— Он ещё и могилу Медведихи разрыл, люди! — присоединился к гвалту какой-то мужик. — Я пришёл жинку свою помянуть, а рядом раскурочено всё! Ничего святого у этого ведьмака нет! Теперь иди знай, не потревожил ли он наших успокойников своей грязной магией!

— Обычное дело, — процедил девочке ведьмак, согнувшись от раны, — опасность миновала, а платить не хочется.

Слёзы сами собой проступили на глазах девочки.

— Вы же говорили, что в долгу не останетесь! Лжецы! Не надо было вам помогать!

— Гляди, а я-то думала, девчонка воспитанная, — покачала головой одна старуха. — А она вон как на взрослых кричит!

Ещё один крестьянин добил всех фразой:

— Девчонку у ведьмака забрать надо. Ещё как бы не снасильничал — то-то я думаю, чего он, харя бандитская, её с собой таскает! Где это видано, чтоб ведьмаки не одни ходили?

— Точно, — поддакнули многие. Кто-то даже взял Пантею за руку, но она оттолкнула этого человека и прижалась к Эскелю:

— Не смейте! Не смейте! Не останусь я с вами! Сволочи вы двуличные! Вы и ногтя ведьмака не стоите!

— А ты нас с ублюдком не равняй!

Эскель ничего никому не ответил — не в первый раз ему так щедро платили за спасённые жизни — только свистнул коня и пошёл ему навстречу, держа Пантею за руку.

— Сейчас ведь девчонку уведёт! Братцы, аль одного ведьмака вместе не одолеем? — мужики начали хвататься за вилы и топоры.

Пантея чуть не задохнулась от возмущения:

— На раненого гуртом нападать — так сразу герои, да? А с чудищем так же слабо́ было справиться? Вы ещё и тру́сы!

Мужики после таких обидных слов пошли с оружием на спасителей деревни, но Эскель успел закинуть Пантею на коня, запрыгнул сам и что было силы ткнул Славку пятками в бока. Конь помчался мимо крестьян, кого-то задев копытами, и вскоре село скрылось позади.

========== Праздник жизни ==========

В разболевшейся голове Пантеи крутились самые отменные ругательства, какие она только успела выучить за время жизни с крестьянами. Она держалась за ведьмака сзади, и он слышал, как она шмыгала, стараясь не расплакаться. Надо было бы с ней поговорить, подбодрить как-нибудь, только не было сил: раненый бок заживал хорошо, но от общей кровопотери часто прыгали перед глазами тёмные пятна, и все силы уходили на то, чтобы не свалиться с лошади.

Приходилось часто пить эликсиры, и Эскелю вспомнилось, как он однажды перестарался с этим делом, когда впервые в жизни, будучи совсем юным, убил оборотня. Тот напал на него, пока сам Эскель осматривал лес в поисках заказанной эндриаги. Нападение было внезапным. Волколак укусил юного ведьмака за ногу, о чём теперь напоминал почти незаметный шрам. По неопытности Эскель перегрузил организм эликсирными токсинами — до такой степени, что не успел выпить «Белый мёд» и отключился после победы над оборотнем. Когда он очнулся, на месте волколака лежал полуголый мужчина с такой же раной у сердца… Помнится, с неделю Эскель ходил сам не свой, переживая из-за того, что по сути убил человека…

Через некоторое время, когда ведьмак уже поправился, а девочка более-менее отошла от душевного клокотания, дорога привела ездоков в небольшой город. Слишком шумный город: на улицах было очень-очень много народа. Все были весёлые, нарядные, отовсюду слышался смех. Из каждого закоулка журчала заводная музыка и доносились такие вкусные запахи, что даже у дважды обедавшего разыгрывался аппетит.

В городе был праздник, и он ощущался всей душой: какими бы ни были горожане, сегодня они сияли доброжелательностью, и казалось, что никто из них не способен ни на какое злодейство.

— Гражданин, на лошади в город нельзя! — предупредил ведьмака стражник, у которого шлем по-праздничному был украшен длинным фазаньим пером. — Тут недалеко стойла есть.

— Охраняются?

— Да, но нужно будет заплатить деньгу.

— Что за праздник тут у вас?

— День основания нашего города!

Эскель отправил Славку в стойло и кинул стражнику, приставленному смотреть за лошадьми, пару положенных монет.

— Славка, не скучай! Мы ненадолго расстанемся, — ведьмак погладил коня по шее и пошёл вместе с Пантеей по улицам.

Эскель стал немного проникаться духом праздника: навстречу ему шли нарядные улыбчивые девушки, никто не смотрел на него с открытым презрением и не обзывался приблудой или мутантом — сегодня горожанам было не до того. Одна девица приглянулась особенно. Ведьмак даже захотел подойти познакомиться, но вспомнил о своём шраме, вздохнул и махнул рукой. Ладно, не надо портить ей праздник — испугается ещё.

Пантея чувствовала себя не совсем комфортно среди такого количества людей, и даже несколько добродушных улыбок в её сторону не смогли отвлечь от грустных мыслей. Наоборот: она смотрела на всех исподлобья и думала: «И эти такие же. Сейчас улыбаются, а потом с топором на тебя пойдут!»

— Граждане, не проходите мимо калачей! Свежие, румяные, только что из печки!

— На кон ставим старинную статуэтку в виде эльфа! — доносилось из закоулка, где собралось много мужчин. — Надо ещё пару участников!

— Кто обыграет нашего кузнеца Янека в гвинт, получит от него в награду меч его работы! Делаем ставки, господа!

— А вот кому квашеная капуста? Чтобы в животе не было пусто!

Эскель отвёл от своего рта чью-то руку с квашеной капустой и посмотрел на статуэтку эльфа, которую разыгрывали в кулачных боях. Захотелось выиграть её для Пантеи. Он-то уже привык к неблагодарности, а для неё — потрясение, и сражение с игошей — тоже. Надо её чем-то порадовать. Ведь она всё-таки ребёнок, хоть и серьёзный.

К его заявке на участие отнеслись двояко: кто-то был против и считал, что бороться с мутантом нечестно, он же выносливее других. Кто-то, наоборот, обрадовался: а ну как взять и одолеть ведьмака — ведь какая слава на весь город! Спорили участники и пришли к выводу, что боям с Эскелем быть. Только у всех был уговор снимать куртки, чтобы никто не спрятал нигде оружие.

Эскель закатал рукава своей серой рубахи и посадил девочку наблюдать за боями:

— Следи за ударами, думай, как их наносят и как лучше от них уклоняться.

Пантея кивнула. Она просмотрела все бои с ведьмаком. Против него выходили отдохнувшие соперники, в то время как он дрался без перерыва, и всё равно он одолел всех. Честно одолел: за этим следили самоназванные судьи. Эскель собрал в равной мере аплодисменты зрителей и недовольные взгляды проигравших и указал Пантее на статуэтку:

— Бери, это тебе!

— Мне?!

Девочка взяла подарок и наконец-то улыбнулась. Статуэтка была хороша: эльф был одет в красивые длинные одежды и стоял, опустив подбородок и закрыв глаза, будто покорился чьей-то воле. От всего его облика веяло далёкой стариной, и это делало статуэтку ещё более привлекательной и ценной.

Пантея шла дальше уже довольная.

— Не хочешь поесть? — спросил Эскель девочку.

— Было бы неплохо, только у нас из припасов одни сухари.

— Мы в городе. Тут много мест, где можно поесть.

— То есть приготовить?

Эскель улыбнулся:

— Нет, сегодня для нас приготовят другие люди.

— Это же дорого, наверное!

— Да ладно, сегодня мы гуляем! Пойдём: у всех праздник — пусть и у нас будет тоже.

Пантее стало любопытно.

— Пошли!

Нашли приятное место с бардами и площадкой для танцев. Заказали жареного поросёнка и картошки, а на запивку — для Эскеля вино и малиновый сок для Пантеи. Пока повара трудились, ведьмак потянул девочку к столу, за которым собрались игроки в гвинт. Колода у него была паршивая, да и карта, мягко говоря, не шла: продул две партии и больше играть не захотел. Хорошо хоть ставки были небольшие, не жалко было проиграть.

В то время как он играл, Пантея расспросила стоящую рядом горожанку о правилах гвинта. Та рассказала ей далеко не всё, но так увлечённо, что девочка допустила соблазнительную мысль попробовать сыграть самой, только колоды у неё не было. Пришлось только вздохнуть.