– Не убьет. Пойдем, все обсудим, я тебя заодно закину на целых три свадьбы.

– Какие?

– Твою, мою и Лурди.

– Лурди? – вмешался Сандр. – А она разве выходит замуж? За кого?

– За того, кого полюбит, – усмехнулся Амалин, – я ей не командую. Пошли. Луиан, до встречи в день смерти его величества, оставайся с Богом.

Луиан в ответ только вздохнул. Говорить «до свиданья» было не кому. Все четверо мгновенно исчезли. Он улыбнулся, когда вспомнил, как обнаружил своего закадычного друга с Сандром в этом кабинете, как не поверил им сразу, но решил лучше перестраховаться и выполнить все абсурдные на тот момент требования. Как оказалось, служба безопасности Лустрада записывает каждый шаг своего правителя, и вскоре они с напряжением рассматривали события их недалекого будущего. Его воспоминания прервал вновь неожиданно появившийся Айтиус.

– Ты что, уже женился? – спросил Луиан, рассматривая еле заметный след от кольца на загоревшей руке.

– Если тебе снилась моя свадьба, можешь досматривать свой сон, не задавая мне глупых вопросов, – довольно резко ответил салванец, вальяжно располагаясь перед экранами.

Через минуту в кабинет ворвался Эфеус:

– Айти, ты видел сейчас корабли дорванов? Включай Лустрад, там классная заварушка.

– Нет, сражение окончено. Вот смотри, несколько минут, – и страны нет.

Пока Эфеус внимательно просматривал изображение, Айтиус подошел к окну, скрестив руки и наблюдая победоносное возвращение кораблей дорванов.

– Почему ты не интересуешься, где отец? – наконец оторвавшись от экрана, поинтересовался Эфеус.

– Я видел, как он упал в смолу, но у меня возникает другой вопрос: не уничтожат ли дорваны с той же легкостью Элонию? Может, бросим все и попробуем сбежать в безопасное место?

– А ты разве не пойдешь спасать отца? – в голосе Эфеуса чувствовалась настороженность.

– Нет, мне надоели постоянные угрозы и наказания. Я очень устал от этого и несколько раз пытался сбежать. Только, как помнишь, он меня постоянно ловил. Сейчас мне никто не будет мешать жить в свое удовольствие. Я присмотрел девушку и намерен взять ее себе. А что намерен делать ты? Я прошу только об одном, не лишай и меня жизни и свободы. Ты же знаешь, что я тебе всегда все уступал и сейчас готов написать отказ от власти в твою пользу, а если я тебе не нужен, отпусти с миром.

Эфеус из-за полузакрытых глаз наблюдая поочередно – то за Айтиусом, то за плененным королем – Луианом.

– Сегодня Луиза обвенчается с Льюисом, а я возьму ее себе. Пиши отказ в мою пользу, но я дезертировать не собираюсь. Завтра я взойду на престол вместе с девушкой, которой давно хотел обладать.

– Да, кстати, по поводу той девушки, что ты собираешься делать с Ланардом?

– Ничего, он залог того, что она не сбежит, а будет выполнять мои распоряжения.

– А ты этот залог кормить не собираешься, а то он уже несколько дней голодный сидит? – поинтересовался Атиус, подавая фланер с отказом от власти в пользу Эфеуса.

– Великолепно, – изучив фланер, засиял Эфеус, – то, что надо. Да, действительно, займись Ланардом, в мои планы совсем не входит его смерть, но головой отвечаешь, если он сбежит.

– Хорошо, я тогда его в свои покои заберу.

– Приведи его пока ко мне, а какую ты девчонку присмотрел?

– Тину, она на кухне помощником повара работает, она давно влюблена в Льюиса, а я хочу этим воспользоваться.

– Валяй, – снисходительно разрешил Эфеус, а когда за братом закрылась дверь, вновь принялся внимательно изучать фланер.

– И бывают же такие глупцы, как мой брат, добровольно отказаться от власти. Нет, никуда я тебя не отпущу, я глаз не буду спускать, да, кстати, скоро же венчание, – бормотал он себе под нос.

Переведя изображение на брата, Эфеус с недоброй улыбкой стал наблюдать за ним. Луиану тоже прекрасно было видно все происходящее. Айтиус забежал на кухню, устроив маленький разнос: его не устраивало качество питания и ассортимент подаваемых блюд. Найдя Тину, он обязал ее три раза в день приходить к нему в покои для обсуждения меню. На выходе он опять придрался к только что испеченному хлебу и поставщикам молока и мяса. Захватив кусок сырого мяса, несколько булок и небольшую бутыль с молоком, он с возмущенным видом удалился. Миновав коридор, салванец начал спускаться по пожарной лестнице. Не дойдя несколько ступенек, он чуть было не упал, столкнувшись с кем-то невидимым.

– Киш, киш, успокойся, это я. Держи мясо, успокаивайся, ешь, а мне нужно забрать пленника.

Айтиус, бросив угощение на пол, набрал шифр и открыл комнату. На полу полусидел Ланард, руки у него были закованы, светлые волосы спутаны в клочья, одежда на плече разодрана, но, видимо (Луиан вздохнул с облегчением), был жив и здоров.

Айтиус снял силовые наручники, швыряя пленнику молоко с булками:

– Ешь по дороге, следуя за мной, – мой брат не любит, когда задерживаются.

Эфеус самодовольно улыбнулся, сделав центральным изображение церкви и волнующуюся, как море, толпу.

Сердце Луиана сжалось, когда он увидел своего первенца Льюиса, держащего под руку Луизу. Они составляли неплохую пару, правда, довольно грустную. Особенно хороша была невеста. Ее распущенные солнечные волосы, прикрытые резной фатой, венчала невысокая, изящная корона с драгоценными камнями, элегантное белоснежное платье подчеркивало фигуру, расширяясь книзу и заканчиваясь воздушными оборками. Руки судорожно сжимали маленький изящный букет, а большие васильковые глаза то и дело наполнялись слезами. И все же Луиза изо всех сил пыталась сдержать себя, – ни одна слезинка так и не скатилась по щеке, но улыбка, неоднократно появлявшаяся на этом очаровательном личике, тут же исчезала. И даже небольшой, вечно вздернутый веселый носик сегодня грустно смотрел вниз. Зато лицо Льюиса было абсолютно непроницаемо, он выглядел мужественно и достойно своего положения.

Его слегка прищуренные глаза спокойно смотрели на многочисленных журналистов, собравшихся здесь в честь венчания, на губах играла легкая улыбка. Особой красотой, в отличие от своих братьев, наследник не отличался: у него были довольно крупные и грубые черты лица, толстые губы, приземистый лоб и словно немного вдавленный нос. В руках для всеобщего обозрения он держал открытую коробку с кольцами и короной. Заиграла музыка, жених ввел невесту в церковь, репортеры скользнули следом.

После традиционной процедуры венчания они сказали друг другу «Да», затем Льюис снял корону своей жены – символ принадлежности повелителей Лустрада, надевая корону королевы Элонии, как две капли воды похожую на его собственную, только чуть меньше размером. После этого, согласно обычаю, Луиза принесла клятву отречения от своей страны, в которой она родилась, обещая всем сердцем служить Элонии. В знак верности и любви своему мужу она надела ему цепочку с кулоном.

– Эта цепочка, – произнесла с гордостью Луиза, – надета навсегда и не может быть снята ни при каких обстоятельствах. И даже если мой муж захочет это сделать, то не сможет. Так и я даю слово быть верной своему мужу.

– Давай, давай, да только не стоит он твоего слова: бросит, когда увидит другую красивую юбку, как и меня, бросил, – выкрикнул чей-то задорный женский голос из толпы.

Королевская охрана сработала незамедлительно, извлекая из толпы очаровательную девушку с темно-русыми волосами, а заодно и стройного темноволосого юношу с ассиметричной стрижкой и неестественно ярко-синими глазами, которого она держала за руку.

– Это Каторина. Каторина… – тут же загудела, зашептала, словно осенняя листа, толпа. – Бывшая невеста Льюиса… А парень не местный, должно быть, из хранителей или из Лустрада… Нет, там нет таких красавцев, он точно из хранителей… А не сам ли это Амалин – верховный хранитель?

Когда народ отгудел, Каторина с вызывающей улыбкой обратилась к Льюису:

– Знай, и я выхожу замуж за человека, который меня любит, мы обвенчаемся и будем счастливы. Я только очень прошу, – неожиданно обратилась она к гостям, – передайте моим родным, что я очень рада, что не связала свою судьбу с человеком, предавшим меня, поскольку нашла свое истинное счастье, скажите им, чтоб не искали меня, все равно никто не найдет…