План Кодоса оказался хуже некуда, у него было три года, чтобы связаться с кем-нибудь и сообщить, что планета нуждается в помощи, а теперь менять что-либо уже слишком поздно. И он отдает приказ убить половину жителей колонии, тех, кто слаб и от кого меньше пользы, – а это значит, что четыре тысячи человек умрут.

Джиму шестнадцать, и он в списке. Он выясняет это, когда вламывается в засекреченные файлы местного правительства. К счастью, его тетя и дядя вне опасности. Джим не плачет; он даже не бьет кулаками об стену, не кричит и не убегает. Не сразу. Он собирает вещи, запихивает в сумки всю еду, какую может найти, хватает Кевина, Томаса и всю их маленькую компанию за шиворот и ждет наступления ночи.

Следующим утром солдаты прикажут им всем спуститься на главную площадь, а затем начнут расстреливать их. Слишком опасно пытаться уйти при свете дня, когда они могут попасться на глаза, поэтому они ускользнут к длинной полосе лесов ночью. Он швыряет пачку денег единственному солдату, с которым сталкивается, падает на колени, когда этого оказывается мало. Когда мужчина еще отходит от орального секса и оргазма, Джим впечатывает в его голову острый камень, мгновение смотрит, как течет кровь, после возвращается к группе ребят и говорит им, что дорога свободна.

В лесу они обустраиваются в окопе, спрятанном меж могучих стволов высоких деревьев, там, где их точно никто не заметит. Они собираются переждать это. Джим остается на страже всю ночь, даже не помышляет о сне, ломает голову над тем, почему больше никто не подумал искать убежища в этих лесах, за которыми почти и не следят. Может, потому что никто не ожидал кровавой бойни.

Он не оставил записки тете с дядей, надеясь, что это их хоть как-то обезопасит. Чем меньше они знают, тем лучше. Может, они тоже скроются, если солдаты придут за ними в поисках информации. Джим не имеет понятия, что он будет делать после того, как всех убьют, но Кодос, несомненно, обнаружит его исчезновение. И он придет за ними, они не смогут убегать вечно.

Джим осознает, что он не в состоянии спасти четыре тысячи человек, только не когда ему предстоит в одиночку прокормить семерых других детей. Но пусть он и понимает это, грызущее чувство не перестает его терзать, и не исчезает ненависть к самому себе, расползающаяся по его венам и медленно отравляющая его тело. Тысячи людей погибнут и ни черта не смогут с этим сделать.

–оОо–

Ранним утром, в день массового убийства, он выбирается из их укрытия и отправляется в город, чтобы добыть им хоть какую-то еду. Он знает, что это опасно, но другого выхода нет. Он должен помочь им поддерживать их силы, пока… пока… пока что-нибудь не случится, и кто-нибудь не придет и не спасет Джима и его семью, которую он выбрал, и не заставит Кодоса заплатить сполна за его несправедливость.

С тремя мешками, полными консервированных бобов, фруктов и овощей – которые Джим без особого удивления обнаруживает сложенными в подвале дома Кодоса, куда ему посчастливилось вломиться и выбраться незамеченным, – и с кровью еще одного человека на руках он возвращается обратно. Между городом и лесом лежит золотое поле, нетронутое и незапятнанное, словно бы реки крови не обмывали колонию в эту самую минуту. На краю поля, сразу по другую сторону неохраняемой ограды, через которую пробирается Джим, лежит багажная сумка.

Любопытствуя, Джим приближается к ней. В ней могло быть что угодно: вода, одежда, что-нибудь еще, что могло бы помочь им сейчас выжить. Он подходит, и то, что оказывается перед ним, заставляет его сердце замереть.

В сумке лежит младенец. Его глаза открыты, но он не плачет и вообще не издает никаких звуков. Джим паникует – вдруг он не дышит? – и тянется к запястью, чтобы проверить, есть ли пульс. Едва дотронувшись до ребенка, Джим сгибается пополам в агонии. Он ощущает его чувства через их соприкосновение, и в них так много боли. Она повсюду, и он хватается за голову, прежде чем приходит в себя и берет малыша на руки. Он – вулканец, осознает Джим, в миниатюрной робе, с острыми ушами, со слегка зеленой кожей и черными волосами со стрижкой под горшок. Очаровательно было бы его видеть где угодно, но здесь, сейчас, сердце Джима буквально разбивается. Листок выпадает из рукава одеяния ребенка. Текст на нем написан на Стандартном, и Джим пробегает по нему взглядом.

В нем говорится следующее.

«Уважаемый милосердный человек,

Если Вы читаете это письмо, Вы нашли Сталека, нашего сына. 3.2 минуты назад пять вооруженных солдат приказали нам явиться на главную площадь колонии. Мы подозревали, что начнутся размолвки по причине голода, и мы думаем, что нас убьют. Бегство было бы нелогичным поступком, так как солдаты окружили наш дом. Перед принудительной отправкой на это собрание мы оставляем сына за оградой и надеемся, что кто-то, кто будет удачливее нас и сумеет скрыться, обнаружит его и спасет. Если мы не спрячем его, он погибнет.

Если Вы нашли его, значит, мы мертвы, в противном случае мы бы тут же вернулись и забрали его. Его родственные связи разорваны, и ему необходима немедленная телепатическая помощь, иначе он умрет от эмоциональной травмы менее чем через три дня. Пожалуйста, сделайте все, чтобы спасти его. У нас нет родственников на Вулкане. Там его никто не ждет.

Мы благодарим Вас и горячо скорбим с Вами,

Сорин, сын Салин, и Т’вора, дочь Т’пал».

Джим запихивает бумагу в карман, он не в состоянии дочитать письмо до конца. Слезы, не переставая, катятся по его щекам. Он плачет, и плачет, и плачет, будучи не в силах остановиться, пока бежит обратно в леса так быстро, как может, крепко прижимая к себе Сталека. Когда крошка Мая, которой всего девять лет, берет сверток у Джима, не задавая ни одного вопроса, а Сталек тянется своими маленькими ручками к лицу Джима, вот тогда-то Джим и понимает, что они все умрут. Он погибнет, защищая Сталека от всего, что встанет у них на пути, а следом не станет и всех остальных, потому что некому будет защитить их. Они еще только дети, черт побери, и они окончат свои дни на этой богом забытой планете, и все их попытки выжить пропадут впустую.

И все же они не умирают, потому что два дня спустя на USS «Энтерпрайз» прилетает Роберт Эйприл, подобно принцу на белом коне, готовый спасти Джима и других от этого кошмара. Кевин и Томас рыщут в поисках еды, которая стала им еще нужнее, чем раньше, с появлением Сталека, когда они видят в доках пришвартованный корабль. А в городе царит хаос. Каким-то образом они добираются до него, находят офицера и рассказывают ему об их тайном прибежище и о том, что остальные не уйдут по своей воле.

И они правы. Когда капитан Эйприл и несколько членов его команды появляются следом за Кевином и Томасом, Джим в ту же секунду практически кидает в них нож. Но он замечает золотой цвет формы и неагрессивную позу и опускает оружие.

- У меня на руках вулканский ребенок, ему примерно шесть месяцев, – он как-то справляется со своим голосом, – и ему нужна срочная помощь, которую я не могу ему оказать.

Женщина в голубом выдыхает, и Джесс выходит из шалаша, неся Сталека. Джим считает – Кевин, Томас, Джон, Мая, Джесс, Люси, Пип, Сталек, все здесь, – и, обессиленный, падает.

–оОо–

Он приходит в себя на кровати – его взгляд упирается в белый потолок – и немедленно начинает дергаться. Его руки обездвижены, и, наверное, это и к лучшему: он знает, что технически он в безопасности, но его тело не желает так легко принять этот факт. В конечном счете, после достаточного количества глубоких вздохов, он затихает.

- Сталек? – хрипло удается сказать ему. – Остальные?

- Успокойся, мальчик, и ты поймешь, что они все спят на кроватях рядом с тобой, – раздается голос слева от него. Джим поворачивает голову. Он видит капитана Эйприл. Джим медленно выпрямляется и понимает, что ему не соврали. Сталек спокойно сопит в маленькой колыбели справа. Сердце Джима замедляет свой ход, в его груди поднимается тепло. – Ты на USS «Энтерпрайз», и мы везем вас всех домой.