время был с нею и, глядя на его спокойствие и лёгкость в общении с окружающими, она обретала уверенность. Живой, от природы пытливый ум, прекрасная память, хорошее воспитание, врождённое обаяние помогли освоиться молодой хозяйке. И вот уже снова засеяла её лучезарная улыбка. Карие глаза девушки излучали порою пытливые, порою добрые, порою насмешливые, порою озорные взгляды. И всё же, как мило они смущались и отводились в сторону, когда васильковые глаза Фискала одаривали её самыми нежными и ласковыми взорами, на какие он только был способен. И в этих взглядах ловила она благодарность. Девушка была вознаграждена за то, что надела жемчуг, её муж был рад видеть свой подарок на ней.
У многих людей счастье, красота и юность возлюбленных вызывали странные приятные чувства, какие бывают у людей, которые долго смотрели на ложь, малодушие, трусость и гонку за наживой, и неожиданно увидели на своём пути неподдельную любовь, искреннюю дружбу и талант, лишённый прикрас и фальши. Это было так ново и прекрасно, что глядя на них, даже злые становились чуточку добрее, трусливые капельку смелее, лживым хотелось говорить правду, а жадным открыть своё сердце миру.
Однако, чуть освоившись в обществе волшебников, Милидия стала различать в иных взглядах нечто большее, чем праздное любопытство. Какую-то необъяснимую интуитивную неприязнь, почувствовала она к человеку, который был представлен ей, как господин Тред Крий. Безумно раздражало, то, что он постоянно курил, ещё утром её задела его вульгарная и циничная манера вести себя, и сейчас неприязненное впечатление лишь усилилось. Он постоянно и, пожалуй, слишком откровенно смотрел на неё, от этих взглядов хотелось стать чем-то маленьким и незаметным, чтобы можно было спрятаться где-нибудь. Но, несмотря на внутренне смятение, внешне госпожа Фейрфак осталась непроницаемо спокойна и горда, послав при этом дерзкому поклоннику один из своих самых строгих, холодных и надменных взглядов. Кроме того, наблюдательная девушка обратила внимание на то, что ни одну её возмутило подобное выражение лица этого человека. Фискал тоже уловил эту игру, и, разумеется, наказал Треда Крий, сверкнув своими васильковыми глазами так, точно делал меткий выпад шпагой. Всё это сопровождалось учтивыми улыбками, но даже в них Милидия уже научилась читать скрываемую иронию. Однако с некоторых пор, всё, что касалось её лично не вызывало у её мужа не легкомыслия, ни насмешки. Напротив, господин Фейрфак был, даже, пожалуй, излишне внимателен и осторожен с нею. Оберегал от всего, обращался с ней, как с хрупкой фарфоровой вазой, которая может разбиться даже от самого лёгкого дуновения ветра. Милидию трогала такая искренняя забота о ней, но порою её внутренняя гордость, стремление к свободе и независимости готовы были взбунтоваться против такого положения дел. Кроме того, молодая женщина совсем не желала, чтобы её мужа считали пылким ревнивцем. А что до подобных нахальных поклонников, так она сама сумеет избавиться от них. Любая умная женщина должна уметь постоять за себя и ставить на место тех, кто слишком многое себе позволяет, а не вызвать излишний шум возле своей персоны и не докучать своим близким жалобами. Мужчины так вспыльчивы, что подобная ссора легко может дойти даже до дуэли, а ей очень бы не хотелось, чтобы из-за какого-нибудь Треда Крий, или из-за какого-нибудь ещё, Фискал подвергал себя опасности. Поэтому, послав господину Крий в наказание строгий, холодный взгляд, который сразу же сбросил его с небес на землю, Милидия предпочла больше не обращать на него внимание.
