Похоже, жил там кто-то, но ушел. Может, год назад, может два или даже три. Везде пылища, но никакого бардака.
На карте нашей, между прочим, этого пункта не было. Координатор о нем не знал. Плюс двести баллов сразу, прикинь!
У окна, значит, стол стоял. Самодельный такой, из дочек сколоченный. А на столе - пушка с глушителем и тетрадка. Вот, блин!
Пушка не настоящая, но просто один в один. Тяжелая. Пересечемся - покажу.. Может, скину кому за пару-тройку штук или себе оставлю. Но хрен с ней, с пушкой, хотя этот артефакт баллов на триста тянет. Координатор жмется, говорит, что больше двухсот не даст. Двести так двести.
А вот тетрадка... Я как начал читать, так даже и не присел. Хорошо, фонарик мощный, а то такая темень наступила.
Тоха, честно скажу, я здорово приссал тогда. Свалить хотелось, а куда в такое время свалишь?! Короче, сел на топчан. Спиной к стене прижался, пушку на дверь наставил - так всю ночь и просидел.
Утром пошел одну поляну смотреть. Ну, ты поймешь, когда прочитаешь. Какая там поляна - борщевики одни сплошные. Но кое-что я увидел. А что - пока не скажу.
Вот такие, Тоха, дела. За тетрадку шесть соточек баллов мне точно будет. Двести, да еще двести, да шестьсот - вот и тысяча.
Так что, призовой фонд - мой. Но я не жадный. Мы его с тобой попользуем, слово даю.
Я, как вернулся, все на комп перенес. И сканы сделал. Шлю и то, и другое.
Ты в сетях шаришь, может, придумаешь что-нибудь. Лишние лайки и перепосты никому не помешают.
Вот так вот! А ты говорил "яйца сожгут".
До связи!
Уважаемая Галина Станиславовна!
Вчера видела Вас в "Леди Макбет Мценского уезда" и поняла, что не могу не написать. Признаюсь, очень давно хотела это сделать, да все никак не могла собраться с духом. Вот, наконец, собралась.
Прежде всего, скажу Вам то, что Вы не раз слышали и не раз услышите от других. Вы гениальная актриса... Всегда это знала, но все равно не ходила на спектакли с Вашим участием. Полагаю, Вы догадываетесь, почему.
На этот раз все же решила пойти. Все-таки, уже много лет прошло. Да и Вы у нас появляетесь все реже и реже... А до Москвы .я вряд ли в ближайшее или даже отдаленное время доберусь.
Я потрясена. Какая сила, какая страсть в каждом слове, в каждом жесте... Все это было в Вас, было - даже в самом начале, когда мы только вышли на сцену, совсем молодые, зеленые и глупые. Боже мой, как я Вам завидовала, ведь у меня нет и сотой доли Вашего таланта. А сейчас... Просто нет слов... Может быть, возраст, опыт, потери превратили алмаз в бриллиант? Может быть... Но самое главное - алмаз! Без него ничего не бывает. А у меня никогда не было алмаза... Так - дешевая подделка.
Простите, я даже сейчас завидую. Пишу и завидую, пишу и завидую... Простите! У вас будет еще много потрясающих ролей, Вы еще не раз всех удивите. И я искренне желаю Вам новых побед.
Если Вы еще не порвали мое письмо и дочитали до этих строчек, значит, поняли, что все вышесказанное - хоть и чистая правда, но все равно предлог.
Я хотела написать совсем о другом.
Коленька исчез. Не знаю, известно ли Вам об этом.
Он исчез через неделю после Вашего отъезда. Всю эту неделю я была рядом и могу сказать, что страшнее этих семи дней в моей жизни ничего не было. В театре Коленька. сказался больным. Спектакли с его участием пришлось отменить. Он ничего не ел, только курил, курил и пил. И говорил о Вас.
В тот вечер он прямо с вокзала пришел ко мне. Пьяный. Черный. Постаревший лет на двадцать. С потухшими глазами.
Я сказала, что никуда его не отпущу. И не отпустила.
Я уже написала, что это была самая страшная неделя в моей жизни, но не сказала главного. Она была и самой счастливой. Вы догадывались, что я любила его и люблю? Вряд ли. Вам тогда не было дела ни до него, ни до меня...
Боже мой, если бы он хотя бы раз посмотрел на меня так, как смотрел на Вас! Хотя бы один раз, всего один. Я могла сделать его счастливым, я бы все ему отдала. И никогда - НИКОГДА - ни о чем бы не пожалела.
Но Коленька выбрал Вас. Так бывает, я понимаю. И даже понимаю, почему Вас.
Он смеялся, когда Вы улыбались, и плакал, когда Вы проходили мимо, огибая его, как огибают табурет, оставленный кем-то посреди комнаты..
А Ваше презрительное "Кушать подано"... Помните, Вы так его назвали в шутку, за глаза. Но он услышал! Услышал... И снова плакал, и пил, пил!
Конечно, я субъективна, и это еще мало сказано. Но поверьте, я могу почувствовать настоящий талант, хотя у самой его и нет. Так вот. Коленька - талант. Огромный. Неожиданный. Невообразимый. И, скорее всего, загубленный.
Он ушел вечером за сигаретами и не вернулся.
Я обегала все соседние отделения, ломилась в морги, подняла на ноги весь театр.
Мы его не нашли. Иначе и быть не могло. Однажды он сказал мне "Оленька, если я захочу исчезнуть, я исчезну, и никто меня не найдет." В тот момент он был сильно пьян, но произнес эти слова четко и раздельно.
