– Старшина к тебе неровно дышит, узнай у него, где нам куревом разжиться, мы и на махру согласны.

– Поняла, сделаем. У товарища Игната Кравчука обширные имущественные запасы.

На дворе появился Одиноков, заместитель командира начал без предисловий:

– Сейчас встречался со связником из города. Наши войска отходят от Киева по единственному оставшемуся коридору. Бои уже идут на окраинах украинской столицы. Иных сведений об изменениях на фронтах нет. Для нас имеется очередное задание на два эшелона. Группе Великанова готовиться. Завтра в полночь у Черного камня вам передадут взрывчатку и информацию по времени следования нужных поездов. Взамен убитого Игоря ваша пятерка пополняется вновь прибывшим бойцом Сениным Юрием, прошу любить и жаловать. Парень молодой, поэтому сразу его не испортите. А красноармеец Селезнева распределяется в помощь нашему кулинару Егорке Давыдову. Может, научит того готовить, наконец. Хотя это вряд ли. Горбатого могила исправит. И по уходу за командиром поможешь Глухову, нашему бывшему помощнику ветеринара. Он, кстати, и за корову тоже отвечает.

– Десятый раз говорю, – возмутился Глухов, – что не был я помощником ветеринара. Я был его приятелем.

– Сам же рассказывал, как быку трехведерную клизму ставил.

– Не ставил, а подсоблял. На этом моя медицинская карьера и закончилась.

– У других она вообще не начиналась. Прения прекратили.

– Я не красноармеец, – робко проговорила Мария.

– А кто? Белогвардеец что ли. Раз стоишь на довольствии в регулярной части Красной армии, будьте любезны.

– Я в плане готовки не очень…

– Думаю, не хуже Давыдова. Приказы не обсуждаются, привыкайте.

– Чего ж вы его на кухню поставили, если человек не умеет готовить?

– А другое дело ему и вовсе поручить невозможно. Да и никто не соглашается поваром быть. Всё, вопрос закрыт. Может, кто хочет, что сказать?

Карп поднял руку и громко сказал:

– Я хочу, – он встал рядом с Макаром. – Свежим взглядом нового человека скажу, что отряд ваш называется громко. Но только почти двадцать здоровых мужиков не мстят фашистам и их пособникам, а занимаются бездельем. Сейчас собрание закончится, молодежь снова в карты сядет играть, остальные займутся трёпом.

– Твои конкретные предложения, – закричали комсомольцы.

– Да не надо нам ждать указаний из Брянска. Сами не способны, что ли воевать?

– У нас патронов осталось на пять минут боя! Взрывчатки нет! – продолжали шуметь мужики.

– Если на телегах дремать, то боеприпасы не появятся. Люди в «Сталинец» идут, потому что видят результаты их борьбы, а сюда особо не приходят. Рядом поле боя, там много уцелевших снарядов. Выплавлять тол из них особого умения не нужно. Сам берусь плавилку под это сделать. Шлите туда пару подвод и на несколько эшелонов уже через день взрывчатки хватит. Что касается боеприпасов, то надо не стесняться и позаимствовать их у фашистов. Впрочем, есть и еще один вариант, но это подлежит обсуждению, – Поликарп многозначительно поглядел на Одинокова и продолжил. У вас тяжело раненный командир, вы его на смерть обрекли. Пускай, мол, лежит, выживет хорошо, нет, значит, судьба такая. Без лечения Большаков обречен, у него в любую минуту может сепсис развиться. Надо идти к немцу брать у него лекарства и лекаря заодно. Запомните на этой земле мы хозяева, просто временно живем в лесу.

Тут со скамейки поднялся Сафонов и начал аплодировать и кое-кто его поддержал. Причем стал хлопать Илларион, на него с удивлением посмотрел Савелий и тоже захлопал.

– Любую операцию надо хорошо просчитать,– вставил свое слово Макар.

– Согласен, но не затягивать, а то пока мы будем считать, человек загнется.

– Он ранен, как раз, от неподготовленной акции. Плохая разведка.

– Вот мы сейчас сядем с тобой и рассчитаем, а вечером пойдем в ближайшее селение с фрицами. У меня все. Просто обидно, как дети малые, ждут, когда им что-нибудь поручат брянские товарищи и все принесут для этого. Такое отношение к делу даже опасно, так как меняет психологию. Поднимите руки кто из окруженцев.

Нехотя несколько человек подняли руки. Ковригин подошел к молодому бойцу и спросил:

– В скольких боях ты участвовал?

– В одном.

– А потом все время отступал. Ни одного захватчика не подстрелил, а только тикал. Здесь в картишки играет и спит вдоволь. Там пусть Великанов сходит, работу сделает, а мне и так нормально. Менять надо отношение к войне.

Мужички зачесали затылки.

– Выплавленный тол требует специальных взрывателей, причем промышленного производства. Не так ли?– уточнил Одиноков.

– Все так.

– И где их, по-твоему, брать?

– Там же, где до этого брал. Людям из города тоже проще будет. Одно дело мешки с тротилом по немецким тылам таскать, другое дело – детонаторы.

– Хорошо, уговорил. У нас, кстати, в запасе шесть штук таких имеется. Они называются промежуточные.

Собрание закончили, но Поликарп с Макаром продолжали свой разговор.

– Я, конечно, предпочитаю динамит. Он подрывается от любого пшика, но это и его основной недостаток. Может рвануть от несильного удара, аккуратности любит. Толом хоть костер разжигай, горит хорошо. А для взрыва сильный нагрев нужен, потому без промежуточной детонации не обойтись.

– Ты так говоришь, словно всю жизнь взрывами занимался, – с неким подозрением произнес Одиноков.

– Определенный опыт имеется.

В избе, с целью экономии пространства для партизан были сооружены двухэтажные нары. Ковригин, Одиноков и комиссар прошли в свой отгороженный куском материи закуток, сели друг напротив друга. Поликарп продолжил:

– Прежде всего, мужики, хочу узнать в каких селах и какими силами расположен немец?

– Ты не забыл, что всего лишь начальник поезда? – ответил ему Макар. – С взрывчаткой толковое предложение, молодец, но дальше-то, зачем не в свои сани?

– Для сведения у меня за плечами три курса Московского Краснознаменного военно-пехотного училища имени Верховного Совета РСФСР с отличием.

– Это меняет дело, дружище.

Тут же на столе появилась карта, ярко зажглась керосиновая лампа, Михаил свернул москвичу длинную самокрутку.

– Немца в тылу сейчас мало, солдаты требуются на передовой. Ближайшая деревня, где он стоит – Поповка. Там железнодорожный разъезд и сортировочная горка, плюс большой мост через Снежеть. В деревне дворов пятьдесят, фрицев до взвода. Их взвод, ты должен был изучать, это, в отличие от нашего штата, сорок девять человек с отделением обслуги. Еще привлечены полицаи, их чуть больше тридцати. Эти ставят посты на дорогах, станцию охраняют, в основном, тоже они. Охрану моста им не доверяют. На сортировочной, кстати, работают местные жители и пятнадцать военизированных поляков. По отношению к местным германцы не наглеют. Казарму обустроили в клубе. Оберлейтенант у них субтильный такой, единственный, кто встал на постой в частном доме. Из техники – потрепанный грузовой Мерседес и четыре мотоцикла, два из них с пулеметами.

– Должен быть склад с провиантом и боеприпасами.

– Имеется. Сначала думали, что прямо в клубе складируют. Потом обнаружили пустующий дом, хозяева эвакуировались. Смотрим, двое часовых стоят. Кстати, рядом еще один пустой дом, там наш плотник Ларик жил, – вступил в беседу Сафонов.

– А не спрашивали Иллариона, есть в деревне медик?

– Уже нет, уехал. Старик даже сам порывался удалять пулю у Сергеича.

– И более крупные силы фашистов в ближайшей округе это войсковая рота, базируется в райцентре – Большое Полпино. Один взвод в роте из румын. Остальные силы уже на передовой, перед городом, а это рядом – километров пятнадцать от окраины. Селение по здешним меркам, огромное, почти четыре тысячи дворов, – продолжал Макар.

– Нам бы переводчика.

– У нас есть переводчик, из окруженцев. Наполовину немец – Ремпель Алексей. Язык знает превосходно.

– Замечательно. Как в отряде с вооружением?

– Просто беда. В основе охотничьи ружья. Есть два миномета БМ – 37 и одна мина. Трофейного стрелкового оружия хватает, но полное отсутствие боезапаса.