– Лёха, расскажи легенду, – самый младший вновь нарушил молчание.

– Ой, надоела уже, – возразил конопатый мальчишка,– давайте лучше про лешаков, да про водяных.

– Ты, Никитка, большой такой, а всё в сказки веришь, – ответил ему мальчишка в стареньком полушубке, накинутом на плечи и полулежавшем прямо под сосной. – Наслушаешься бабок, вот тебе и мерещиться всякая нечисть!

– Да я сам по весне в омуте водяного видел, – вскрикнул Никитка. – Большой такой, усами шевелит, да глазищи как крынки здоровенные таращит. Столько страху натерпелся, еле до берега догреб, чуть вёсла не потерял. А морду и проверить забыл. Думал на дно утянет!!!

– Налима, поди, испугался, – заметил старший, – налим по весне в омуте кормиться, да ещё и там здоровенный такой появился, говорят с низовьев пришёл. Матвей седой видел. Говорит, поначалу с бревном попутал. А потом смотрит, бревно то с жабрами, да хвостом чуть пошевеливает. На месте видать искал чего. Вот и водяной весь тебе. Поймают его мужики, твоего водяного, да ещё и ухи наварят. Вот и весь сказ. Слушайте лучше легенду. Сами запомните, да внукам и детям своим расскажите. Старики велели её хранить. Они то её сами от дедов слыхали, а те от своих. А у тех отцы всё это видели.

Было это много зим и лет назад. Людей тогда жило так много, что места им в деревнях не хватало и вот решили они построить большую деревню – Город. Сказано – сделано. Понастроили из камня, железа и стекла огромных домов. Да таких больших, что стоишь у крыльца того дома, вверх смотришь, а крыши и не видно. Да и домов тех было столько много, что от крайней избы, через ту деревню день или два идти, и то не всегда дойдешь, – рассказчик вёл свою историю на распев, слегка приглушив голос, словно рассказывал какую то тайну. Старался не перепутать ни слов, ни поменять интонации, слышанной им когда-то от своих предков. – И люди в этом Городе всегда бежали куда – то. Выйдут утром на улицу, голову вниз опустят, что б друг друга не видеть, уши заткнут, что б друг друга не слышать и бегут. И так целый день. Туда – сюда, туда – сюда. Дошло до того, что соседи друг друга ни в лицо, ни по именам не знали. А бегали они за Деньгами и Успехом. Это у них боги такие были. Боги те злые были. По началу вроде как и людям служили, кормили и одевали их. А потом выросли и людей себе служить заставили. – Рассказчик замолчал, он обвел взглядом ребят, как те с затаённым дыханием слушали эту легенду, не раз ими слышаную, но каждый раз удивительную, непонятную, страшную. Каждый силился в своём воображении нарисовать невообразимую для себя картину гигантских домов и толп бегущих куда – то людей. – Сначала заставили людей лес вырубить, да понасадить каменных да железных деревьев, только те расти не захотели. А звери там жить не смогли и ушли куда подальше. Потом боги велели людям железные сети на те деревья повесить, что б птиц ловить. Ну и птицы все улетели вслед за зверьём. Потом люди стали реки каменными мешками закрывать – исчезла и рыба. И стало людям голодно. Стали они еду себе из червей и чёрной грязи делать. Еда та была плохая и стали люди сильно болеть – мор среди них пошёл. Дальше больше – запретили те боги жениться людям, да детей заводить. Повсюду стало много стариков. Толстых да больных. Ни тебе охотников, ни рыбаков, ни пастухов, ни пахарей. И стали тогда люди убивать друг друга, а некоторые даже есть. Вот тогда-то мудрые старики собрали свои семьи, да и сбежали далеко, в леса, которые ещё сохранились. Тяжело им поначалу было. Зверя мало, рыбы то же. Вот картошка их и спасла. Картошку с тех пор и чтут. А внукам своим, да правнукам велели строго наказать и помнить эту легенду как Деньги да Успех убили столько людей, что звёзд на небе меньше, чем тех, кто от голода, болезней да от войны помер. И хотя люди ушли из того Города, и лес нормальный везде нарос, да только боги те, всё ждут, когда люди друг друга в лицо узнавать перестанут, что б снова верх взять, да в этот раз уже всё себе забрать. А по сему надо нам эту легенду из века в век хранить, да помнить, как чуть не сгинули мы в никуда из – за ненастоящих и злых богов.

Рассказчик закончил. В воздухе повисла зловещая тишина. Маленькие сидели, открыв рты, и смотрели ошарашенно по сторонам. Те, что повзрослее, хмуро насупив брови, взирали пристально перед собой. Кто – то закрыв глаза, погрузился в размышления.

– Странные наши предки были, – нарушил молчание Никитка – это ж, сколько дров то надо было те каменные дома натопить!!! Потому, поди, весь лес – то и вырубили! А ещё как же в таком доме то жить? Скажем, захочешь на печь, а она до самого верху сложена. До неба! Упадешь с неё и убьёшься на смерть. Чудно, паря.

– Так про то и разговор! Вон их, сколько каменных да железных стволов по лесу то разбросано. Старые уже. И зачем они нужны то были?! – вставил серьёзный мальчонка лет десяти, до сих пор не проронивший ни слова. – Да и сколько железок непонятных мужики в лесу находят. А менялы? Вот откуда они ружья да патроны берут? Знать от предков находят! А ещё говорят, будто предки и летать умели! И не только по небу, будто они и к звёздам летали, и на Луне город построить хотели. И будто даже бессмертными быть могли.

– Уж не знаю, как летать и бессмертными, но смертными то они точно были! – Старший вмешался в разговор, – вон Молчун рассказывал, он далеко на юг ходил, две Луны ходу, говорит там долина меж двух гор, так она вся человеческими костями набита, ступить страшно. А костей так много, что между них, до сих пор ни травинки не проросло. И не то, что люди – звери туда ступить боятся. Песок меж костей ветром принесённый вниз осыпается, а всё никак засыпать не может. А местные ближе чем за десять дней ходу ни то, что дома не строят, на охоту не ходят. Так говорит. Дня за два до того места, такой ужас берёт. Ни спать, ни пить, ни есть не можешь. В воздухе такая тишина, на небе ни облачка, ни ветерка. Жуть. Птиц нет. Мух нет. Даже змеи – и тех не встретишь!

– Да уж, видать проклятое место! – отозвался рассказчик – не зря нам предки легенду эту оставили! Глядите, мол, и помните! Ждёт и вас смерть страшная, если станете такими же, как и мы.

– И чего же он тогда туда ходит? Видать барыш, какой хороший там есть.

– Ясное дело. Там видно патронов пропасть, да и ружья как новые он оттуда таскает. Вообще странный народ эти менялы. Ни дома, ни родных, ни имён. Придут в деревню, барыш свой обменяют, и поминай, как звали. Ходят меж деревень. Иной раз и по полгода не видать их. А потом придет, как ни в чем не бывало, будто и не уходил ни куда. А про Молчуна и вовсе говорят, будто ему более ста лет. Самые старые его таким помнят. И что ни смерть, ни болезнь его не берёт.

С тех пор прошло десять лет. Один из этих пареньков по имени Стёпка вырос и стал Степаном. Высоким, крепким парнем, сильные руки его уже наловчились бить дичь в бору, метко кидать острогу в рыбину идущей в глубине воды, пахать землю и умело орудовать топором. Что б стать настоящим мужиком ему оставалось лишь жениться да завести детей, мал мала меньше. Избу он уже знал где себе срубит. На дальнем краю села, около самой реки. Община уже отвела ему это место. И невесту он себе приглядел. Настю. Из соседнего села. Родители что его, что её знали и ничего против не говорили, да и Настасья, каждый раз встретившись со Степаном, то на ярмарке, то на гуляньях, то ещё где рдела как мак и прятала взгляд. Но сначала, по старым традициям замуж должна была выйти старшая сестра Степана – Катерина. Катюха была загляденье – высокая, густой русый волос аккуратно уложен в толстенную косу, над серо – зелёными глазищами – чёрной дугой брови. Прямой нос был слегка вздёрнут на самом кончике. Губы сочные и алые всегда слегка улыбались, как будто спрашивали: « Что ж ты так меня пристально смотришь?» А взгляд и вправду нельзя было оторвать. Все мужики, местные и приезжие заглядывались на неё. А мать, бывало, сядет на скамью, посмотрит на старшую свою пристально, да скажет, слегка, как бы с укоризной: « Вся в бабкину родову. Та тоже всех мужиков в окрестности с ума посводила.»