Все эти дни я встречалась с Нильсом только на работе. По вечерам мы с Дашкой занимались моей персоной, а в выходные он помогал своей матери с организацией праздника. Услышав краем уха пару телефонных разговоров с организаторами, я сделала вывод, что планируется приём, на который не стыдно будет пригласить королеву Англии. Нужно будет заглянуть в список гостей, вдруг придётся учиться делать реверанс?!

И вот наступила та самая суббота. Мы с Нильсом уже почти две недели не ходили на свидания, навёрстывая упущенное во время обеденных перерывов. Никогда еще они не казались мне такими короткими!

С Нильсом мы договорились, что я сама доберусь до ресторана. Гости должны были начать съезжаться после пяти часов вечера. По словам Нильса, всего около тридцати человек – родители, бабушка и дед, тёти-дяди и другие животные. Должен был приехать и отец со своей семьёй. Кроме них, других финских родственников ничто не предвещало, хотя Нильс рассказывал, что у отца многочисленная родня в Финляндии.

К трём часам дня Дашка закончила делать мне причёску: завила крупные локоны и уложила на прямой пробор. Получилось очень даже красиво. На школьном выпускном моя причёска была куда менее эффектной. Вечерний мейк-ап от Дашки меня также не разочаровал. Она очень вдохновилась своей ролью феи-крёстной при Золушке, и теперь её проще было утопить в Неве, чем прекратить эту вакханалию гламура, так что я расслабилась, и даже начала получать удовольствие, глядя на себя в зеркало. На макияж ушёл битый час. Пока Дашка колдовала над моим лицом, припудривала, рисовала стрелки и красила ресницы, Да Винчи мог свою Мону Лизу уже 10 раз нарисовать. Под занавес она сунула мне тюбик помады и разрешила открыть глаза. В зеркале отразилась девушка неземной красоты с огромными как у оленёнка Бэмби глазами. Насыщенная ярко-красная помада завершила образ роковой красавицы. Потом Дашка помогла мне одеться. Платье было подогнано и сидело идеально. Впервые я поняла, что у меня есть фигура. И лицо.

– Кукла наследника Тутти! – ахнула Маринка, случайно оказавшаяся дома (агаааа), увидев результаты Дашкиных трудов. Мама тоже была довольна, она знать не знала, что младшая дочь ну тоже так ничего получилась. Совместными усилиями они засунули меня в куртку, потом в такси, расправили платье, и выдав на дорожку тонну ценных указаний, отпустили на бал день рождения.

Таксист высадил меня на территории соснового парка, возле ресторана. Я осмотрелась: здесь время повернуло вспять, удивительная архитектура начала ХХ века создавала очаровательную атмосферу дореволюционной России. Я бы не удивилась, если бы следом за моим такси к крыльцу подкатил красивый конный экипаж, и Алексей Вронский подал руку Анне Карениной… Чеховская дама с собачкой тоже была бы весьма к месту… Тут я почувствовала, что начинаю замерзать и пора бы уже войти внутрь.

Если снаружи здание было впечатляющим, то внутренняя обстановка была просто роскошной. Возле дверей, ведущих в ресторан, стоял изящный указатель с фамилией «Нильский». Нильс Нильский. Масло масляное. Мама, видимо, недолго раздумывала над именем своего первенца. Мне туда.

Зал ресторана был таким красивым! Камин, хрусталь и белоснежные скатерти. И Нильс. Он стоял неподалёку, приветствуя прибывающих гостей. Чёрная шелковая рубашка с распахнутым воротом и чёрные брюки составляли его костюм, который, впрочем, мне захотелось сорвать с него. Взяв себя в руки, я заложила эти самые руки за спину. Рядом с Нильсом стояла эффектная брюнетка лет сорока, и по внешнему сходству я заключила: вот и мама! Они были очень похожи друг на друга, но если черты Нильса озарялись изнутри ласковым солнышком, то его мать была похожа на луну: яркая, блестящая, но холодная. Ну или это неудачное освещение.

Нильс подошёл ко мне, улыбаясь.

– Привет, лисичка! – Он помог мне снять куртку и восхищённо присвистнул. – Вот это да!

Очевидно, содержимое куртки ему понравилось. К самой куртке он остался равнодушен, отдав её официанту.

– Спасибо, ты тоже ничего! – мама учила меня всегда возвращать комплименты.

Мы стояли у зеркальной стены. Порыв сквозняка из открывшейся двери взметнул подол моего платья, холодом тронул обнаженные плечи. Я поёжилась. Нильс привлёк меня к себе бессознательным движением, как будто он так делал уже тысячу раз. Увидев наше отражение в зеркале, я вздрогнула: тёмно-красная юбка обвилась вокруг его ног, на чёрном шёлке рубашки разметались рыжие волосы, создавая иллюзию танцующих языков пламени, сжигающих дерево…

– Пойдём, познакомишься с мамой. – Нильс взял меня за руку, вернув к реальности.

Я бросила взгляд в зеркало, убедилась, что выгляжу вполне прилично, и готова к знакомству. Но готова я была только внешне, на самом деле я очень переживала, а вдруг я ей не понравлюсь?!?

– Ты ей понравишься… – Нильс опять прочитал мои мысли.

Знакомство состоялось. Нильс представил меня, и Екатерина Александровна (так её зовут), спросила, как я добралась. Меня немного отпустило, и разговор завязался. Она приветливо улыбалась, но в глубины её тёмных, как у сына, глаз были встроены два рентгеновских аппарата, лучи которых беспощадно просветили меня насквозь, сверху вниз и слева направо. Никто и никогда меня так не рассматривал – как корову на рынке. Но, видимо, все матери такие. Моя разве что в зубы Нильсу не заглянула, когда он впервые появился у нас дома… Темноволосая и темноглазая, она представляла собой классический образец малороссийского типа «кровь с молоком». Её голос и интонации были мягче, чем у Нильса, однако схожесть их тембров была слышна невооружёнными ушами. Кажется, Нильс взял всё лучшее от своей матери. И он был прав: я ей понравилась. Наверное.

Чуть позже Нильс оставил меня, занимаясь гостями. Я сидела в стороне, рассматривая прибывающих. Кровные родственники со стороны матери практически все были вылеплены из одного теста и я развлекалась, разгадывая, кто кем кому приходится. Приехал и шеф с женой и дочкой Женечкой. Ей было двенадцать, и она частенько зависала у нас в приёмной. Оксана Александровна была чуть ниже и чуть полнее своей сестры, но в том, что они родственники, сомневаться не приходилось. Шеф, Кирилл Андреевич Кругловский, вполне оправдывал свою фамилию. Круглым было всё: и лицо, и фигура.

Вдруг кто-то дёрнул меня за палец. Подле меня стояла хорошенькая малышка лет четырёх, беленькая, в бледно-зеленом атласном платьице.

– Ты принцесса? – спросила она.

Я задумалась. Вокруг меня была королевская обстановка, мой принц был рядом… Дамы и господа, поздравьте меня – я принцесса!

– Да….

– Я тоже! – обрадовалась девчушка. – Смотри.

На её голове красовалась маленькая корона.

– Ой, а у меня короны нет… – «огорчилась» я.

– Хочешь мою?

– Давай…

Я посадила её на колени и она нацепила свою корону мне на голову. Теперь я официально коронованная особа.

– Как тебя зовут? – спросила я. – Кто твоя мама?

– Маргалита Белова. – малышка махнула рукой в сторону входа. – Мама там.

Она так и сказала «Маргалита».

– Маргарита? – значит, это и есть маленькая сестра Нильса. Он о ней рассказывал, называя Маргошей.

– Маргалита! – Нильс подошёл к нам. – Ты опять от Женьки сбежала?

Она радостно захихикала и как обезьянка, перебралась к нему на руки. Да уж, дети его просто обожают.

– Почему Маргалита? – спросила я.

– Родители решили, что это оригинально…

Действительно.

К нам уже спешила Женя, видимо, назначенная нянькой на сегодняшний вечер. Детей было несколько, для них был накрыт специальный маленький столик, но для Жени он явно был маловат: она была довольно высокой девочкой. Впрочем, она не жаловалась.

– Иди с Женей, капустка, и больше не убегай, а то в грядку посажу. – Нильс потрепал сестрёнку за тугую щёчку и Женя потащила её к месту дислокации детей. Корона осталась на мне. Учитесь, девчонки, как быстро и без интриг урвать сей предмет!