Девушка усмехнулась.

— Вы убийца, мисс МакКинли. А меня все считают за злодея. Считайте, что мы с вами воюем на одной стороне.

— Боги хранят злодеев, сэр Карданвал.

Мужчина скептически фыркнул.

— На деле, мисс, мы не все злодеи, да и героев среди нас тоже нет. Мы отреклись от книжно-рыцарских титулов, чтобы спокойно сражаться за деньги и славу. Мы не романтики.

Джей обернулась. Она внимательно вглядывалась в чужое лицо, силясь отыскать в глубине лазурных глаз напротив эмоциональный отклик на сказанные им самим слова. Но Майлз сохранял свое чуть приподнятое настроение и оставался спокойным и невозмутимым, как удав.

— Откуда у вас этот шрам? — она вопросительно свела темные брови к переносице, глядя снизу вверх и пряча ладони в карманы рабочих штанов цвета хаки.

— Какой именно?

— Этот, — Джей нерешительно коснулась кончиком пальца выпуклой полосочки на чужом подбородке.

Руки у МакКинли были совершенно ледяные.

— Откуда же мне их все упомнить, — тихо отозвался мужчина. — Может, кто-то из наших общих знакомых постарался, а может — просто бритва. Я многое повидал на своем веку.

— Вы не старый, — спокойно возразила киллер, склоняя голову на бок.

— Старше вас на десять лет, — напомнил Майлз.

— Не имеет значения, — МакКинли ловко ввернула фразу, обраненную самим магнатом при их знакомстве.

Сейчас, глядя на Джей сверху вниз, Майлз все больше убеждался, что Гаспаро был прав, говоря, будто киллер не красива. Однако для Карданвала внешняя красота со временем перестала играть даже мало-мальски важную роль.

Красоту МакКинли можно было назвать нетипичной, такой, на которую обращаешь замыленный взор и думаешь о том, насколько же нужно быть независимой, чтобы позволять себе так выглядеть. Но рисоваться на публику киллеру смысла не было. А потому, ее внешний вид был удобен ей: никто не смотрит, а если смотрят — не запоминают.

Джей была огнем, пламенем дикой, животной ярости, заключенным под ледяной коркой рационализма и исполнительности. Если бы Майлз мог работать с ней один на один, как с партнером — а не подчиненным — этот огонь уже давно дал бы нужную искру его амбициям и спалил бы всех неугодных вокруг. Какая удача — подчинить себе человека с таким гордым нравом; какое счастье держать в своих руках не женщину — дьявола — поднявшегося прямиком из самой Преисподней. Для нее не существовало границ и рамок морали. Карданвал же умел безошибочно находить и умело устранять те подводные камни, которые могли бы привести к неминуемому краху их возможного альянса.

Только вот вопрос — взаимовыгодный альянс связал бы их? Просто сделка? Или же желание магната обладать чем-то эксклюзивным в полной мере победило бы здравый смысл? Какой итог ожидал их?

Лучший союзник — это враг, которого ты переманил на свою сторону. МакКинли не была союзником для Цета, однако Майлз стремился дать ей именно такой статус. Позволить ей создавать идеи, реализуя их чужими руками, но он, все же, забывал о том, что сам в чужой крови замараться боялся, в то время, как Джей шла бы к цели любыми, доступными ей способами. Если не по головам — так по трупам.

— Вы не злодей, правда — тихий, вкрадчивый голос девушки выдернул мужчину из размышлений. — Вы просто отчаянно пытаетесь вершить чужие судьбы, — она слегка прищурилась. — Однако, сделайте одолжение — не трогайте мою. Я сама создала ее — сама же, при случае, и разрушу, — последнюю фразу она отчеканила железным, безапеляционнным тоном. Чужие возражения — даже если они и были — она слушать не желала.

Вернувшись с террасы в дом, Джей не осталась у себя, а заперлась в ванной комнате — Майлз слышал, как жужжала электробритва. Видеть девушку вновь с полсантиметровым ежиком жестких, как проволока, волос, было слегка непривычно, однако, Карданвал не стремился высказать свое мнение о чужом внешнем виде. Его, в конце-концов, никто ни о чем не спрашивал.

От ужина киллер тоже отказалась, никак, впрочем, это не объяснив. Дверь в ее комнату мягко захлопнулась, жестким, непреодолимым барьером разделив чужие мысли.

Джей распахнула настежь окно, удобно усаживаясь на подоконник и поворачиваясь спиной к уютной, но пустой, а оттого слишком безликой, комнате, и без страха свесила ноги вниз.

Над головой простиралось высокое, бархатное, звездное небо. Далеко внизу шумело море, неистовствующими волнами окатывая прибрежные скалы, обнажившие каменные зубы прямо под ногами МакКинли. Если закрыть глаза и вслушаться в происходящее вокруг, можно было бы подумать, что находишься на краю обрыва. А впрочем, почти так оно и было.

Бурлящая, изредка пенившаяся белыми «баршками» иссиня-черная вода вполне могла бы сойти за зияющую пустотой пропасть под ногами. Одно неверное движение — и вот ты уже летишь вниз, чтобы никогда больше не подняться.

Судьба часто выбивала твердую почву из-под МакКинли. За столько лет можно было бы уже привыкнуть, что стабильности Джей не увидит никогда. Постоянства в ее жизни нет и не было. Да и не предвиделось, особо. Существовать сегодняшним днем тяжело, когда чужие приказы стоят первее собственных желаний.

Киллер никогда не останавливалась посреди всей этой суеты и не спрашивала себя, нужен ли ей внезапный покой и пресловутая статика мира всегда такого живого и стремительного. Ответ ведь все равно был очевиден: нет, ничего этого ей не нужно.

Ей необходим ее живой огонь, который порождает и жуткие пожары и умопомрачительные фейрверки в чужих душах; ей нужна ее работа, где требуется не думать, а вверять себя в чужие руки, готовясь стать и орудием мести, и способом добиться поставленной цели, и гарантом чьей-нибудь безопасности. Как ее удовлетворяла и собственная жизнь, так и устраивала возможная перспектива скорой смерти. Сама Джей не раз убивала. Совершенно не пугало и не удивляло осознание того факта, что однажды убьют ее саму.

Если бы МакКинли захотела, она бы положила всему этому безобразию конец — причем сделала бы это радикально и незадумываясь.

Если бы боялась смерти — давно бы трусливо сбежала от Цета, поджав хвост и моля о помиловании и от избавления от преследования.

Спрыгнула бы с этого самого подоконника вниз, разбиваясь о скалы, согласилась бы иметь дело один на один с Карданвалом, сама бы участвовала в гонке, смело сев за руль спорткара.

Только она любила свою работу и не хотела ничего менять. Терять ей было нечего, за изменения платить своей жизнью она давно уже стала готова.

Только потребности в этих изменениях не было.

Джей сидела на подоконнике, глядя в насыщенно-синюю высоту неба, слушала, как шумят волны, облизывая шершавые бока каменных скал, и думала о предстоящей гонке. Лицезреть довольные, злорадные лица своих нанимателей было куда привычней и — чего уж греха таить — приятней, нежели изучающий взгляд и легкую умешку на лице Карданвала.

Не готова была МакКинли из киллера медленно превращаться в обычную женщину.

========== Часть 8 ==========

На предстоящую встречу глав мафиозных семейств с Профессором Цундаппом и Большим Боссом, которая должна была проходить прямо во время второй гонки Мирового Гран-При, МакКинли идти не хотела, однако Карданвал отдал ей приказ неукоснительно явиться туда в качестве единственного телохранителя Цета. Джей осталось лишь склонить в покорном жесте бритую голову и попытаться сохранить максимально индифферентное выражение лица.

Хорошо, хоть Лиам Хьюго оказался намного понятливей и расторопней своего невезучего брата. Руль Лиам, к тому же, держал неплохо и на свободных заездах в пятницу показал отличный результат, немного уступив по времени болиду Бернулли. Спорткар МакКуина на трассе в Италии, ехать отказался, по крайней мере, во время заездов.

Квалификация для Хьюго прошла менее радостно, хоть и гоночный инженер отчаянно пытался убедить его в том, что для непрофиссионально подготовленного гонщика, Ли справляется превосходно. Хьюго не особо склонен был верить инжинеру, но умом, все-таки, понимал, что занимать третью позицию стартовой решетки, следом за Маленьким Принцем Феррари и Красно-золотым Американским Мальчиком — это, все же, явный повод для гордости.