– Я не успокоюсь никогда! – возразила ему леди Даркар, – Кровь погибших взывает к отмщению!

– Эсма, ты слишком взволнована …

Она не дала ему договорить, ожидая новых заверений, что девушке не позволено мстить за родителей. Кровная месть – дело мужчин. Но не каждый решится на это. А она точно знает, что не успокоится, пока виновные в смерти ее родителей не расплатятся за свершенное злодеяние.

– Мое решение твердо! – твердо произнесла девушка, – Оно не изменится. Виновные в гибели родителей должны ответить.

Барон молчаливо рассматривал решительное, перемазанное сажей личико племянницы и старался найти доводы, которые заставят леди Даркар передумать. Он, как старший и более опытный родственник, понимал всю серьезность положения, в которой оказалась племянница. Законы строги и четко прописывают материальную зависимость женщин от родственников – отца или мужа, а так же передачу титулов по мужской линии.

Даже король не сможет ей помочь. За исключением, если она не станет его любовницей. Тогда все решится одной волей сюзерена – одарить состоянием и обеспечить жизнь в роскоши. Но барон Лавит очень сомневался в решительности Эсмы, чтобы предполагать о столь своеобразной и высокой карьере племянницы. Да и его величество предпочитал брюнеток в возрасте. Кроме того ходили слухи о его склонности к замужним дамам. Король предпочитал созревших к любовным утехам женщин, и минимальные шансы сосватать ему невинную девицу в жены не воодушевляли.

– Эсма, дорогая, – ласково приговаривал барон, – Сейчас мы отправимся в мой замок. Там ты будешь в безопасности, придешь в себя, успокоишься, а потом мы поговорим. Нам обоим нужен отдых. Я соболезную о твоей утрате. Ральф для меня был самым близким человеком. Моя душа скорбит о нем.

В ответ раздались рыдания.

Брайан не знал, какие еще слова произнести, чтобы утешить племянницу. Все казалось ему напускным, неправильным. Фразы, которые должны выражать эмоции, чувства, затерты, потеряли свою значимость.

Два года спустя. В столице

В столичном парке поздняя осень уже задумывалась о предстоящей зиме. Пожелтевшие листья осыпались под ноги прогуливающимся горожанам, решившим в последние погожие деньки посвятить лицезрению увяданию природы.

Холодный ветер напоминал о необходимости позаботиться о теплом и уютном жилье в ближайшие время. Багрянец перемешивался с яркой желтизной, отчего наряды местных модниц терялись среди буйства природы.

В этот раз я выбрала зеленое платье для верховой езды. Теплый плащ с меховой подкладкой красиво прикрывал круп лошади, капюшон спасал от резких порывов ветра прическу с приколотой модной шляпкой. Руки затянуты в плотные перчатки. Это позволяло увеличивать время прогулки и не замерзнуть в прохладную погоду.

Когда-то о такой богатой одежде мы с мамой только мечтали, подробно пересказывая детали кроя. Сейчас же мне не трудно было объяснить портнихе свои предпочтения, ведь столько раз рисовала в воображении наряды.

Прогулка в парке мне нравилась. Степенные горожане шли не спеша, иногда останавливаясь, чтобы поприветствовать знакомых, обменяться последними новостями. Мой наряд, породистый рысак под седлом и я сама привлекала любопытные взгляды. Самооценка от этого становилась с каждым разом все выше. Приятное осознание, что моя внешность вызывает восхищение, радовало.

Омрачало замечательное времяпрепровождение два момента. Первое: частые и длительные прогулки стали необходимыми после представления при дворе. Охотникам за приданным стало известно о сумме, которую дает за мной дедушка. И с тех пор я стала лакомым кусочком для желающих поживиться – от молодых аристократов младших сыновей в семье до почтенных вельмож, с вожделением поглядывающих на юную внучку графа. К тому же единственную близкую родственницу. Это говорило о том, что мой супруг вправе рассчитывать не только на деньги от брака, но и на дополнительную финансовую поддержку со стороны графа, души не чаявшего во внучке. Именно об этом сплетничали в королевском дворце, стоило оказаться под его крышей.

Бесконечные визиты потенциальных женихов стали утомительны. Я чувствовала оценивающие взгляды, словно они срывали одежду и взвешивали меня или подсчитывали наличность в кошельках деда. Единственная возможность избежать ухаживаний оказалась прогулка верхом в сопровождении телохранителя.

Вот он как раз был второй проблемой. Наглый, нахальный, ставящий себя выше всех, хотя его темное происхождение не дает такого права. Он раздражал, едва появлялся в поле зрения. Надо признать, в его присутствии «женихи» старалась не надоедать своим обществом и ограничивались общими фразами, сокращая беседу. В первое время меня атаковали в любом месте, едва выезжала. Но надо отдать должное Черному псу, он в нужное время бросал пару слов, направлял агрессивного вороного жеребца на лошадей поклонников и в итоге сумел добиться для меня свободы передвижения. В душе была ему благодарна за помощь, но вслух никогда об этом не скажу. Это его работа, за нее ему платят. И если будет плохо исполнены обязанности, то это позволит избавиться от страшной рожи наемника.

Внешность спутника каждый раз бросалась в глаза, и даже два месяца, проведенные бок о бок, не помогли сгладить впечатление. От его уродливого вида невольно передергивала плечами от омерзения. Черный пес ехидно улыбался в ответ, заметив непроизвольную реакцию. Кажется, ему нравилось меня шокировать.

Впрочем, пользы от его присутствия оказалось больше, чем неприятное ощущение от его постоянного нахождения рядом, а потому решила на время смириться с присутствием уродливого лица в окружении.

– Тарина, зайди ко мне! – позвал дед, заслышав мои шаги.

Дверь в его кабинет приоткрыта. Не торопясь стянула с рук перчатки, развязала тесемки плаща и скинула на руки подоспевшей прислуги. Граф в последнее время помалкивал, не напоминал об условии. Но обостренной интуицией, развитой из-за жизни в бедности, догадывалась, что сегодня внимание к моей персоне проявлено не просто так.

Зимний сезон начался. В мои обязанности входило посещать каждый вечер по одному балу, где должна показываться во всей красе перед потенциальными женихами, а так же очаровывать и искать мужа. Если к танцам претензий не было, то вот с выбором спутника жизни не торопилась. Однако, у вредного старикашки намерения, судя по всему, иные.

– Я только что вернулась с прогулки верхом, дедушка, – ласковым голосом сообщила родственнику и поторопилась приложиться губами к щеке нездорового цвета.

– Одна? – недовольно спросил граф.

– Нет, конечно! – сразу же запротестовала, – С Черным псом.

– Кроул знает свое дело, – с удовлетворением в голосе заметил дед.

В ответ промолчала. В профессионализме сомневаться не приходилось, а вот другие его качества не внушали оптимизма.

Горничная все же проболталась о его бесконечных связях с женщинами. Количество имен и подробностей, вываленных однажды в дружеской беседе, наводили на мысль о преувеличении. Не может же, в самом деле, человек участвовать с утра до вечера в распутстве? Он меня охраняет, а я как-то не замечала никаких признаков мужского интереса ни к кому вокруг. Поэтому с тревожными новостями не торопилась к деду за защитой от мрачного и вечно насмехающегося телохранителя.

– И все же я спрашивал сейчас не о Черном псе, – дед позволил брюзжащее недовольство в голосе.

Плохой признак. Граф чрезвычайно редко позволял себе проявлять эмоции. С годами он становился все больше похожим на замершую статую в любимом кресле перед камином в прохладное время года или на плетеной скамье в тени сада. Подслеповатые глаза замирали, и создавалось впечатление, будто он не замечает ничего вокруг. Однако, от его внимания ничего не ускользало. Тихий голос, мягкая манера произносить приказы не могла обмануть слуг, знавших крутой нрав хозяина дома.

– Вы сами не захотели нанять компаньонку, – напомнила родственнику, но постаралась, чтобы слова не прозвучали укором.