Водитель выключил сирену.

Машина влетела в больничные ворота. У приемного покоя уже встречал санитар с каталкой. Молодой фельдшер выскочил из салона чуть ли не на ходу, кинулся открывать заднюю дверь, взялся за ручки носилок. Подоспевший санитар помог положить мальчика на тележку и быстро покатил её по пандусу к дверям приемного отделения. Врач поспешил следом.

Анастасия с Валентиной вышли из машины, остановились недалеко от двери.

– А нам туда можно? – спросила Анастасия у Валентины.

– Конечно, ведь мы сопровождающие, только пока будем там только мешать. Мальчика, скорее всего уже везут в операционную. Для его веса и роста у него достаточно большая потеря крови, и нельзя терять ни секунды. Постоим пока здесь. Я покурю, можно?

Анастасия и сама обратила внимание, что мальчик был очень худенький, как недокормыш какой-то, как только с таким велосипедом управлялся? А, может, сегодня как раз и не справился?

– Вы знаете, Анастасия Васильевна, вы только не подумайте, что это какая-то бравада, но я сегодня себя как на войне почувствовала, а самое главное – страха никакого не было, у нас ведь многие девчонки в группе крови до ужаса боятся. Спросишь какую, зачем в училище медицинское шла, выучилась бы лучше на повара, и сыт, и пьян, и нос в табаке, так нет же, говорит, там котлы тяжелые с борщом поднимать надо. А то, что в больнице говно из-под лежачих будет забирать, это её не волнует.

– А таких это, действительно, не волнует. Они за бесплатно и не подойдут к тебе, – согласилась Анастасия. – Когда мужа в больницу положили, я не отходила от него, всё сама делала. Можно, конечно, договориться, но я не захотела, противно мне было это.

– Надо идти, – Валентина щелчком отбросила окурок в сторону урны.

– Не знаю, есть ли у них кровь, а парню, наверняка, переливание потребуется. Пойдемте, сейчас всё выясним. У вас какая группа, Анастасия Васильевна?

В коридоре приемного отделения было тихо и пустынно, только на клеенчатом топчане у стены чуть постанывал бомж, прикрывая грязным тряпьем черт знает где обожженную ногу. Из кабинета вышел дежурный врач – молодой мужчина с чеховской бородкой и в круглых очках с металлической оправой – настоящий земский доктор.

– Простите, сейчас доставили мальчика с места аварии, велосипедиста, – робко спросила Анастасия, пока Валентина, присев на корточки, осматривала ожог на ноге у маргинала.

Врач оторвался от какой-то бумаги, которую читал на ходу, посмотрел поверх очков.

– Мальчика готовят к операции. Вы кто, родственники?

– Да!

Валентина поднялась с корточек, подошла совсем близко к врачу.

– Если нужна кровь, то у меня первая группа, резус положительный.

– Спасибо, – сухо ответил чеховский персонаж. – У нас кровь, слава богу, пока еще есть. Но вы, все равно, не уходите. Можете присесть здесь, в операционный блок вас не пустят.

И скрылся так же быстро, как и появился.

За стол под настольной лампой села дежурная медсестра.

– Пойдемте туда, – Валя показала Анастасии в конец коридора, где стоял небольшой деревянный диван. – Операционная в той стороне.

Больница жила своей обычной жизнью. За то время, что Анастасия с Валентиной провели на жестком диване и страшном сквозняке – сифонило со стороны лестницы, скорее всего где-то было открыто окно – карета скорой помощи подъезжала еще раз пять, или шесть.

Первой была девушка с отравлением, её так страшно рвало в разноцветные ситцевые платки, что сопровождавшая её мать еле успевала их менять.

Потом привезли работягу электрика, сорвавшегося на стройке со стремянки и сломавшего ногу. Мужик озорно шутил и беззлобно материл свое начальство, но, похоже, его устраивала перспектива весьма продолжительного больничного на казенных харчах, да еще и с сохранением заработной платы. Из беглого рассказа о себе следовало, что был он одинок, неустроен, проживал в общаге, и всё такое.

Последней привезли старую тетку, избитую мужем до состояния изумления видавшей виды дежурной медсестры. Тетка была сильно пьяна, но нарядно одета в платье с блестками и, почему-то, в одной туфле. Отчаянный супруг сопровождал благоверную, виновато жмурясь и поддерживая под локоток.

– Я выйду ненадолго, Анастасия Васильевна, – Валентина похлопала по карманам в поисках зажигалки.

Наверху стукнула дверь, на лестнице послышались шаги, кто-то спускался вниз. Валентина подошла к перилам, задрала голову вверх.

– Идет! – прошептала она Анастасии.

Та поднялась и тоже подошла к перилам, подняла кверху голову.

Было видно, как в такт шагам постукивала по деревянным крашеным перилам знакомая рыжеволосая рука в закатанном до локтя белом халате.

– А вы чего тут сидите? – удивился врач скорой помощи. – Я думал, вы уже давно дома чаи гоняете.

У Анастасии отлегло от сердца. Судя по настроению врача, с мальчиком всё было хорошо.

– Как наш пострадавший, доктор?

Валя так крепко сжала в кулаке зажигалку, что костяшки пальцев побелели.

Врач посерьезнел, помрачнел, сердце Анастасии ухнуло вниз.

– Всё в порядке, хотя операция была не из простых. Рана, как я и говорил, серьезной оказалась.

– Вы были в операционной?

– Кто же меня туда пустит? Я всего лишь врач скорой помощи, и, к тому же, дежурство моё, – он посмотрел на циферблат больших наручных часов, обхвативших изрядно потертым кожаным ремешком крепкое рыжеволосое запястье – уже два с половиной часа как закончилось.

Неожиданно от входной двери в приемное отделение в самом конце коридора послышался грубый мужской окрик, затем возня, звон упавшего на каменный пол графина с водой, стоявшего на столе дежурной, а следом истошный визг её самой.

Врач скорой помощи устремился на шум.

Анастасия крепко схватилась за руку Валентины.

Она жутко боялась драк, после увиденной еще в детстве потасовки двух пьяных мужиков, когда один огрел другого по голове, подвернувшейся под руку доской, которая от удара переломилась, и сразу показалась кровь.

Маленькую Настю тогда вырвало, у неё сильно заболела голова, и еще несколько дней стояла перед глазами залитая кровью пьяная морда и ломающаяся с треском о голову доска.

На посту приемного покоя вдруг стало тихо. Послышался шорох веника, сметающего осколки графина, стук швабры, удаляющей воду, и тихий мужской говор.

На клеенчатом топчане, некогда занятым обожженным бомжом, сидели двое: врач скорой помощи и охранник супермаркета Роман Кречет, которому врач что-то тихо и убедительно внушал.

– Ты не меня, а вот их, Рома, благодари,

Врач показал на робко идущих по больничному коридору Анастасию с Валентиной.

– Это они твоего парня спасли, а точнее – девчонка вот эта, хороший врач из неё получится.

Анастасия чуть напряглась, когда Кречет поднялся с топчана во весь свой рост, ей даже показалось, что он стал еще здоровей.

Охранник супермаркета медленно подошел к Валентине и опустился перед ней на колени.

Глава 10

Когда изредка возвращалось сознание, то сразу начинала дико болеть голова, просто раскалывалась на части от тупой, однообразной боли, изматывающей душу, поэтому очередной провал в темноту беспамятства Женька воспринимал как благо. Опять же, туда в темноту уходила боль стянутых наручниками запястьев.

Вспомнить что-либо, сообразить, где он находится, как попал в это помещение, где было тихо и достаточно тепло, Женька не мог, мозг категорически отказывался напрягать хотя бы одну извилину, такая дикая была боль.

Казалось, в помещении не было окон, либо они были закрыты плотными ставнями, потому, что, периодически открывая глаза, он видел один и тот же рисунок на ковре, освещенный ночником, висевшим на противоположной стене, а какое время суток сейчас было, и было ли оно вообще это время, существовало ли оно теперь в его жизни, Женька знать не мог.

Он лежал на сухом тюфяке, набитом старой соломой, источавшей сухую пыль, от которой першило в горле и хотелось чихнуть, но Женька боялся это делать потому, что знал – тогда к нему сразу же придут.