– Ну и, дура, – пробасил Глеб, – завтра же напишу представление.
– Ой, не надо Глеб Сергеевич, – вновь заголосила Иванова.
– Ну, тогда слушай, Люська, – сказал он, – возьми бумагу, авторучку и пиши заявление на «Тюрю».
Женя достал из своей папки чистый лист бумаги и авторучку и положил на стол перед ней.
– А что писать? – спросила Иванова.
– Ты что прикидываешься? Пиши заявление в отделение милиции о том, что позавчера в кафе ворвался пьяный гражданин Тюрин, избил меня и пытался изнасиловать, – проговорил Глеб.
– Нет, не буду писать, – резко сказала она.
– Ну, тогда мы пошли, – ответил Барышев, – и можешь сказать прощай этому заведению.
Они почти уже вышли, когда услышали писклявый голос Ивановой: – Да уже пишу, только не уходите.
Они вернулись и увидели, как Иванова старательно выводила свои каракули.
– Молодец, Люська, – сказал Глеб, – я тебе обещаю, что этому заявлению я хода не дам, а лишь постращаю «Тюрю». Он и так будет сегодня арестован за другое дело, так что ты его в ближайшие годы не увидишь. Ну а позавчерашний инцидент я постараюсь не заметить.
– Ставь число и подпись, – подсказал Женя, после чего Барышев взял заявление и положил к себе в папку.
Когда они вышли из пельменной, Глеб многозначительно сказал, – Вот это будет веским аргументом в разговоре с Тюриным.
– Ну что, Глеб, надо сегодня брать его, – сказал Женя.
– Я думаю, что он вечером обязательно будет в шашлычной, это его место обитания, – проговорил Барышев.
Они условились, что Женя к восьми вечера подъедет к нему и они вместе, пойдут на задержание Тюрина. А пока Кудрин быстрым шагом пошел в сторону метро, чтобы побыстрее оказаться у себя на работе.
А в отделении милиции, где работал Женя, в этот момент закончилось совещание у руководства и сотрудники столпились во дворе. Дым стоял коромыслом и все обсуждали итоги совещания. Кудрин на нем не присутствовал, ибо по поручению Николаева был в это время в отделении милиции Парка культуры.
– Жень, привет, есть что-нибудь новенькое? – спросил Слава Андреев, лицо его светилось в улыбке, в последнее время она редко посещала его.
– Думаю, что тебе удачно удалили зуб? – спросил Кудрин.
– Удалили, – выдохнул Андреев, – теперь могу улыбаться и с удовольствием слушать твои новые анекдоты.
– Ну, хорошо, – сказал Женя, – по случаю удаления у Славы зуба, расскажу один новый анекдот.
– Значит так, – начал он, – из рапорта участкового инспектора: – После обыска у самогонщицы Семеновой, я и сержант Кол-басюк никак не могли найти входную дверь. Когда Колбасюк устал и уснул в туалете, дверь я все-таки нашел. Но вот зачем я принес эту дверь в наше отделение милиции, не помню…
Все, стоящие во дворе, громко рассмеялись, а Слава Андреев даже закашлялся.
– Все, мужики, нет времени, мне к Николаеву на доклад, – сказал Женя и направился к кабинету начальника.
Доложив начальнику итоги поездки в отделение милиции Парка культуры, Кудрин пришел в свой кабинет и устало сел на стул.
– Опять суматошный день сегодня, – подумал он, – а ведь расследование только начинается и вот уже первая удача – найдена брошка. Он вспомнил слова Николаева, что она должна привести к похищенной картине. В суете этих дней Женя совсем забыл о пуговице, найденной в квартире Ермолаевой. Он снял трубку телефона и позвонил в экспертно-криминалистический отдел.
– Слушаю Вас, – ответил приятный женский голос.
– Добрый день, это Кудрин Евгений из отделения милиции, – представился Женя, – а можно позвать Сергея Родина.
– А он на выезде, – сказала она.
– Простите, а кто у аппарата? – спросил Кудрин.
– Это Тамара Гареева, эксперт, – ответила девушка.
– Эта та самая девушка, – вспомнил Женя, что понравилась ему с самой первой встречи, и он жаждал вновь ее увидеть, а тут такая удача.
– У меня к Вам просьба, когда приедет Сергей, пусть позвонит мне по поводу пуговицы, найденной на месте происшествия на Коломенском проезде, – тихо проговорил Женя.
– Конечно, я передам ему Вашу просьбу, – ответила Тамара.
– Тамара, а можно мне как-нибудь зайти к Вам? – робко спросил Кудрин.
– Заходите в любое время, буду рада, – прощебетала Гареева.
– Ну, до встречи, – пробормотал Женя и, попрощавшись, повесил трубку телефона.
– Как же хорошо, что поговорил с ней, – подумал он, – надо будет где-то раздобыть билеты в театр и пригласить Тамару.
Женя зажмурил от удовольствия глаза и, откинувшись на спинку стула, задремал. Вернул его из дремоты звонок телефона.
– Это Родин Сергей, ну и работку ты мне подкинул, – раздался звонкий голос эксперта.
– А что такое? – не сразу включился Женя.
– Пришлось повозиться с пуговицей, – ответил Родин, – целый день бился с фрагментарными папиллярными узорами, словно пазлы составлял, но в результате мне удалось их идентифицировать с пальчиками нашей картотеки. Судя по всему, эта пуговица принадлежала некому дважды судимому Тюрину Валерию Игоревичу. Данные на него и акт экспертизы я перешлю через дежурного по отделу.
– Большое спасибо Сергей, – ответил Женя, – с меня причитается.
– Да ладно тебе, я сейчас очень спешу, будь здоров, – сказал Родин и повесил трубку телефона.
Пока Кудрин соображал и оценивал информацию, прошло как минимум минут тридцать, и он даже не заметил, как вошел дежурный офицер и положил ему на стол пакет из РОВД.
– Надо же, как интересно получается, – подумал он, – и брошка по всей видимости находилась у Тюрина, и пуговица, найденная в квартире Ермолаевой, также принадлежит ему – это уже кое-что.
Женя достал из пакета документы, прочитал их и положил в свою папку, затем вынул пуговицу и положил ее к себе в карман.
Как было условлено, в восемь вечера Кудрин уже был в кабинете Глеба Барышева.
– Ну что, Евгений, – сказал он, пойдем брать твоего «Тюрю».
– Глеб, а можно я позвоню своему начальнику? – попросил Женя, – а то я забыл его предупредить, чтобы вечером сюда пришла наша машина.
– Конечно, звони, – ответил он.
Женя быстро набрал Николаеву и тот заверил его, что предупредит об этом дежурного офицера.
Минут через десять они уже подъезжали к одноэтажному деревянному зданию с вывеской «Шашлычная «. Оно как под копирку было похоже на «Пельменную», где они были сегодня утром.
Глеб вошел первым, а сзади него семенил Женя. Остановились в прихожей и Барышев, осмотревшись, утвердительно кивнул головой.
– Видишь за угловым столиком двух мужчин, так тот, что справа – «Тюря» – тихо сказал он. Женя присмотрелся и увидел широкоплечего немолодого мужчину с лысой головой в закатанной по локоть рубашке. Он что-то эмоционально говорил человеку, сидящему напротив.
Они быстро подошли к этому столику.
– Здорово Тюрин, а мы за тобой, – сказал Глеб.
– Что надо начальник? – развязно парировал Тюрин.
– Ты нам нужен, любезный, давай, поднимай свою задницу и пойдем в отделение милиции, – повторил Барышев.
– Никуда я не пойду, ты что не видишь – отдыхаем мы с товарищем и никого не трогаем, – проговорил «Тюря».
– Я что-то не так сказал? – громко сказал Глеб.
С соседних столиков люди как-то с опаской посмотрели в их сторону.
– Спокойно товарищи, мы из милиции, – сказал Женя.
– Тюрин весь как-то напрягся, покраснел, со злостью резко схватил правой рукой, лежащую рядом вилку.
– Не дури, Тюрин, у меня же ствол с собой, – отрезал Глеб и, подойдя к нему, схватил за воротник рубашки и вытащил его из-за стола. И тут, Женя обратил внимание на пуговицы его рубашки: они были белого цвета с черной окантовкой, точно такие, как и та, лежащая в кармане с места происшествия.
Глаза у Тюрина налились кровью, он замычал, но видя, как Женя зашел за его спину, держа руку в кармане, выбросил вилку на пол и с ненавистью спросил, – За что забираете?
– Потом все узнаешь «Тюря», – грозно пробасил Барышев, – а сейчас пойдем в отделение милиции, ну а твой товарищ пускай продолжает отдыхать, мы к нему ничего не имеем.
