К вечеру в субботу Раиса Васильевна засобиралась домой. Дорога дальняя. Дай Бог приехать в воскресенье утром. А перед рабочей неделей и водителю, и ей надо хоть немного отдохнуть.

С зятем и его мамой Клавдией Ивановной попрощались в доме, а Настя пошла проводить маму до машины. Обе молчали. Раисе Васильевне хотелось обнять дочь, прижать ее к себе, но у них в семье это не было заведено. Раиса Васильевна вдруг подумала, как редко она обнимала родную дочь. Только в далеком детстве, когда она было совсем маленькая. А потом она боялась ее избаловать и старалась лишний раз не сюсюкаться, а решать все проблемы в деловом режиме. Как на работе со своими подчиненными.

– Тебе деньги нужны ? – спросила Раиса Васильевна дочь.

– Нет, мама, спасибо.

У Насти комок стоял прямо в горле и она очень боялась разрыдаться прямо у машины. Раиса Васильевна оказалась слабее дочери и достала носовой платок.

– Мам, я никогда не видела как ты плачешь, – сказала Настя. – Ты же у нас сильная.

Водитель Володя завел мотор.

– Приезжай, как только сможешь, – сказала Раиса Васильевна дочери сквозь слезы. – И береги себя.

Машина, плавно раскачиваясь на деревенских ухабах, поплыла по проселочной дороге. Здесь не разбежишься, подумал водитель Володя. Вот выйдем на ровную дорогу, там и можно будет газануть.

Свернули на бетонку и перед тем, как дать газ, Володя случайно посмотрел в зеркальце заднего обзора. По деревенской улице за их машиной бежала одинокая фигурка Насти.

– Раиса Васильевна, – сказал Володя и кивнул назад.

Раиса Васильевна обернулась.

– Доченька, – выдохнула она и рванула дверь казенной машины…

Когда выехали на главную трассу, Настя уснула, положив голову на мамины колени.

– Спи, Настенька, спи, – сказала Раиса Васильевна и погладила дочь по голове. – Мы будем ехать еще долго, долго…

Осторожно, двери закрываются…

Первой из семьи ушла Любовь. Тихо так тихо, по-английски, не прощаясь. Потом убежала Радость, перепрыгивая в подъезде через две ступеньки. Дольше всех держалась Надежда. Она еще надеялась, что все образуется, вернется Любовь, прибежит назад Радость и они опять заживут счастливой семьей. Но ушла и Надежда, вздыхая всю дорогу от безысходности.

Потом ушел и муж. А вот эта потеря Нину уже особенно и не расстроила. Без Любви и Радости жить в одной квартире мука. Нина не боялась остаться одна. У нее очень хороший сын – подросток. Пройдет совсем немного времени и он будет Нине настоящей опорой в жизни.

Прошло немного времени. Сын Нины Николай подрос, поступил в институт и Нина уже ждала, когда он получит диплом и начнет работать.

На последнем курсе Николай привел домой девушку. Нина была не против. Сын уже взрослый. Но ей хотелось, чтобы все было по-настоящему, по-человечески. Знакомство с родителями невесты, свадьба, ЗАГС. А то эту девушку Нина толком и не видела. Она шмыгнет к сыну в комнату и носа оттуда не показывает. Нина сколько раз звала ее чайку попить, а за чаем поговорить, узнать, что она за человек. А то кроме имени Марина Нина ничего про девушку сына и не знала.

– Мам, ты странная какая-то, – удивлялся сын. – Сейчас весь мир так живет. Без всяких там свадеб и другой ерунды.

– Женитьба это не ерунда, – возражала Нина сыну. – А дети пойдут. Им полная семья нужна. Мама и папа.

– А что толку, что вы с отцом были расписаны ? Свадьбу играли. А все-равно разбежались в разные стороны.

Нине возразить сыну было нечего. Да, была у них шикарная свадьба. Человек на сто. Денег с двух сторон потратили уйму. Одни фотографии остались. Воспоминания подтолкнули Нину к альбому со старыми фотографиями и она листала его весь вечер.

Ну что ж, думала Нина, раз у современной молодежи такие нравы, надо приспосабливаться. Нина продолжала ходить по магазинам, забивала холодильник продуктами, готовила целые кастрюли и сковородки еды и только успевала мыть грязную посуду, которую сын горой сваливал в раковину. Аппетит у молодых хороший. Марина к плите и не подходила.

– Когда ей, мам ? – оправдывал свою девушку сын. – Она по утрам целый час только красится и мажется. Марафет наводит. Без косметики сейчас девушки и на улицу не показываются. Не прилично. А вечером она поздно домой возвращается.

Ударом для Нины стала новость, что сын бросил институт на самом последнем курсе. Не действовали ни уговоры, ни слезы.

– Мне надоело сидеть у тебя на шее, – сказал Нине сын. – Я сам хочу зарабатывать, а не выпрашивать у тебя копейки.

– Получишь профессию и будешь зарабатывать, – говорила Нина сыну.

– Да какой у инженера заработок ? А после института посадят на голый оклад.

– Что же ты хочешь делать без диплома ?

– Дай мне денег на машину. Я получу права и буду на своей машине деньги зарабатывать. Извоз дело выгодное. Когда заработаю – сразу отдам тебе.

Нина сняла с книжки все свои многолетние сбережения и сын купил машину. Несколько месяцев он, и правда, хорошо зарабатывал. Приходил домой уставший, но довольный. А потом он неожиданно охладел и к машине, и к работе. Машина ржавела на улице, а он хватался то за одно, то за другое и ничего у него толком не получалось. Все чаще он стал обращаться к Нине :

– Ма, – говорил сын, – дай денег.

И Нина, конечно, давала. А для кого ей еще жить ? Только для сына.

Однажды вечером Нина пошла зачем-то на кухню, а в дверях проход ей загородил сын.

– Ма, – сказал он, – ты пока на кухню не заходи. У Маринки желание появилось самой готовить. Ты ей не мешай. Она тебя боится. Пусть она хозяйкой себя почувствует. И вообще, мам, постарайся после семи на кухню не заходить. Две хозяйки у одной плиты не уживутся. Ты же сама знаешь.

Нина хотела сказать сыну, что, вообще-то, хозяйка здесь она, а Марина даже не законная жена ее сына. Но промолчала. Утром на кухне Нину ждала целая гора немытой посуды.

Роли как-то быстро поменялись. Теперь Нина старалась быстрее нырнуть в свою комнату и без особой необходимости оттуда не выходить. Она своими ушами слышала, как Марина говорила кому-то по телефону :

– Эта везде свой нос сует. Хоть бы уехала куда на пару недель. Отдохнули бы от нее.

Нина поняла, что «эта» – это она. Нина взяла на работе отпуск и уехала в санаторий на три недели.

За это время молодые без ее согласия переселили Нину из большой комнаты в маленькую.

– Ма, согласись, несправедливо. Ты одна, а у тебя большая комната. А мы двое в маленькой.

– Но вы хоть бы меня спросили.

Нина чуть не заплакала от обиды. Всю ночь она разбирала свои вещи, которые сын кое-как свалил прямо на полу.

Нина стала замечать, что на работу она бежит с радостью, а домой ее ноги не несут.

– Терпи, – говорили ей женщины на работе. – Ты плохих снох не видела. Твоя еще ангел.

Коллектив у Нины на работе был чисто женский и очень дружный. Все праздники и Дни рождения отмечали весело, с застольями и песнями. Однажды Нина возвращалась с юбилея одной сотрудницы уже поздно вечером. Они засиделись. Очень душевно пели старые и всеми любимые песни про старый клен, про рябину, которая все никак не могла к дубу своему перебраться, про снегопад и про любовь к женатому. Нина пела вместе со всеми и думала о том, что за их праздничным столом нет ни одной женщины с очень счастливой судьбой. У одной то, у другой другое, у самой Нины третье. Но все терпят, крест свой несут и даже вот поют…

Нина тихонечко вставила ключ в замок. Поздно. Она боялась разбудить молодых. Ключ повернулся, а дверь не открылась. Задвижка, догадалась Нина и тихонько позвонила. Видно, сын думал, что она уже спит и закрыл входную дверь на задвижку. На звонок никто не вышел. Нина позвонила еще и еще. Дверь оставалась закрытой. Нина присела на ступеньки. Не ломать же дверь, подумала она. Соседи переполошатся и испугаются. У соседей рядом маленький ребенок. Соседка напротив одинокая и очень рано ложится спать. В четвертой квартире на их площадке живут квартиранты и Нина их совсем не знает. Нина прислонилась к стене и закрыла глаза. Ей вдруг вспомнилось, как маленький Коленька в детстве очень хотел стать машинистом в метро и они часто играли дома в паровозик.