Девушка просто смотрела в блестевшие гневом и азартом черные глаза киллера, чьи губы и подбородок заливала кровь из разбитого носа, однако, взгляд все равно упорно сползал на собственный бок, где на белой рубашке расползалось алое пятно, похожее на причудливый цветок.

Джей утерла с лица кровь, с отвратительным звуком извлекла нож из раны, чтобы снова, с ненавистью, загнать его в чужую плоть, обязательно между ребер. Судя по булькающему звуку, вырвавшемуся в этот раз из горла агента — сейчас оружие задело легкое.

Киллер с нескрываемым восторгом следила за тем, как девушка медленно сползает вниз по стене, пытаясь зажать рану пальцами, захлебываясь воздухом и собственной кровью.

— Ну, вот, милая, — как-то устало-удрученно пробормотала МакКинли, снова опускаясь на холодный пол рядом с почти-уже-трупом. — Тебе больше не будет плохо и больно. — киллер наклонилась над Холли, с упоением глядя, как в зеленых глазах медленно угасает огонек жизни; на мелово-белую щеку бывшего агента капнула капля крови, сорвавшаяся с подбородка Джей. — Сегодня для тебя никогда не кончится, — последнюю фразу она произнесла почти шепотом, чтобы затем, медленно, с чувством собственного удовлетворения, провести ножом по чужому горлу от уха до уха.

МакКинли устало откинулась спиной на стену, безразлично глядя через плечо на чужой труп, незрячими, безжизненными глазами уставившийся в пустоту. К этой девчонке Джей более не испытывала жалости или даже банального человеческого сочувствия. Просто в этом мире выживает тот, кто сильнее, хитрее, умнее и изворотливее. Женщина утерла тыльной стороной ладони разбитый нос, думая, что сейчас, возможно, она выглядит отвратно — перепачканное кровью лицо и руки, покрытый испариной лоб, шальные черные глаза, горящие еще тем сумасшедшим блеском, так привлекавшим всегда Карданвала. Что ж, он определенно знал, отправляя сюда киллера, что она может сделать с этой девочкой.

Это были те самые «негуманность и нелиберальность», которые Майлз не считал за фундаментальные пороки: работа — пусть даже она вызывает отвращение — это просто работа. От нее никуда не деться. Пока ты хочешь есть, иметь крышу над головой — а в случае с мафией хочется еще и пожить пару лишних дней — тебе не приходится выбирать. Не убьешь ты — убьют тебя — понятная, непрописная истина, против которой никто не раешает взбунтоваться. И причина опять та же: в их положении не в их интересах играть против системы.

Но если смотреть правде в глаза, их система в своей неидеальности была доведена до абсурда: тебя рано или поздно все равно убьют. Здесь вопрос стоял по-другому — убьют свои или чужие?

Если чужие — ты герой, честь тебе, хвала и вечная памать (и даже, может быть, место на кладбище, как у нормального человека). Если же свои — тут уж, прости, братец, но по тебе не то, что плакать не будут, любое упоминание о тебе будет не просто не в почете, а, вероятнее всего, даже окажется «вне закона» мафии.

Вот и получается, что даже в этом случае история будет циклична, а пороки общества — пускай весьма обособленного и относительно немногочисленного — останутся неискоренимы.

МакКинли обернулась на труп, задумалась на несколько секунд, затем нехотя поднимаясь на ноги и оттаскивая тело в противоположный угол комнаты, где было гораздо светлее. На верстаке предусмотрительно был оставлен рулон больших, черных пакетов, недвусмысленно намекая, что следует сделать с телом. Джей, подавив вздох, полный обреченного негодования — ну, не любит она трупы разделывать, ну что такого — взяла с гвоздя фартук, забрала из угла мясницкий топор и подметила, что там же была и лопата. Бросив на мертвую девушку последний, словно бы упрекающий, взгляд, киллер принялась доводить дело до конца.

Следующей задачей, оказавшейся трудной, но весьма выполнимой, было закапывание пакетов, совершаемое, словно некий обряд, непременно под покровом ночи. Вернувшись в пыточную уже без «груза», до кучи перемазанная еще и землей, Джей бросила и без того испачканный фартук на пол, как раз в том месте, где менее часа назад она расчленяла тело, взяла со стола казавшуюся довольно теплой куртку Карданвала, оказавшуюся для МакКинли просто огромной, и без сил рухнула на своеобразную подстилку, чувствуя, не успевшую высохнуть кровь между камней.

Усталость быстро взяла свое — возможно, немалую роль сыграли и нервы с ее-то работой это не мудрено, правда. Так что киллер, плотнее кутаясь в куртку, пропахшую невыносимым парфюмом Майлза, от которого хотелось чихать, уснула прямо так — на каменном полу в камере пыток, в луже еще свежей, теплой крови.

========== Часть 12 ==========

Комментарий к

Глава полная непонятных рассуждений, отчасти выражающих собственные мысли автора на счет глупости, допущенной в каноне.

Однако, учитывая, что у самого автора персонажи тоже ведут себя не всегда адекватно и с хоть каким-то намеком на здравомыслие - все в порядке.

Предупреждения: Нелинейное повествование и Смерть основных персонажей.

Этой самой смертью автор подводит окончательную черту и прямо заявляет о том, что эти люди не имеют право на второй шанс. Ни при каких обстоятельствах.

Также автор снимает с себя все обязательства перед героями канона и не несет ответственности за их дальнейшие жизни и действия.

В этой главе автор сказал, все, что хотел.

Спать на жестких, холодных камнях — это определенно была не самая лучшая идея. Первостепенной задачей, конечно, кроме поисков провианта, становилось оборудование нормального места для сна, потому, что повторения подобной экзотики, заключающейся в способности выспаться в жутко неудобной позе на полу, Джей не хотелось.

Если Карданвал приезжал в дом недавно — как раз тогда, когда привез сюда ДеЛюкс — значит, что необходимый минимум продуктов, требующийся киллеру для пропитания, должен был быть обязательно припрятан где-то в доме. МакКинли потребовалось около пары часов, чтобы сориентироваться в подвальных катакомбах и отыскать, наконец, лестницу, ведущую на верх, в сам дом.

Изнутри помещение выглядело гораздо более жизнеутверждающе, нежели снаружи. Количество пыли на всех поверхностях было относительно минимальным, что действительно свидетельствовало о недавнем пребывании здесь живых людей. Стол в небольшой, слишком темной в еще только рассеивающемся утреннем тумане, кухне был заставлен всевозможными коробками с хлопьями и кашами быстрого приготовления; в самом углу приютились четыре пака двухлитровых бутылок с питьевой водой. Киллер не без улыбки изучала это «гастрономическое разнообразие», однако когда ее взгляд наткнулся на предусмотрительно убранную подальше бутылку неплохого виски и пару пачек отличных итальянских сигарет, веселью МакКинли не было предела. О ней определенно неплохо позаботились, исключая перспективу несвоевременной голодной смерти.

Худо-бедно все необходимые комуникации в доме функционировали, что не могло не радовать. Поняв, что здесь есть канализация и водопровод, Джей первым делом бросилась оттирать успевшую засохнуть кровь с рук и лица, теша себя надеждами ближе к вечеру даже принять нормальный душ.

Конечно, в сущности, радоваться было нечему — Майлз в тюрьме, во дворе за домом прикопан свежий труп молодой оперативницы, да и самой МакКинли осталось жить ни много ни мало два понедельника. Но зудящее глубоко внутри странное, тянущее, трудноопределимое чувство, заставило Джей ненадолго отложить насущные дела и выйти на улицу, где только-только зарождался новый, бледно-розовый день.

Сейчас, получив возможность окинуть взглядом окружающее дом пространство, женщина невольно улыбнулась — не жестко, не зло, а как-то абсолютно непривычно для себя — спокойно, но немного грустно. Здесь, среди бескрайних, выжженных летним, знойным солнцем, полей сейчас особенно остро чувствовалось приближение осени. Порывы уже не по-летнему прохладного ветра обнимали со спины, заставляя кожу обнаженных рук покрыться мелкими мурашками.