— Это Гран-При должно было принести триумф растительному топливу. Но после сегодняшних событий, все снова встанут в очередь на бензоколонки, а мы — владельцы крупнейшего в мире нефтяного месторождения — станем хозяевами на земле.

Номера семь, Сю Тодороки, шедшего нос к носу к испанским гонщиком Мигелем Камино резко повело в сторону, из-за чего два автомобиля столкнулись, при этом старательно пытаясь сбросить скорость, чтобы не превратиться в металлолом.

— Они к нам приползут — у них не будет выхода. Мы, наконец, станем нужны им, — Ведра, чувствующие вкус победы не могли сдержать своего, ярковыраженного, ликования. — И нас, наконец, начнут уважать. Так что громче гремите гайками. С этого дня наше, некогда позорное имя, зазвучит гордо, — Большой Босс явно оказался преисполнен самодовольства, раз продолжал вещать, пребывая в отличном расположении духа. — Слава Ведрам!

МакКинли резко вскочила со своего места, торопливо покидая зал, ни на секунду не задумываясь о том, что среди телохранителей мафиози находится американский шпион.

Ей просто хотелось поскорее уйти, не думая о том, к аварии какого масштаба она оказалась причастна. Все же, она считала бессмысленными напрасные жертвы.

На секунду ее глаза встретились с глазами Ивана, едва ли не с открытым ртом наблюдающего за всем происходящим. Она задержала взгляд на чужом лице, но поспешила удалиться, не заметив ничего подозрительного.

Чутье никогда не обманывало ее — скоро здесь должна была быть заварушка…

***

С балкона резиденции Хьюго открывался вид не менее великолепный, нежели с террасы дома Карданвала. Джей стояла, оперевшись на широкие металлические перила, сцепив руки в замок, и нервно жевала сигаретный фильтр. Сизый дым поднимался над ее головой, застилая открывающуюся панораму полупрозрачной вуалью.

Когда Карданвал явился в резиденцию, весь погром, устроенный Мэтром и последствия перестрелки уже устранили, однако, стол, использованный ведрами в качестве щита от пуль был, все же, безнадежно испорчен и реабилитации не подлежал. МакКинли ушла очень вовремя, чтобы не ввязываться в заварушку, однако шум, переполошивший весь дом, дошел и до ее ушей.

Весь этот фарс, устроенный Гремлинами, Пейсерами, Хьюго и Транковыми вокруг Мирового Гран-При, их желание нажиться на гонщиках, выставив растительное топливо в неприглядном свете, после чего ожидая, как весь мир «встанет в очередь на бензоколонки», казался МакКинли бесполезной тратой времени и ресурсов. Глупо все это было — растительное топливо, раз пришедшее на рынки, уже не уйдет с них никогда, в то время, как обычный бензин сможет вытеснить горючее, еще более безопасное и экологически чистое, нежели растительное. Никто не дает гарантии, что весь мир не пересядет в скором времени на электромобили — тогда ведрам уж точно не на чем будет наживаться.

Сегодня ведь все помешаны на спасении природы от пагубного влияния человека — никто не будет понапрасну дырявить озоновый слой, если можно сесть в другую — тихую и безопасную для окружающей среды — машину и ездить, не лишаясь ни скорости, ни комфорта. Кто не захочет менять авто добровольно — принудят. Вот и решение проблемы. Делать деньги, владея крупнейшим в мире нефтяным месторождением, нужно точно не на бензине.

— В вас взяло верх благородство? Или трусость? — чужой голос разорвал уютную тишину, окутывающую киллера; девушка вздрогнула, едва не выронив сигарету.

Майлз умел являться в самый ненужный момент, задавая крайне неудобные вопросы, на которые у МакКинли ответа, зачастую, не было. Он будто стремился прощупать почву под ногами, понять, куда можно давить в случае чего и подобрать, наконец, лучшую стратегию искусного шантажа именно для нее.

У Джей создалось впечатление, словно магнат намерено затевал с ней игру, правила которой были известны ему одному. Однако возможный риск, азарт, просыпающийся в крови киллера, знакомый дух авантюризма, побуждали Джей принять эту игру и сделать так, как мужчина надеялся, что она поступит. В конце концов, это же тоже был своеобразный приказ — призыв к действию.

— Думайте, как вам удобнее, — огрызнулась киллер, даже не обернувшись — поершиться и поязвить хотелось только для вида.

Карданвал тихо, на грани слышимости, рассмеялся бархатным смехом и подошел ближе.

— Не хотите принять участие в общем веселье? — Майлз улыбался, однако в голубых глазах его плескалась такая язвительная хитринка, что верить его словам никакого резона не было.

— А вы хотите, чтобы я еще кого-нибудь застрелила? — вопросом на вопрос ответила Джей.

Она затушила сигарету в пепельнице, не обратив внимание, что изжеванный фильтр превратился в мочалку, и перевела расфокусированный, устремленный в никуда взгляд на мужчину рядом.

Она никогда не задумывалась, красив он или нет, напускное ли это благородство или истинный интерес. Майлз не вызывал особого доверия, но что-то, что могло зацепить МакКинли, как женщину, в нем, определенно, было. Его ледяная вежливость, помноженная на азартный авантюризм, не присущий обычно людям, окружавшим ее, несомненно подкупали.

С ним хотелось сыграть в кошки-мышки — игру без правил и обязательств; помериться силами, упорством и степенью сумасшествия. Внутренний огонь, тщательно поддерживаемый Карданвалом на публике, разгорался сильнее, стоило ему оказаться с Джей один на один.

Их совместное существование могло бы стать взаимовыгодным альянсом, если бы можно было исключить из него эмоции. А так, в бесконечном соперничестве и неукротимом своеволии обоих, они сгорели бы, как спички.

— И все же, я бы советовал вам присоединиться к остальным, — рука магната, скрытая белой перчаткой, легла на острое женское плечо.

Мужчина легко развернулся, намереваясь уйти, и мысленно давая киллеру пять секунд на раздумья.

Джей подавила усмешку: Майлз хочет, чтобы она играла по его правилам — она сыграет.

— Под вашим чутким наблюдением я, все же, пожалуй, отмечу наш триумф, — Карданвал, стоящий к киллеру спиной, довольно, но недобро улыбнулся, однако, МакКинли видеть этого не могла. — Я не привыкла, знаете ли, пить на работе…

***

Голова шла кругом, а мир перед глазами никак не желал замирать, расплываясь в ярко-желтую от света многочисленных люстр, мутную картину. МакКинли ухватилась за деревянные перила лестницы, ведущей наверх, чтобы сохранить равновесие и не скатиться с высоких ступенек, которые отказывались оказываться четко под ногами, а все время качались, вместе с остальным миром вперед-назад.

Джей неловко уселась на ступени, обхватывая ноющую голову руками и недовольно жмурясь. Когда, а самое главное — где, она умудрилась напиться до такого состояния, что на ногах твердо стоять не могла? Неужели, кто-то из местной шушеры постепенно подливал, или — того хуже — подсыпал ей в вино что-то, что стало причиной ее нынешнего состояния?

Мысли метались, путались, создавая внутри черепной коробки такой гул, что казалось, будто девушка расположилась отдохнуть возле посадочной полосы, откуда собирается взлетать Боинг. И такие Боинги в голове все роились, множились, и их количество разрасталось в геометрической прогрессии.

Киллер сделала над собой усилие, ухватилась за перила, принимая относительно вертикальное положение и старась не шататься из стороны в сторону, как во время качки на палубе, побрела к жилым комнатам, часть которых располагалась на втором этаже — до третьего ей в таком состоянии было просто не дойти.

Две первых от лестницы комнаты оказались заняты, зато дверь в следующую за ними оказалась лишь неплотно притворена — даже не закрыта. Джей неловко ввалилась в помещение, на две трети занятое огромной кроватью и, запутавшись в собственных ногах, повалилась на мягкую перину.

Пиджак она потеряла где-то в зале, оставив его, кажется, у бара. Однако снять брюки или хотя бы обувь сейчас уже сил не было. МакКинли пустым взглядом пьяных черных глаз уставилась в потолок, пытаясь сфокусироваться на чем-то конкретном, однако, сознание медленно уплывало, погружая киллера в уютную темноту сна. Мягкий свет, льющийся из большой круглой лампы жутко раздражал, поэтому киллер, не долго думая — точнее сказать, не думая вообще — достала из кобуры пистолет и выстрелила. Первая пуля угодила в потолок, отчего сверху посыпалась белая пыль штукатурки, зато вторая попала точнехонько в лампу, осколки которой острыми каплями разлетелись в разные стороны.