Всё это добро вместе с одеждой я аккуратно сложил в сундук под нарами. После чего, стоя облачённым в новую одежду, услышал звук поднимающейся якорной цепи. Стало понятно – мы отправляемся в путь.
Как я писал уже ранее, прошла неделя, с тех пор как мы отправились в путешествие. Практически все эти дни я промучился в приступах морской болезни. Непривычный к морской качке, я ощутил всё коварство этого недуга, оставаясь запертым в этой душной и тёмной каюте. Всё это было похоже на какую-то то ли пытку, то ли испытание. Тем не менее в скором времени приступы оставили меня – и болезнь отступила. Буквально вчера мне стало лучше настолько, что я заново перетряхнул сундук у себя под нарами и, достав оттуда этот журнал, принял решение начать вести своеобразный дневник.
Итак, я описал события, произошедшие со мной неделю назад, дабы не упустить ничего важного, зафиксировав их в журнале. Теперь, по возможности, я буду стараться делать записи каждый день, непосредственно перед сном, вплоть до того дня, который приблизит меня к моменту моего возвращения в свой мир. Ну или если листы в журнале закончатся, или он каким-то образом потеряется.
Сегодня 3 июня. Я целый день размышлял над сложившейся ситуацией. За прошедшую неделю, пока происходила борьба с морской болезнью, ничего существенного не произошло. Пару раз в день заглядывал какой-то дежурный матрос, принося странный на вид и вкус суп, сухари и воду в кувшине. Видя мои мучения, он посоветовал потихоньку рассасывать во рту небольшие кусочки сухарей – и это действительно немного помогало. Конечно, о том, чтобы полноценно пить и есть, не могло быть и речи. Так как жидкость и пища долго не удерживались в моём организме.
Однажды, когда он в очередной раз ко мне пришёл, я спросил, когда смогу поговорить с капитаном. Матрос ответил, что капитан очень занят; как только у него появится свободное время и желание для разговора, он обязательно меня к себе пригласит. Когда это будет – ему неизвестно, так как он всего лишь матрос, его обязанности присматривать за мной и чуть ли не целыми днями драить вторую палубу. За какую-то провинность его назначили вечным дежурным, но за какую именно – он не сказал. Зато мне удалось выяснить, что ему известно, куда мы направляемся, однако когда я попытался понять куда именно – он не отвечал.
Рано или поздно, я думаю, найду способ это выяснить. Конечно, если только раньше сам капитан не прольёт свет на моё заточение и не расскажет, что всё это значит. В любых других вопросах, не касающихся моего вынужденного присутствия на корабле и цели маршрута, дежурный матрос оказался более сговорчивым. Так я узнал, что наш корабль несёт двадцать две пушки, но в случае чего воспользоваться ими не получится, потому что на борту нет ядер. Они закончились, когда «Вивицериан» только шёл к Айривиканто. На них напал неизвестный корабль, и, как только ядра закончились, капитан скомандовал сближение для абордажного боя. В тот момент вражеский корабль сделал манёвр и, избегая сближения, стал уходить. Преследовать его они не стали. Неизбежные потери в абордажном бою были бы необоснованными, потому что корабль был не торговый, а стало быть – ценность и наличие возможных трофеев были бы под вопросом. Сам же корабль как трофей не прельщал. Так как для его управления им не хватило бы экипажа, который пришлось бы делить, пересаживая с «Вивицериана». Да и попросту не было лишнего времени, чтобы возиться с ненужным балластом. Они были ограничены временными рамками, боялись меня не найти. Но зачем я был им нужен – Агерзот молчал.
Агерзот – так звали моего собеседника, который дважды в день приносил мне еду. Неизменный овощной суп и пару сухарей. Вода, которую мне приносили, имела мутный вид и пахла тиной. На вкус была неприятной, с отвратительным привкусом, хотя пить её всё же было можно. А если учесть жару и духоту моей каюты, то пить хотелось очень часто. Поэтому Агерзот приносил мне каждый раз полный до краёв кувшин, а другой, пустой, забирал обратно.
Что касается ядер, то их по какой-то причине не стали загружать в порту Айривиканто, а решили пополнить запас на одной из стоянок, если будет время и возможность их посетить на обратном пути. Получается, что мы ещё, возможно, где-то будем останавливаться во время нашего маршрута. Ещё дежурный матрос рассказал, что на борту шестьдесят человек, из которых двадцать матросов и пять человек командного состава. Это сам капитан, старший помощник, которого я уже знал, боцман, старший абордажной команды и корабельный жрец. А также тридцать пять солдат, которые в случае необходимости производят атаку или организуют оборону.
Тут я, конечно, прервал Агерзота, удивившись, какой такой ещё корабельный жрец. Выяснилось, что это обязательная штатная должность на каждом корабле. Этот специально обученный человек, обладающий особенными знаниями, помогает решить все вопросы, происшествия и ситуации, которые выходят за грани понимания. То есть, говоря по-нашему, со всем сверхъестественным. У нас, конечно, тоже есть учёные и службы, занимающиеся изучением различного рода аномалиями и необъяснимыми случаями, но раз тут на каждом корабле такая должность, значит, здесь это в порядке вещей.
Мне стало любопытно, и я поинтересовался, как часто они сталкиваются с чем-то загадочным и из ряда вон выходящим. Агерзот лишь пожал плечами: всё как обычно, они почти все явления могут объяснить. Тогда я попросил его показать мне что-нибудь необычное. Он долго не мог понять, что именно я имею в виду, но потом вроде бы понял, что я от него хочу, улыбнулся и кивнул головой, сказав, что если не забудет, то в следующий раз принесёт кое-что интересное.
Кроме того, удалось немного выяснить у него о мире, в который меня утащил кот, каким-то образом открывший портал между нашими мирами. Агерзот участвовал почти во всех походах «Вивицериана» по Эрфевитанскому морю с тех самых пор, как он был построен, поэтому имел прекрасную возможность посещать другие острова и прибрежные города. Оказалось, что география наших миров абсолютно разная. Не говоря уже о названиях, при упоминании которых я не заметил ни единого сходства с нашими.
Про себя дежурный матрос рассказал немногое. Его родина – это небольшое поселение недалеко от крупного портового города. Жители деревни занимались добычей каких-то особенных кораллов, которые достаточно редки и используются в качестве ингредиента во многих лекарственных препаратах. На этот же корабль он попал много лет назад. Тогда «Вивицериан» осуществлял свой первый поход и бросил якорь в порту, куда тогда же прибыл и Агерзот, сбывая кораллы. В то время на корабле от лихорадки умерло несколько матросов, и капитан решил добрать недостающую часть экипажа в порту. Агерзот давно мечтал сменить сферу деятельности со сборщика кораллов на матроса, поэтому сразу же согласился присоединиться к капитану.
С тех пор он получил определённые обязанности на корабле, которые не так давно сменились на новые. Стать бессменным дежурным матросом – не самая радужная перспектива среди экипажа. Сейчас ему вменялась самая грязная работа, связанная с чисткой и уборкой внутренних помещений и приспособлений. Теперь к его обязанностям добавилась необходимость приглядывать за мной и кормить. Впрочем, он был сам не против разбавлять свою тягостную службу дежурного матроса разговорами с новым гостем. Хотя сам себя я гостем отнюдь не считал: настоящий пленник, похищенный и запертый на ключ.
Агерзот успокаивал, что это будет ровно до встречи с капитаном, а потом, скорее всего, меня не только перестанут запирать, но и разрешат свободно перемещаться по кораблю. Поначалу я подверг его слова сомнению, но потом поразмыслил, что если бы меня не планировали выпускать, то вряд ли старший помощник принёс бы мне другую одежду, хотя и рекомендовал при этом не мозолить глаза команде. Как только я пришёл к этому умозаключению, мне стало гораздо спокойнее – и миску с овощным супом в этот раз я доел полностью, даже почти с аппетитом.
Дежурный матрос с удовлетворением отметил мой начавший возвращаться аппетит и ушёл, пообещав завтра принести и показать мне кое-что любопытное. Я ответил, что с нетерпением буду ждать его завтра. Агерзот показался мне хорошим человеком, было в нём какое-то простодушие и беззлобность. Однако лицо в шрамах указывало на его мужество в бою; уверен, что перед врагами он представал уже в совершенно другом обличии. Сам он был невысокого роста, с длинными чёрными волосами. Плечи были такими широкими, что ко мне в каюту ему приходилось заходить боком. А когда он входил – развернуться там нам вдвоём уже было негде. Такому человеку совершенно не место было на должности бессменного дежурного, он бы превосходно дополнил состав абордажной команды.
