— Он ведь врёт всё о званом ужине? — спросила Пантея Эскеля, когда они отошли подальше от поместья.

— Врёт. Его слуги не носятся как угорелые, как это бывает в таких случаях. На обеих руках у него синяки. Если судить по его телосложению, он не занимается кулачными боями. Так что Хрум, скорее всего, прав.

Девочка ненадолго задумалась, а потом спросила:

— А можно ли вообще точно узнать, врёт человек или нет?

— Ого, вопрос. Только ответа я на него тебе не дам. Потому что сам периодически нарываюсь на обманщиков. Поэтому с людьми всегда надо быть осторожным.

— То есть бояться их?

— Не, осторожность — это не страх. Осторожность — это когда ты знаешь, на что человек бывает способен, и стараешься не довести ни его, ни себя до крайности. Единственное, что здесь можно посоветовать — смотреть надо на вещи. Вещи, в отличие от людей, врать не умеют. А были бы у них языки, врали бы и они…

— Смотреть на вещи — это как ты, на костяшки пальцев и на поведение слуг?

— Да.

Эскель с Пантеей прогулялись вокруг поместья, размышляя, как бы увидеться с герцогиней. Стемнело, в доме зажгли факелы и свечи. Стала видна пристройка с узкими окошками, на которых стояли резные решётки. В одном из них мелькнул женский силуэт с книгой в руках. Может, это и есть возлюбленная тролля? Как бы проверить?

Около входа в пристройку расхаживал стражник, да ещё и находился этот вход неудобно: вырубишь одного охранника — другие заметят. Ведьмак осмотрел крыши: в принципе, если перелезть через каменный забор и забраться на крышу пристройки, можно было бы попасть внутрь по трубе (вероятно, в пристройке есть камин). Только она больно узкая для взрослого человека. Эскель прикинул, как двигаются стражники, обходя территорию усадьбы, и сказал Пантее:

— Пань, попробуй аккуратно проползти на крышу вон по тем крепким вьюнам. Стражник обходит пристройку с нашей стороны нечасто. Достаточно времени, чтобы успеть пролезть в трубу. Другие охранники тебя не заметят: угол глухой для обзора. Помни: это разведка, что бы ни случилось — никуда не вмешивайся! Но на крайний случай я буду здесь рядом.

Девочка кивнула, всё поняв, и отстегнула с пояса ножны, чтобы не издавать мечом лишнего шума и было удобнее забраться в трубу. На всякий случай Пантея всё равно спрятала за сапог небольшой ножик — не так давно она вспомнила, как мать ей говорила, что лучше его всегда брать с собой. Ножик появился у неё только после зимовки: Эскель отдал ей один из своих, когда решил, что ей уже можно доверять холодное оружие.

Хорошо, что камин не был растоплен — лето всё-таки. Пантея, стараясь не пыхтеть, сползла до пола, вся чумазая от старой копоти, и увидела перед собой молодую женщину в богатом, но кое-где надорванном наряде. Герцогиня сидела на низкой кровати с книгой в руках и что-то шептала. По обложке было понятно, что это молитвенник для служителей Вечного Огня. Женщина была так погружена в молитву, что ничего не замечала вокруг. Впрочем, одним глазом она видеть сейчас и не могла: он был закрыт красно-синей опухолью.

«Вот же сволочь!» — подумала девочка о герцоге, который, вероятно, являлся автором этого увечья, и осмотрелась, помня совет Эскеля о том, что вещи не врут. Тут Пантея осознала, что ей пока не хватает опыта, чтобы хорошо читать подсказки вещей. Ничего больше не оставалось, как стараться запомнить обстановку как можно точнее, чтобы передать Эскелю: уж он-то поймёт, в чём дело.

Деревянные стены были все в занозах, кое-где были видны вмятины и отлетевшие щепки. На отдёрнутой занавеске бросалось в глаза большое бурое пятно, которое явно не отстирывалось, хотя попытки и были: ткань выцвела и была особо бледной по краям пятна. На двери с внутренней стороны когда-то был засов, но, судя по щепкам, кто-то сильный отодрал его вместе с гвоздями. «Ведь так нельзя закрыться от того, кто придёт», — подумала девочка, и ей стало не по себе: ведь если герцог действительно бьёт жену, она даже не имеет возможности закрыться от него.

Всё остальное выглядело вполне обычно. Ну разве только таз с холодной водой ещё стоял посреди комнаты.

— Простите, мадам! — вежливо обратила на себя внимание Пантея. Герцогиня отвлеклась от книги и удивлённо приподняла брови. Оглядев незваного гостя с ног до головы, она спросила:

— Как ты сюда попала, я поняла, но зачем? Красть у меня здесь нечего: все ценности хранятся в другом месте.

— Если бы я хотела Вас обворовать, я бы не показывалась на глаза, — ответствовала чумазая гостья.

Герцогиня тепло, по-матерински улыбнулась.

— Так зачем ты здесь? И кто ты?

— Вас же муж бьёт? Я одна из тех, кто хочет Вам помочь!

Женщина закрыла глаза и блаженно улыбнулась. Её пушистые ресницы стали влажными.

— Вечный Огонь, мои молитвы услышаны — да славится суть твоя! Увы, да: отец отдал меня замуж за человека, который умеет притворяться вежливым и добрым, но по сути — просто чудовище.

— Вы не пытались сбежать? Или уйти от мужа?

— Мне некуда бежать, — ответила грустно герцогиня. — К отцу? Он сразу же вернёт меня обратно. Отец и супруг имеют общие серебряные и золотые прииски, с которых поступает хороший доход. По их условию я не имею права покидать супруга, иначе он расторгнет с отцом договорённость по приискам.

Глаза девочки загорелись негодованием.

— Получается, отец Вас просто продал.

— В наших кругах это называется «обеспечил удачной партией», — вздохнула женщина и аккуратно потрогала опухоль на глазу. Потом подошла к тазу с водой, смочила тряпочку и приложила к глазу. В первый раз за свою ещё недолгую жизнь Пантея была рада, что не живёт как дворянка.

— Неужели нельзя убежать?

— Однажды мы были в церкви Вечного Огня, я сделала вид, что хочу поговорить с жрецом, а на самом деле тихонько убежала в город. Без денег — они все у супруга. Ходила по городу, собирая упавшие медяки, чтобы заплатить капитану корабля и уплыть, но меня нашли, — герцогиня расплакалась, но взяла себя в руки и вытерла слёзы. — Я потом пролежала… больной где-то два месяца… — женщина зачем-то положила руку на живот и погладила его отрывистыми движениями. — Лучше бы он меня убил тогда…

— Почему он вообще Вас бьёт? — девочка подсела поближе к герцогине. Та снова заплакала и отвернула лицо.

— Он… получает от этого удовольствие.

Ребёнку всё не расскажешь, а женщина вспомнила, что мог вытворять её муж во время выполнения супружеского долга… После каждого раза она приходила в себя неделю, не желая даже смотреть на себя в зеркало.

— Мы Вам поможем! — сказала Пантея, решительно встав с кровати.

Женщина грустно улыбнулась и приобняла её так, как когда-то обнимала мама. Вспомнив тепло её рук, девочка застыла и почувствовала ком на самом дне горла.

— Спасибо, золотце. Хоть кто-то меня пожалел. Но как ты мне поможешь?

— Со мной… со мной ведьмак, маг и тролль! Мы что-нибудь придумаем!

— Тролль?

— Да, тот самый, которого вы видели издалека…

За дверью послышались громкие быстрые шаги.

Герцогиня испуганно посмотрела на дверь и на Пантею.

— Лезь обратно в трубу! — женщина подсадила её так, чтобы та смогла хотя бы упереться руками и ногами в стенки трубы, взяла молитвенник в руки и загородила собой камин. — Вечный Огонь! Пусть всё обойдётся!

Девочка попробовала подняться по трубе, но это получалось шумно — в комнате бы точно услышали. Пришлось упереться в стенки и замереть.

— Ужин принесут сюда минут через сорок, — Пантея услышала голос герцога, и сердце её упало. В голове забегали мысли, что делать, если он сейчас начнёт снова бить жену. — Пока есть время…

Дыхание герцога стало тяжелее и прерывистее. Герцогиня не издавала ни звука. Послышался шорох её платья и топот двух пар ног. Потом глухой стук — упала книга, и женщина, судя по шороху одежды, рухнула на кровать. Затем послышался треск разорванной ткани, пощёчина, в ответ — хлёсткий удар, тихий женский вскрик и хрип.