– Ну, так что ты предлагаешь? – спросил Ельцин с явным недовольством.

– Очень просто, товарищ верховный! – начал я. – Создать вот таких групп как наша, десятка два-три и послать туда! Поверьте, это будет эффективно и целенаправленно! Мы будем уничтожать их лидеров, а народ страдать не будет! Мы же не будем уничтожать их жилища, убивать их детей и женщин! А на войне бывает всякое!

– Ладно, полковник! – произнёс Ельцин и добавил. – Я думал что-то путное от тебя услышать, а этот лепет я уже слышал от вашего генерала, тоже мне ещё стратеги!

Где-то через неделю после нашего разговора с Ельциным, он издал указ о введении вооружённых сил на территорию Чечни, таким образом, он дал отмашку на проведение боевых действий, или как это тогда говорили, о наведении конституционного порядка в регионе страны.

Ввод войск стали осуществлять с трёх сторон-со стороны Ингушетии, с Дагестана и Ставропольского края. Сопротивления войска практически не встречали, не считая мелких стычек. Вот так, с трёх сторон, войска подошли к Новому Году к Грозному и остановились на его подступах.

Отборные части Дудаева располагались таким образом, что они как бы сами приглашали гостей зайти в гости. Юг города был полностью свободен, а там начиналась горная часть республики, где, в основном, и проживали те, кто полностью доверял Дудаеву, и откуда постоянно шло подкрепление не только своих чеченцев, но и арабских наёмников, коих уже было предостаточно. Были наёмники с Прибалтики и Украины, очень много женщин биатлонисток, которые, в своём роде, выступали в роли снайперов. Войска остановились возле Грозного двадцатого декабря и замерли в ожидании. План Грачёва, рассчитанный на то, что Дудаев выйдет с белым флагом, провалился. И что дальше?

В генштабе лихорадочно искали выход из создавшегося положения, предостерегая Ельцина о последствиях, которые могут произойти в случае ввода войск. Армия состояла из молодых и необстрелянных пацанов, войдя во враждебный город, может попасть в котёл, но Грачёв и ближайшее окружение Ельцина, утверждали обратное, доказывая ему, что армия отутюжит улицы и выйдет в южном направлении, выдавив неприятеля из города.

Я всегда поражался бестолковости некоторых генералов, неспособных командовать не только армией, но и обычным взводом солдат, но он, каким-то образом, становился генералом. Как и то, что политик никогда не примет правильного решения, оказавшись в подобной ситуации. Всё потому, что он бездарь по определению, бездарь в этих делах и поэтому он вынужден искать единственно верное решение у своих советников.

А кто есть советники, как правило, у любого политика? Да такие же бездари, как и он сам, но только при погонах.

Вот они-то, в конце концов, и пересилили здравый смысл и военный опыт. В итоге, прямо перед Новым Годом, Грачёв дал приказ и вся армада бронетехники, с трёх сторон, вошла в Грозный.

Каждый по-разному описывает те события, кто-то кого-то оправдывает, кто-то кого-то выгораживает. Кто-то над кем-то смеётся и даже издевается, но главное в этой страшной трагедии были наши молоденькие мальчики, которые, в угоду чьих-то амбиций, полегли в этом некогда прекрасном и гордом городе, под названием, символизирующим то, о чём никогда не надо забывать – Грозный!

Сколько погибло в этом городе солдат с обеих сторон и мирных жителей, никто точно не знает и не скажет. Многие из них до сих пор числятся без вести пропавшими. Чеченцы сражались с таким остервенением, что танки останавливались под их упорством. Танки и другая бронетехника горели везде, по всем улицам расстилались дорожки из трупов солдат и тех, кто защищал свой город.

С огромным трудом, прямо в Новый Год, войскам всё же удалось выйти на центральную площадь Грозного, площадь Минутка, откуда открывался вид на президентский дворец.

Наши войска выдыхались, а подкрепления не было, если и подходило, то в небольшом количестве, а у Дудаева, наоборот, через южные ворота, постоянно подходили новые бойцы, которые, тут же вступали в бой с, уже уставшими, частями нашей армии.

Генералы сходили с ума от того, что они видели, но приказы из Москвы просто шокировали и не давали никакой возможности для манёвра. Вперёд и всё! Любой ценой, но президентский дворец надо взять!

Вся эта бойня, да бойня, а не война, проходила без нас. Я до сих пор не могу понять, как Ельцин, вроде бы и не глупый человек, мог пойти на такую авантюру?

За этот год, мы всё-таки построили неплохой дом с мансардой в деревне, на озере. Недалеко от озера соорудили и рубленую баньку, чтобы прямо с парилки бегать в озеро окунуться. Всё вроде налаживалось в жизни. Фирма имела уже довольно серьёзный вес и авторитет в регионе и уже, запросто, могла постоять за себя. Вот только Гоша тяжело выходил после того ранения. Ему делали две операции и, в итоге, удалили половину левого лёгкого из-за отёка. Но он постоянно был в нашей семье. Сам он был детдомовский, как, собственно, почти все в нашей группе, кроме меня. Со службы был вынужден уйти по инвалидности, вот и был всё время у нас. Прикипел к мальчугану и не отходил от Алины ни на шаг. Я купил ему квартиру на этой же площадке, чтобы он всегда был рядом, меня это обстоятельство вполне устраивало, за безопасность Алины и малыша я был спокоен.

Пятого января мне позвонил генерал и попросил срочно прибыть на Лубянку. Это было ранним утром, мы ещё нежились с Алиной в постели и она, дурачась, не отпускала меня.

– Да не волнуйся ты! – произнёс я ей, смеясь. – Через пару часов приеду, что-то генералу понадобилось.

– Ему всегда что-то от тебя надо! – надув свои губы, сказала Алина. – Бросил бы ты эту службу! Всё у нас есть, сын вон сопит, ну что тебе ещё надо?

– С моей службы, милая, так просто не отпускают! – сказал я и сел в кровати. – Если хочешь, поехали со мной!

– Не-е-е! – протянула Алина. – Мне надо с Егоркой к десяти в больницу, другой раз!

Я не сказал Алине, что генерал поднимает всю нашу группу по тревоге, а это значит, что нам готовят операцию.

– Но какую операцию? – думал я, улыбаясь Алине, в то же время, собираясь в дорогу.

Зайдя к Гоше, я предупредил его, что уезжаю и вышел на улицу, где меня уже поджидал Макс на моём джипе. Борис со всей командой был в дивизии и ждал моих указаний.

Подобрав его у КПП дивизии мы, втроём, поехали на Лубянку, где нас, тут же, встретил генерал и, не говоря ни слова, увёл меня к главному.

Генерал армии встретил меня уважительно и, не предложив сесть, тут же поставил задачу особой важности.

– Вашей группе, полковник, необходимо вывести из-под удара генерала Рохлина и незамедлительно! С парнями нашими там беда, масса погибших, но есть коридор, по которому его необходимо и вывести из Грозного! Это личная просьба президента! – сказал он, практически, у дверей своего кабинета и продолжил. – Вылет сегодня вечером и за ночь вы должны всё закончить! После этой операции, полковник, ты станешь генералом, это слова президента!

– Слушаюсь, товарищ генерал! – произнёс я и мы, вместе с Ильиным, покинули его кабинет, откуда, молча, направились в кабинет Ильина. Борис с Максом сидели в приёмной и поджидали нас.