Всегда задавал себе вопрос. – Почему такие молоденькие и красивые девчата липнут к таким уродам? Ну, неужели из-за тех соток баксов можно так унижаться?

При виде такой картины мне всегда хотелось их стрелять с ещё большей ненавистью, чем самих бандитов.

Гайдар сидел чуть в стороне от хозяина с бокалом вина в фужере и беседовал с каким-то человеком, возле которого склонилась дама в строгом, чёрном костюме, вероятно переводчица. Значит, он беседовал с иностранцем. Я дал команду всем приготовиться и взял снайперскую винтовку, которую мне передал Борис.

Прицелившись в затылок лысого, я нажал курок и, в тот же миг, глаза Паука, вместе с переносицей, полетели в сторону бассейна, забрызгав кровью и мозгами сидящих рядом с ним людей.

   Мои ребята, тут же, сорвались с места и бросились в сторону бани, где учинили страшный погром, похожий скорее на бандитский налёт, чем на спецоперацию. Переводчица, от страха, упала в бассейн, куда, собственно, прыгали все, чтобы спастись от ударов моих бойцов. Гайдара, который продолжал сидеть с открытым ртом и, кстати, тоже одетого, как и иностранца, тоже забросили в бассейн вместе с креслами. Всю охрану уложили в снег лицом, и никто из них не посмел поднять голову, пока мы не покинули территорию виллы.

Через два часа мы уже были под Новгородом, где и решили немного передохнуть, да подзаправиться.

                2.06.2014 год.

Хирург! Семья. Часть десятая

   После этой операции проведённой нашей группой, прошло больше года. У нас с Алиной появился прекрасный мальчуган в самом начале июня месяца. Второго числа её, утром, скорая увезла в роддом, который, собственно, расположен рядом с домом, а уже к вечеру Алина родила чудненького мальчугана. Вес у него был чуть больше пяти килограммов, а рост пятьдесят восемь сантиметров.

– Настоящий богатырь! – сказали мне, когда я, вместе с матерью и друзьями, появился в роддоме.

Почти вся моя группа была на задании, проверяя данные о заходе на нашу территорию арабских наёмников, но кроме них были ещё все друзья из офиса.

Алина мне сказала перед родами, что если будет мальчик, назовём его Егоркой, в честь Гоши, который спас её и будущего ребёнка.

Я не возражал. – Егорка, так Егорка! Да и звучит неплохо – Дёмин Егор Алексеевич! – подумал я, прижав свою любовь к себе.

Меня переполняла нежность к моей девочке, которая смогла выносить такой большой плод, такого богатыря, хотя сама была хрупкой и нежной, как цветок. Она никогда не жаловалась на то, что ей плохо, или больно, а всегда радовалась и нежно гладила свой живот.

За этот год много чего произошло и в жизни страны. После нашей операции, в которой были расставлены все точки над и, Ельцин выгнал Гайдара со своими сподвижниками из правительства и поручил ему создание новой партии в противовес компартии и партии Жириновского, который стал набирать политический вес. Партию решили назвать "Выбор России", но эти их игрушки меня не интересовали, хотя я уже стал более скрупулёзно наблюдать за тем, что происходит у нас в стране. А происходило из ряда вон выходящее. Даже американцы и те не понимали, что с нами происходит и что делать, хотя именно они об этом и мечтали увидеть это у нас, ещё со времён Великой Британии. Но у них никак этого не получалось, а тут русские сами себя стали разъедать изнутри, круша все устои нашей государственности.

Ельцин понимал, что стоит на грани грандиозного шухера, как говаривал известный Попандопуло, но поделать ничего не мог. Начинал штопать в одном месте, в другом начинало рваться. Уже в открытую стали заявлять о независимости Чечни, о создании свободного Татарстана. Об образовании Уральской республики и так далее.

К зиме 1994 года противостояние власти с республиками Северного Кавказа и Татарстана, стало выходить на принципиально новый уровень отношений. Чечня конкретно заявила о выходе из состава России и о создании независимого государства Ичкерия. Дудаев не желал идти ни на какие переговоры с Москвой, а окружение Ельцина, в первую очередь Грачёв, втягивали его на военные действия, но он продолжал искать иной выход. На Западе захлёбывались от ярости, что Москва нарушает законы и не реагирует на волеизъявление народов республик, входящих в состав России.

И вот, не выдержав напора со стороны силовиков, под руководством Грачёва, Ельцин дал добро на проведение военной операции в Чеченской республике, как бы в назидание другим, как он выразился.

Нашу группу несколько раз забрасывали в Чечню для уничтожения Дудаева, но его всегда предупреждали о нашем визите. Кто конкретно, мы не знали, но этот кто-то явно был из руководства страны. Охрана у Дудаева была многослойной, и если кто говорил, что у него была слабая служба безопасности, то тот явно кривил душой. Местонахождение Дудаева невозможно было проследить, да и, находясь на, теперь уже враждебной, территории, невозможно было решить поставленную задачу, о чём я и говорил генералу, да и самому Ельцину, который стал боком посматривать в мою сторону.

Большинство гвардейцев Дудаева прошли Афган и были настоящими бойцами и воинами. Сам Дудаев был бесстрашным офицером и подбирал себе окружение именно из таких же бесстрашных офицеров, знающих на что идут и, главное, за что им придётся бороться.

На первых порах так и было. Люди в Чечне, заведённые ораторским талантом Дудаева, который вещал им о свободе и процветании республики, опираясь на свою собственную нефть, поверили ему искренне и, припомнив старые обиды послевоенного времени, когда, по приказу Сталина, их вывозили целыми аулами в степи Казахстана, да выбрасывали там как скот из вагонов в лютую от мороза степь, где многие, не выдержав, умирали, с кавказским темпераментом стали ему помогать.

Надежда Грачёва, в правоте которой он убедил Ельцина, заключалась в том, что он введёт войска в Грозный, пройдёт через него как на параде и всё войско Дудаева разбежится, сложив оружие. Но всё это оказалось фикцией.

В начале декабря Ельцин вызывал меня к себе и пытался услышать от меня моё мнение о вводе войск в Чечню, но я сказал, что это не правильно и не целесообразно, что будет много жертв.

– Население Чечни против русских и оно боготворит Дудаева! – сказал я ему, глядя прямо в глаза. – Жертв будет гораздо больше, чем в Афгане, поверьте!

– Ну и что ты предлагаешь, полковник? – спросил он у меня тогда скептически. – У наших генералов совсем другое мнение!

– Товарищ верховный! – сказал я ему в ту, последнюю нашу встречу. – Генералы ваши могут говорить вам что угодно, они по горам не ползают и людям в глаза не заглядывают, на то они и генералы, а я говорю вам от своего имени и имею своё мнение по этому вопросу! Чеченцы храбрые воины, они прекрасно вооружены самым современным оружием, которое, кстати, им же и поставили эти самые генералы! Пусть оно у них лёгкое оружие, но это не делает их слабее, а наоборот, они очень манёвренные! Прекрасно себя чувствуют в горах и могут появиться там, где их не ждут! Я категорически против введения войск в Чечню, мы получим оттуда массу гробов!