— А я нашпигую болтами! — добавила Пантея, взяв главного из охраны на прицел.

— Ваш хозяин умер сам, от своей трусости. Разрыв сердца, — сказал ведьмак.

Герцогиня тихонько вышла из-за спины тролля и приблизилась к телу мужа. Чтобы убедиться в том, что он точно умер, она поддела носком туфельки его руку, и та бессильно упала обратно.

— Слава Вечному Огню, да простит он меня! Мои молитвы услышаны!

— Какой будет приказ, госпожа? — спросил стражник, преклонив перед ней колено.

Красавица взглянула на него, как на жалкого дождевого червя.

— Не госпожа я тебе! — ответила она строго и оглядела остальных охранников. — Где были вы все, когда супруг бил меня, накрывая подушкой, чтобы не оставлять синяков? Не вы ли вернули меня в дом, когда я убежала? Где вы были, когда… когда я истекала после этого кровью и… потеряла дитя? Убирайтесь отсюда все! И заберите тело вашего герцога — не оскверняйте эту пещеру!

Охранники покорно выслушали герцогиню и сделали всё, как она повелела. Женщина проследила за ними глазами, а когда они ушли, устало села на камень, часто поморгала, чтобы не расплакаться. Посидев так немного, герцогиня сказала:

— Пойду и я. Вознесу молитвы благодарности Вечному Огню, а потом уйду в монастырь. Спасибо вам всем! Я буду просить Вечный Огонь о милости и помощи вам! Прощайте!

Никто толком не успел ей ничего ответить: женщина очень быстро выбежала из пещеры.

Хрум проводил её собачьим взглядом и горестно заревел:

— Красота ушла! Людь с музыкалкой соврать! Арррр!!!

Он пошёл опять биться головой о стену пещеры. Эскель и Пантея с грустью наблюдали за ним, не зная, как ему помочь: непостижимы дела сердечные, и нет для них каких-то общих рецептов.

Ведьмак почувствовал, что по своду пещеры пошла трещина — удары были сильными.

— Хрум, ты это, прекращай! Пещера может обвалиться!

Тролль ничего не расслышал из-за своего рёва и закричал громче, от его раскатистого крика задрожали сталактиты и сталагмиты. Эскель попробовал наложить на Хрума Аксий, чтобы успокоить, только расстояние до него было слишком большим для действия знака.

— Холера!

Перед ведьмаком с Пантеей упал огромный кусок камня, загородивший дорогу к Хруму. Слух Эскеля уловил, как ползут дальше новые трещины.

— Уходим! — скомандовал он девочке и ухватил её за руку.

— А как же Хрумчик?! Он же погибнет! Хрум!!! Беги!!!

— Хрум! Беги! — крикнул ведьмак ещё громче, и от эха отвалился ещё кусок камня.— Он не слышит. Бежим!

— Хрумчик!

Ведьмак закинул девочку на плечо и побежал к выходу, уворачиваясь от падающих камней.

Над грудами камней, ещё минуту назад бывших пещерой, взвилось густое облако пыли. Оно постепенно оседало на листьях, травах и сидящих неподалёку Эскеля с Пантеей. Девочка горько плакала, утирая грязные слёзы рукавом курточки. Ведьмак молчал, покусывая стебелёк какой-то травы. Думалось о многом. Жалко было такого доброго тролля. Сочувствие вызывала герцогиня, которой поломали жизнь. Не верилось, что её жестокий супруг скончался, как по заказу, сам, без посторонней помощи (обычно такие живут и здравствуют, сводя нормальных людей в могилу), и вместе с тем было отрадно, что не пришлось взять на душу новых убийств. Жалко было золотых самородков, которые теперь навеки погребены под грудами камней. Вспоминалось, что за постоялый двор были уплачены чуть не последние деньги. Эскель даже рассуждал, нельзя ли всё-таки получить за тролля награду у писаря, и чувствовал при этом, как жалость и уважение к Хруму больно колют совесть. Нет, денег за убийство тролля не дадут точно: он погиб по своей вине. Хотя и виной это не назовёшь — скорее бедой. Только сказать писарю о смерти Хрума надо, чтобы он больше не переживал на его счёт.

— Мне тоже его жаль, Паня, — сказал девочке ведьмак, понимая, почему она так долго плачет. — Но нам надо возвращаться. К писарю зайти. К А’рсе. Надо узнать, нет ли ещё на каких чудовищ претензий — а то у нас на зиму совсем не останется денег. Пошли.

Пантея всхлипнула в последний раз и встала с травы.

Писарь не заплатил за тролля ни медяка, как Эскель и полагал. Совесть его успокоилась окончательно, но пришлось возвращаться на постоялый двор с пустыми руками.

А’рса лежал на кровати и, когда они вошли, слабо указал рукой на деревянный столик рядом. На нём блестело несколько золотых монет.

— Откуда это? — удивился Эскель.

— У постояльцев отравление. Я сделать снадобье, они заплатить. Хозяин тоже заплатить: постояльцы важный.

— Молодец! — похвалил его ведьмак и устало сел на табурет снимать сапоги. Может, маг, когда окрепнет, будет в плане заработка подспорьем?

Пантея всё это время стояла задумчивая в дверях, а под вечер, когда все уже поели и располагались спать, спросила эльфа:

— А’рса, скажи, а можно ли магией превратить тролля в человека?

— Есть маскировать мазь, заклинания преобразить. В теории — трудно, но мочь быть. Маги исправлять горб, кривой зуб, лысину…

Он не договорил, потому что девочка разревелась и выбежала за дверь.

========== Кровопивец ==========

Хозяин постоялого двора подобострастно и с опаской выпрямился перед вошедшей городской стражей. Её начальник не сразу соизволил посмотреть на него своими выпученными глазами:

— Это у тебя ведьмак комнату снял?

— Да, вашество!

— Веди.

Хозяин покинул своё место, быстро пошёл в сторону комнаты, а вслед за ним и стража.

— А мне он сразу не понравился! Рожа у него бандитская, да ещё с эльфами якшается! Вот сюда, вашество!

В комнате все пока ещё спали, только Эскель, услышав скрип двери, быстро очнулся и сел на свою подстилку на полу.

— Чем обязан? — спросил он вошедших.

— Хе! Убил герцога — и ещё спрашивает! — усмехнулся один стражник.

— Ответишь за убийство герцога Уайтфорда и похищение его супруги. Следуй за нами, — добавил начальник, ещё больше выпучив свои глаза.

Ведьмак встал с пола, размышляя о том, как быстро герцогские стражники успели донести на него. Кроме них было некому.

— Герцог умер от разрыва сердца, а его жена ушла в монастырь. По своей воле, — кратко ответил он капитану.

— Охранники Уайтфорда утверждают другое. Как это мог здоровый молодой дворянин умереть от сердца?

— Для меня это тоже загадка — ведь сердца у него не было, — Эскель крепче сжал рукоять меча, который взял с пола, когда поднимался.

Услышав громкий разговор, проснулись Пантея и А’рса. Девочка протёрла заспанные глаза.

— Иди с нами, — настоял начальник стражи. — Лучше добровольно, иначе мы применим силу.

Эскель взглянул на эльфа, который слегка воздел руку для заклинания, и представил, что будет, если в А’рсе распознают мага. Формула была проста: эльф плюс маг равно дорога на ближайший костёр… Разве для того его расколдовывали, чтобы он так быстро погиб?

— Ладно, ведите, — ведьмак глазами дал А’рсе знак, чтобы тот успокоился. Эльф его понял и опустил руку.

— Куда вы его забираете? — Пантея встала между стражей и Эскелем. — Он ни в чём не виноват!

— Не виноват — разберёмся и отпустим, — ответил ей капитан стражи, аккуратно взяв за руку, чтобы отвести в сторону.

Девочка посмотрела на него с недоверием:

— Врёте!

— Нет, выполняю свою работу.

— Да чего с ней церемониться? — один из стражников хотел грубо оттолкнуть Пантею, которая приняла защитную позу, в сторону, но получил от начальника по лицу.

— Ещё раз, ***, полезешь поперёк меня — нос со стороны затылка выйдет! — пригрозил капитан, и его выпученные глаза покраснели. — Давай, милка, иди: ничего мы с твоим ведьмаком не сделаем.

Другой стражник жестом показал Эскелю, чтобы он отдал мечи. Пришлось это сделать.

Как только стража увела ведьмака, хозяин постоялого двора перестал улыбаться и силком потащил Пантею за дверь. А’рса вступился за неё и схлопотал по лицу удар крепким жирным кулаком. Девочка укусила хозяина за руку, которой он её тащил, прижалась к эльфу и закричала: