- Вы ведете себя не как джентльмен, смеясь надо мной, капитан Гордон, потому что я говорю совершенно серьезно; и, право же, я была совершенно расстроена и никогда в жизни не была так испугана.

   Я изо всех сил постарался утешить бедную девочку, которой, очевидно, пригрезилось чрезвычайно тревожное переживание, вызванное то ли ее собственными нервами, то ли каким-то злым духом, заставившее ее провести очень несчастную ночь.

   Она была совершенно потрясена и не спала всю ночь, так что совершенно не была готова преодолеть те четырнадцать ирландских миль, которые ей предстояло проехать, прежде чем она доберется до своего дома; но напрасно я уговаривал ее отложить отъезд до следующего дня. Она была упряма, и, поскольку сама мысль о том, чтобы провести еще одну ночь в Килман Кастле, казалось, причиняла ей боль, я воздержался от дальнейших расспросов и перевел наш разговор в более светлое, менее кошмарное русло.

   Через некоторое время к нам присоединились О'Коннолл и Эдер, а затем Бетти, с матерчатой кепкой на голове и легким ружьем в руках.

   - Сегодня я одна стану самой лучшей, - беззаботно объявила она.

   - Нет, нет, Бетти, - ответил ее муж. - Я не допущу, чтобы на моей земле было совершено убийство. Положи оружие, если хочешь идти с нами. Если тебе хочется сегодня пострелять, ты можешь идти одна, но никак не с остальными.

   - О, Морис!

   - Послушай, дорогая, это просто опасно. Разве не ты отстрелила носок моего сапога несколько недель назад, когда стреляла в кролика?

   - Пуля прошла не менее чем в ярде от твоих сапог, фантазер.

   - Во всяком случае, достаточно близко, чтобы испортить мне настроение на весь остаток дня...

   Утренняя охота была столь же великолепна, что вчерашняя. Мы добыли нескольких фазанов, бекасов и много вальдшнепов, а также кроликов. Зайцев мы видели, но О'Коннолл сохраняет их для охотничьей своры мистера Блейкни, охотящегося по соседству.

   После обеда Бетти и мисс Димплс нежно расстались. Последняя была достаточно любезна, чтобы выразить надежду, что мы еще встретимся, и заверила, что оставит для меня несколько танцев на балу, который состоится в течение следующих десяти дней.

   Я так и не узнал, сдержала ли мисс Димплс свое слово! Боюсь, вместо меня их получил этот счастливчик, Эдер, из-за того, как развивались дальнейшие события.

<p>

VI</p>

   В тот вечер, после ужина, Эдер покинул Килман Кастл.

   Он вошел в мою комнату, когда я переодевался.

   - Что это за грязное старое место! - воскликнул он. - Вы ведь никогда не были здесь раньше, не так ли? Знаете, о местных привидениях ходят бесконечные истории. Не то чтобы я верил в подобную чепуху, - а как к этому относитесь вы?

   - Вам ни за что не найти достаточно старого места, о котором люди не говорили бы, что оно населено привидениями, а поскольку Килман невероятно стар, то, конечно, они просто обязаны считать его таковым, - наставительно ответил я.

   - Да, но иногда здесь можно услышать нечто совершенно необъяснимое. Я готов поклясться, что вчера вечером кто-то пел в большом шкафу в комнате, которую мне отвели.

   - Я бы сказал, не очень остроумная шутка.

   - Понятия не имею, как это было проделано; несколько раз я обыскивал эту ужасную комнату, но не успевал снова лечь спать, как опять звучала адская музыка.

   - Смею надеяться, что у вашего гостя, по крайней мере, был приятный голос, - рассмеялся я.

   - Песня, - если ее можно было назвать песней, - была без слов: сплошная мешанина гласных, пропетых на нескольких минорных нотах, всегда заканчивающихся особенно пронзительным звуком, от которого у меня заболели глаза; мне хотелось сесть и завыть, подобно собаке. Уверен, что те бедные животные прошлой ночью слышали то же самое, когда они визжали. О! конечно, все это чушь собачья. Наверное, мне это приснилось, но я подумал, что спрошу вас, не приснилось ли это и вам. О'Коннолла не следует расспрашивать по этому поводу, потому что, хотя он и лучший из хороших парней, все же он немного обижается, когда ему задают подобные вопросы. Помню, однажды он чуть не снес мне голову, потому что я намекнул, что в другой комнате, где я тогда находился, что-то не так.

   Я заверил Адера, что "таинственных менестрелей" в моей комнате не появлялось, и попросил рассказать подробнее о других его приключениях.

   - Заметьте, - начал он, - я ни на секунду не верю в привидения, и все же, должен признаться, это забавно. Что со мной случалось раньше? О! ничего особенного, только однажды, стоило мне лечь в постель, как меня с нее тут же сбрасывали. Заметьте, я ничего не видел, хотя тщательно все осматривал, - со свечой в одной руке и револьвером в другой; но, как я вам уже говорил, едва я снова ложился, матрац приподнимался и сбрасывал меня.

   - Брыкающийся матрас - это нечто новое в истории призраковедения.

   - Я разнес в клочья эту чертову старую кровать и в конце концов свалил все на пол, после чего устроился спать прямо на этой куче. Слуга, пришедший на шум, подумал, что я совсем спятил или очень пьян. Я сказал ему, что привык спать именно так. О'Коннолл не поверил ни единому слову, - конечно, он не сказал мне об этом, - он только рассмеялся, похлопал меня по спине и посоветовал в следующий раз выпить виски на четыре пальца, а не на три, и тогда я буду лучше спать. Мадам О'Коннолл тоже рассмеялась, но пообещала, что больше никогда не будет помещать меня в эту комнату - и она сдержала свое слово. Все разговоры о духах - глупость, но это очень "грязное" место, в этом нет никаких сомнений!

   С этими словами он покинул меня, и когда он ушел, я пожалел, что не спросил: не в той ли комнате, где я сейчас нахожусь, он был так грубо потревожен; но мой матрас, когда я ударил по нему кулаком, показался мне неспособным на подобные фокусы.