Лара медленно повернулась. Первое, что она увидела, – это копыта, а уже потом – сапоги со шпорами, панталоны, расшитые камзолы, перевязи, украшенные драгоценными камнями, широкополые шляпы со страусовыми перьями… Перед Ларой стояли три молодых всадника, которые, опасно переглядываясь, смотрели на неё. Один был стройным и изящным, второй – тощим и угловатым, а третий – плотным и коренастым.

«Одеты богато, а на вид мои ровесники. Наверное, сынки дворянские», – бегло оценила Лара, несмотря на страх.

– Простите, барышня… – начал один из них, самый красивый.

– Я?

– Ну не коза же ваша, – улыбнулся тот.

Остальные дружно засмеялись.

– Что вам угодно? – с пересохшим горлом спросила Лара.

– Скажите, милая аркадская пастушка[2], ваш ли это дом виднеется за деревьями?

Она нехотя кивнула.

– Мы страсть как утомились, а наши фляги, увы, опустели, – сказал красавчик. – Не изволите ли вы принести нам воды?

– И-изволю…

Лара не помнила, как зашла в дом. Бабушка ещё не встала, а кот дремал, развалившись на лавке. Наполнив ковш дрожащими руками, Лара в сомнении остановилась перед дверью. Чутьё бойко подсказывало ей не идти.

«Может быть, не возвращаться? Ох, там коза привязана… Ну не украдут же они её. Что за несносное утро!»

У её ног мяукнул Андреас, выражая полную готовность идти вместе с ней.

«Снежок!»

Вспомнив о любимце, Лара отважно толкнула дверь и направилась к всадникам. За нею мчался Андреас. Козлёнок, к счастью, был в безопасности – он мирно пасся рядом с матерью на другом краю луга.

– Ваша… вода. – Лара подошла к красивому шатену, который с ней говорил, и протянула ковш.

– Благодарю вас, барышня, – нежно отозвался он и сделал глоток.

Остальные хмыкнули. Андреас, сидевший на земле поодаль, с угрозой бил хвостом. Передав своим спутникам воду, красавец снова обратился к Ларе:

– Вы здесь одна живёте?

– Нет, с бабушкой, – честно ответила та.

– И больше никого?

– Никого.

Серые глаза юноши блеснули интересом.

– И не страшно вам в лесу жить?

– Н-нет, господин.

– А хотите, мы будем вас защищать?

Коренастый, который как раз пил из ковша, поперхнулся водой и, вытирая рот платком, с упрёком глянул на товарища.

– Защищать? – растерялась Лара. – Зачем?

– Потому что такую барышню наверняка кто-нибудь обидит, – улыбнулся красавчик.

– Благодарю, не стоит…

– Забирай! – грянул коренастый, кончив пить.

Лара протянула руку за ковшом, но под хохот друзей молодой дворянин швырнул его о землю. На мгновение она искренне поверила, что юнец уронил ковш случайно, и наклонилась за посудой.

– Думаешь, если к тебе господа любезно обратились, то ты сразу барышней стала? Рвань… – И грубиян натянул поводья, вынуждая своего коня взвиться на дыбы и поднять облако пыли.

«Ши-ги-шин…»

Лара отскочила, едва не угодив под копыта, хотя покрыться пылью всё-таки успела.

– Вот видите, барышня, а говорили – вас защищать не стоит, – ухмылялся красавчик.

«Ши-ги-шин…»

Андреас с рычанием бросился на лошадь коренастого грубияна, но Лара вовремя спохватилась и оттащила кота в сторону.

– И не наскучило вам с отребьем болтать? – вздохнул молчавший до той поры тощий юнец. – Поедем отсюда.

Трое дворянских сынков загоготали и уже повернули прочь, когда, не сводя с них глаз, Лара подняла холодную руку и с внезапной уверенностью произнесла:

– Ши-ги-шин-па-эр-дли-юх!

Всадники исчезли. А вот лошади почему-то остались.

– Где они? – опомнилась Лара.

Ответом было бравое «мия-я-яу» – трое мышат растерянно возились у ног лошадей, пока за ними не погнался Андреас. Мыши бросились в чащу леса, но чёрный кот от них не отставал.

«Я… превратила их в мышей?!»

Некоторое время Лара стояла неподвижно и смотрела животным вслед, а потом, забыв про ковш, коз и даже про книгу, побежала к дому.

– Бабушка! Бабушка! – Она с безумной улыбкой ворвалась в кухню.

Бабушка пила свеженадоенное молоко и, судя по виду, только что встала.

– Чего тебе? – Оторвавшись от кружки, она повернула нечёсаную седую голову. – Чего сияешь? Влюбилась, что ли?

– Я превратила людей в мышей!

Та, словно обессилев, выронила кружку.

– Каких людей?

– Ужасных, бабушка. Разумеется, ужасных.

– Кого именно? Отвечай, идиотка! – в нетерпении заорала бабушка.

Лара вдруг почувствовала, что улыбка на её лице сейчас так же уместна, как на похоронах, но почему – уразуметь не могла.

– Я что-то неправильно сделала? Ты дала мне книгу, велела учиться…

– Это были деревенские? – взвизгнула бабушка.

– Нет.

– У-уф, напугала…

– Это были три молодых дворянина.

Бабушка застыла с искажённым лицом.

– Они меня обидели, – для верности добавила Лара. – Поэтому мне захотелось их проучить.

Не слушая дальше, бабушка выскочила во двор.

– Где они?! Где это случилось?

– На нашем пастбище.

– Проучить ей захотелось, соплячке, – тихо шипела бабушка, торопясь на луг.

– Ме-е-е! – оскорблённым блеянием поприветствовала её Козетта.

Рядом жевал ромашку Снежок.

– Ещё и коз бросила!

Лара мимоходом глянула на Козетту:

– Вот непременно надо было жаловаться, да?

– Я никого не вижу! – нервно крикнула бабушка.

Лара обрисовала обстановку одним взмахом руки:

– Вон там стояли кони, а эти превратились в мышей, и за ними погнался Андреас.

– Андреас?! – Бабушка схватилась за голову, в изнеможении падая на стоявший тут же табурет. – Надо отыскать кота. Может, они ещё живы… Чёрт тебя возьми, ты не задержала коней!

– А на что нам в хозяйстве кони? – призадумалась Лара. – Бедная сыроделка с личной конюшней – не слишком ли это подозрительно?

– Балда! Теперь кони могут воротиться домой, и все поймут, что их хозяева пропали вместе. Кто-нибудь наверняка знал, что эти паршивцы проезжали по нашему лесу. И к кому заявятся, когда начнут их искать? К нам, к кому же ещё?

– Да откуда людям знать, что здесь замешано колдовство? Мы-то тут при чём? Может, их в лесу медведь задрал?

– Нельзя надеяться на человеческую глупость, лучше надейся на свой ум. Если есть на что надеяться, конечно… – проворчала бабушка и, скорбно помолчав, заголосила: – Ну неужели в твоей пустой голове даже не блеснула мысль о последствиях?

– Нет, не блеснула. Я была как в тумане, – призналась Лара, потупив глаза.

– Положим, ты была как в тумане, когда обращала первого паршивца. А второго, третьего? О чём ты думала между заклинаниями?!

– Честно говоря, у меня не было никакого «между». Я превратила всех троих одновременно. Не знаю, как это вышло, но для меня они были единым целым – источником моей боли, который я должна была тотчас же устранить.

Несколько секунд бабушка смотрела на Лару так, словно видела её впервые, а потом хрипло велела:

– Иди сыщи мне своего облезлого кота!

– Он не облезлый, – машинально поправила Лара, шагая в ту сторону, куда, как ей казалось, помчался Андреас.

Но вот… довольный, весь в колючках и росе, он пружинисто бежал к ней сам.

– Андреас! – Лара подхватила кота на руки.

Тот мурчал и облизывался, прикрыв раскосые зелёные глаза.

– Сожрал, – обречённо сказала бабушка то же, что подумала Лара при виде питомца.

Она отпустила кота и понурила голову. Бабушка в укоряющем молчании встала с табурета, подошла к тому месту, где стояли всадники, огляделась по сторонам и тщательно убрала заклинанием все следы копыт.

– Где книга?! – рявкнула она.

– Вот, – Лара безжизненной рукой показала в траву.

– Бестолочь, – процедила бабушка, отряхивая древний учебник по чёрной магии. – Больше ты её не увидишь. Рано тебе колдовать. А быть может, и вовсе нельзя. Оттого, что опасно. Чтобы выжить, колдовать надо с холодной головой и стальными нервами, а в тебе… слишком много пылу. Всё, что успела выучить, забудь. Тебе, дубоголовой, это будет нетрудно. Коли явятся искать тех паршивцев, зови меня, притворяйся, будто ничего не знаешь. Сказала бы тебе молиться, да некому нам молиться, только на себя надеемся. Загоняй коз и ступай в сарай – видеть тебя не хочу.