Телефон на кухне звонил еще несколько раз, но его, кажется, никто больше и не слышал. Ни Сергей, ни Ирина, ни, тем более, Машунька. Не открывая глаз, она почувствовала, что родители рядом с ней, успокоилась и опять уснула. А что же такого страшного приснилось ей во сне – она не вспомнит уже никогда. А кроме нее никто этого и не знает…

За окном весна окончательно расправлялась с остатками зимы, но было еще очень холодно. В светящиеся окна теплых уютных домов из холодной мартовской ночи заглядывало и просилось приютить беспризорное одиночество. Одиночеству было холодно, но никто не спешил открывать…

Самый большой дефицит на Земле – место в чужой жизни. Что же тут, в самом деле, поделаешь ? Никто не спешит открывать…

Мы будем ехать долго, долго…

– Ты не даешь мне никакой возможности набить свои собственные шишки, – Настя выразительно постучала ладошкой по своему лбу. – Твоя постоянная опека перекрывает мне кислород и мне нечем дышать. Я хочу, наконец, поступать так, как мне самой хочется. Я имею на это право. Я уже не маленькая девочка, а дипломированный специалист.

– Мама плохого не посоветует, – сказала Раиса Васильевна дочери.

– Да слышали мы это уже миллион раз, – закричала Настя. – Мама плохого не посоветует, мама плохого не посоветует. Я двадцать два года живу только под твою диктовку. С этими девочками не дружи, туда не ходи, сюда не ходи. У твоей мамы очень высокий пост и ты не должна ее позорить. Ты должна учиться на одни «пятерки». И институт ты выбрала мне сама. Потому что престижно учиться на факультете иностранных языков. А я ненавижу английский, немецкий и французский вместе взятые. Я хотела пойти в ветеринарный. И ты прекрасно об этом знаешь.

– Коровам хвосты крутить, – вставила Раиса Васильевна.

– А хоть бы и так. Что тут позорного ? Я хотела лечить больных кошек, собак. Но ты сказала, что это несерьезно. У дочки такого начальника как ты должно быть солидное образование. Вот тебе твой диплом, – Настя подала маме свой диплом с отличием. – Все. Я все свои долги тебе отдала и имею, наконец, право жить так, как мне хочется. Или ты собираешься и жениха мне сама найти ? Можешь не беспокоиться. Я и без тебя его уже нашла.

– Я прошу тебя только об одном, – попросила Раиса Васильевна дочь.

– О чем ? – спросила Настя.

– Я прошу тебя думать. Всегда хорошо думать, прежде чем принимать хоть какое-то решение.

– Бывают в жизни случаи, когда на первом месте сердце, а не голова, – возразила Раисе Васильевне дочь.

– Ой, поверь моему опыту. А я, на минуточку, на целую жизнь старше тебя. Все поступки под руководством сердца без участия головы и разума чаще всего заканчиваются плачевно.

– А я буду счастливым исключением из твоего правила. У меня все будет хорошо. Мы с Димой уже подали заявление в ЗАГС.

– Как же так ? Ты его даже со мной не познакомила, – ахнула Раиса Васильевна.

– Он тебе не понравится. Да и потом, я же тебя знаю. Ты сразу же начнешь его экзаменовать – какое у Вас образование ? Кто Ваши родители ? Какие у Вас жилищные условия ? Где Вы прописаны ?

– Все эти вопросы я, как мама, должна знать.

– Ага, а потом будешь тестировать его на интеллектуальное развитие – в каком году был построен Большой театр ? Кто получил литературную премию в этом году ? Сразу предупреждаю тебя, можешь не стараться. Он ничего этого не знает. У него рабочая профессия, а работает он охранником в одной фирме.

– Понятно, значит приезжий, – сказала Раиса Васильевна.

– Ты, как всегда, права, – ответила Настя. – Да, приезжий. Но не думай, что он схватился за меня из-за моей московской прописки и квартиры.

– А я, почему-то, сразу так и подумала, – призналась Раиса Васильевна.

– А вот тут как раз тот редкий случай, когда ты ошибаешься. Он не любит Москву.

– Что она ему плохого сделала ? – удивилась Раиса Васильевна.

– Ему тут не хватает воздуха. Он вырос на природе, а асфальт и каменные дома его угнетают. Мы распишемся и уедем к нему на родину. Это далеко. Почти тысяча километров от Москвы. Мы будем ехать на поезде долго, долго и смотреть в окно. Я люблю смотреть в окно, – добавила Настя.

– Что ты там будешь делать в этой глуши ? На что вы собираетесь жить ?

– Не волнуйся. Проживем. У тебя ничего просить не будем. Дима сказал, что сначала поживем у его мамы, а потом отстроимся. Машину купим.

– Я тебя еще раз прошу, – сказала Раиса Васильевна, – ничего не делай сгоряча. Все серьезно обдумай.

Настя махнула рукой.

– Как хорошо, – сказала она маме, – что ты будешь от меня за целую тысячу километров и я смогу жить так, как я хочу.

Воздух предстоящей свободы Настю опьянял.

Настя со своим мужем уехала и Раиса Васильевна впервые пожалела, что у нее одна единственная дочь…

Настя звонила редко. На звонки Раисы Васильевны отвечала быстро, скороговоркой. Она вечно куда-то торопилась.

– Все нормально. Все хорошо, – обычно отвечала Раисе Васильевне дочь.

Но материнское сердце не обманешь. Даже по крошечным оттенкам интонации слов «все нормально», «все хорошо» Раиса Васильевна почувствовала, что у дочери не все так хорошо.

Собралась Раиса Васильевна быстро. На ее должности положена личная машина с водителем. Раиса Васильевна закупила продуктов, подарков и в пятницу вечером рванула к дочери за тысячу километров на восток от Москвы. Водитель Володя был опытный, машина отличная и к утру в субботу они уже были на месте.

Дверь Раисе Васильевне открыл зять.

– Какие люди и без охраны, – закричал он на весь дом.

– Здравствуй, Дима, – сказала ему Раиса Васильевна.

Вышла Настя.

– Мам, ты почему не позвонила ? Мы бы тебя встретили.

Раиса Васильевна не видела дочь целый год и чуть не заплакала от жалости. На фоне раздобревшего, округлившегося колобком зятя, дочь Раисы Васильевны выглядела бледной поганкой. Она сильно похудела и как-то даже сморщилась.

Раиса Васильевна выложила на стол горы московских продуктов и дорогих подарков. Сели пить чай. Раисе Васильевне все хотелось побыть с дочкой наедине, но рядом с ними всегда кто-то был. То зять, то мама зятя Клавдия Ивановна.

– Ты очень похудела, – сказала Раиса Васильевна дочери.

– Да она и не ест почти ничего, – вставила Клавдия Ивановна, Настина свекровь. – Заставляю, заставляю и все напрасно. А после больницы совсем ничего в рот не берет. Редко когда молочка в охотку выпьет.

– После какой больницы ? – спросила Раиса Васильевна и вся внутренне похолодела.

– Прости ты меня, Рая, – сказала Клавдия Ивановна Раисе Васильевне.

– За что ?

– Не уберегла я девочку твою. Они мне не сказали, что она беременная и мы пошли картошку копать на продажу. А там целая усадьба. Почти три дня копали, ведра да мешки тягали, а к вечеру третьего дня у Насти кровотечение сильное открылось. Ее в больницу увезли.

– Это бывает почти у всех женщин, – сказал зять. – Подлечили и теперь все в порядке. Что старое вспоминать ? Зато мы картошку тогда так удачно загнали. Денег выручили прилично. К весне машину купим. Баньку новую построили. На следующий год две усадьбы посадим. Земли кругом пустует много, только не ленись. А картошка всегда идет на рынке хорошо. Через годик фундамент под новый дом можно закладывать. Развернемся, да, Настюх ? Ее тут все москвичкой прозвали.

Зять Раисы Васильевны по-хозяйски обнял Настю и грубовато потрепал ее по плечу.

Раиса Васильевна подумала, что лучше бы ей никогда в жизни этого не видеть. Она теперь ни за что не забудет, как хрупкая фигурка ее дочери безропотно раскачивалась из стороны в сторону под сильной рукой зятя.

– Ты бы лучше туалет теплый построил, – сказала зятю Раиса Васильевна. – Женщин своих пожалей. Они не железные.

– Ничего. Мы привыкшие. И Настюха уже освоилась. Правда, Настюх ?

Настя почти все время молчала.

– Настюха в школу устроилась, – рассказывал за нее зять. – Ее ребятишки любят, я сам видел. Она на продленке работает. За это нам сельский совет целых две машины дров бесплатно дал. Экономия.