— Ой… так это Вы Йозеф?

— Да, холера меня возьми! Слышь, мала́я, тебя звать как?

— Пантея.

— Откуда такая грамотная взялась? Ну, Ольгерд, ну, погоди! Я тебе покажу, как мне всякую чушь совать!

— По объявлению взялась. Так Вам в чём здесь помощь нужна?

— Ты мне, мала́я, уже помогла. Чтоб я ещё раз с этим Ольгердом дело имел! А я-то думаю, чего их не берёт никто?

— Господин Йозеф, я пришла сюда работать. Мне нужно купить поесть мне и моему другу. Если Вы будете дальше охать, я уйду искать другую работу.

— Нет, погоди… Пангея!

— Пантея.

— А, ну да. Давай так: ты погляди аккуратно все остальные надписи, хорошо? А я тебе и твоему другу сейчас попрошу жену что-нибудь сготовить.

— А давайте я и друга сюда приведу? Он эльфский лучше меня знает.

— Ну разумеется, разумеется! Ну, Ольгерд, пёс ты ***!

Пантея и А’рса до глубокой ночи проработали над «эльфскими» диковинками, и выяснилось, что среди всех сокровищ лавочника настоящими были только четыре вещи. На радостях Йозеф даже разрешил своим нежданным помощникам остаться переночевать и накормил Славку старым овсом, который завалялся в закромах со времён, как издохла его собственная лошадь.

На следующий день Эскель увидел Юлиуша. Человека в нём можно было узнать только по печальным глазам, которые почти не были прикрыты веками: нос, вдавленный, как у летучей мыши, подобрался к переносице, почти сразу же под ним расположился рот без губ, полный длинных красноватых зубов. Кожа на всём теле была тонкая, бело-серого цвета, зато волосам и ресницам могла позавидовать любая девушка: они были очень длинны. Юноша был невообразимо худ и непонятно как ещё жив.

В сердце ведьмака зашевелилась искренняя жалость, которую никак нельзя было показывать несчастному: он уже начинал нервничать.

— Отеф… Кфо эфо? — прошепелявил Юлиуш, прячась от бледного луча света, который проник в его обитель из открытого люка.

— Это ведьмак, сынок.

Эскель поразился, с какой любовью и мягкостью произнёс эти слова суровый капитан стражи.

— Он прифёл меня уфить?

— Нет, что ты! Что ты! — отец аккуратно обнял сына за тонкие плечи, прикрытые толстой кофтой с длинными рукавами. — Я привёл его, чтобы он тебе помог!

Юлиуш посмотрел на гостя с такой надеждой, что Эскелю захотелось отвести глаза. Он уже знал, что помочь юноше нельзя: это не проклятье. Ни один признак не выдавал, что это может быть проклятьем.

— Мне очень жаль… — заставил себя сказать ведьмак. — Но ведьмачье ремесло здесь бессильно. Это болезнь. И я не знаю, как её лечить.

— Не говори так, — начальник стражи ухватил Эскеля за плечи и крепко стиснул их. — Должен же быть выход!

Несчастный парень затрясся и кинулся ведьмаку в ноги:

— Уфей меня! Я уроф! Я не мофу так фить! Эфо не физнь! Уфей!

— Нет, сынок! Не говори так! — его отец опустился на колени рядом и обнял. — Будь мужчиной. Мы найдём выход! Я тебе обещаю!

— Вам бы найти хорошего врача, — посоветовал Эскель, а сам вспомнил, как Йеннифэр расколдовала Авалак’ха. Уж на что там тяжёлая ситуация была — а вернули прежний облик. Но Йеннифэр рядом нет. Зато есть А’рса, у которого можно спросить, способна ли здесь помочь магия. Если сказать про него начальнику стражи как про лекаря, можно на время обезопасить и эльфа, и Пантею. — Эльф, который был со мной, умеет делать лекарства. Я бы для начала поговорил с ним. Лучше, чтобы я сделал это сам: он плохо говорит по-нашему, а я немного знаю Старшую Речь.

Начальник стражи подумал и сказал:

— Хорошо. Я приведу в темницу и его. Вроде как для свидетельской беседы.

— Тогда девочку тоже. Она всё время была со мной. Можете записать её слова как свидетельство моей невиновности в смерти герцога.

— Что значит — ушли? — капитан стражи опять выпучил свои глаза и чуть не ударил хозяина постоялого двора.

— Так точно-с, сбежали. Подельники убийцы — видать, тоже за душой грех есть, что сразу же после вас ушли, — оправдывался тот.

— Ничего не слышал, куда они могли уйти? Живо говори!

— Не знаю-с. Коня своего из стойла вывели и ушли.

— Коня, говоришь?

Отец Юлиуша разослал своих подчинённых во все концы города на поиски эльфа и девочки с конём. Кто-то из горожан, видевший их, навёл одного из стражников на дом хозяина антикварной лавки. Пантея, отошедшая на рынок за продуктами, успела только увидеть издалека, как А’рсу вместе с конём забирают под арест. Эльф не сопротивлялся, помня о том, что Эскель говорил ему об опасности показывать свои магические способности. Девочка закусила губу и простонала от досады: ведь она возвращалась с провизией, чтобы они с магом сразу же поехали в сторону монастыря! Теперь ей оставалось только бежать туда самой. Подождав немного, пока стражник с арестованным не скрылись за углом дома, она прошла в лавку, быстро схватила свой мешок, извиняясь и оправдываясь перед Йозефом, и помчалась к монастырю Вечного Огня.

Когда Пантея покинула границы города и вышла одна в пустое поле, ей вдруг стало не по себе. Ей показалось, что за ней гонятся. Оглядевшись и никого не обнаружив, девочка пробежала ещё немного, а монастыря так и не было видно. Отдышалась, побежала дальше — всё равно не видно. Девочка несколько раз устраивала передышки в беге, на горизонте открылось бескрайнее поле — и не было видно никаких зданий. Тут Пантея остановилась и бессильно села на луговые травы. Обняв коленки руками, она начала плакать, только тихо, чтобы никто не услышал. Ей вспомнилось, что так же плакала и её мать, и от этого стало ещё горше, и слёзы покатились быстрее. Потом сознание прошибла мысль: что ж она здесь сидит и теряет время? Ведь стемнеет, и тогда легко заблудиться. Эскель там пропадает, А’рсу забрали, а она тут сидит! Вытерев слёзы рукавом, девочка шмыгнула, поправила на спине арбалет и побежала дальше.

Пока девочка бежала за герцогиней, начальник стражи формально допросил А’рсу с помощью Эскеля, а потом под видом посещения места преступления они все вместе пришли к Юлиушу.

Маг внимательно осмотрел несчастного без посторонних глаз и, выйдя к ведьмаку и начальнику стражи, изрёк:

— Dearg aeldra. Порфирия. Тяжёлый.

— А что это?

— Болезнь. Наследство. Отец, мать — сын.

— А, это передаётся по наследству, — понял Эскель.

— Вылечить-то можно? *** с ним, откуда она!

Эльф строго посмотрел на отца пациента.

— Вылечить конец — нет. Он передать сын, дочь.

— То есть он передаст болезнь детям, и она поэтому до конца не лечится?

— Так! — А’рса был рад, что его начали понимать.

— Ну, а хоть облегчить её? — начальник стражи подошёл ближе к магу.

— Можно. Только не мешать делать… лекарство.

— Что для него нужно?

— Перо. Бумага.

Отец Юлиуша сунул требуемое в руки лекарю так быстро, будто у него оно было заготовлено заранее. Эльф чинно сел за маленький столик пациента и вывел на бумаге красивыми кучерявыми буквами названия нужных ингредиентов. Бо́льшая их часть была взята из рецепта снадобья, которое не так давно подлечило кровь самого мага. Другая часть предназначалась явно для мази.

— Купить, — кратко сказал эльф, отдавая запись начальнику стражи.

— Мигом.

Юлиуш всё это время смотрел на них из своего тёмного угла, и по выражению лица родителя понял, что появилась надежда.

— Сынок! Сынок! Тебя вылечат! Тебя вылечат! — отец радостно, но всё же аккуратно потряс Юлиуша за худые плечи и быстро выбрался из подвала. Если бы у ведьмака с магом было бы поменьше совести, они точно воспользовались бы этим моментом и убежали. Но вместо этого Эскель и А’рса стали обсуждать, что из приборов нужно для приготовления лекарства.

Ингредиенты достали быстро. Разложив всё на столе и размяв пальцы, эльф попросил оставить его с Юлиушом наедине на день и отойти подальше: возможно, пациент будет кричать, отец не выдержит и бросится спасать его, чем загубит дело. На самом деле маг собирался произносить заклинания и боялся, что это услышат.