В дороге до города Джей все же задремала. Уронив голову на грудь, девушка дышала тяжело и неспокойно, словно ей снился какой-то давний, мучающий ее не первый год, кошмар. После оказания качественной медицинской помощи и неплохого обеда, она, конечно, еще выглядела нездорово и была бледна, но на ее лице все же проступили какие-то краски, после чего она перестала напоминать живой труп. Однако у Карданвала теперь возникло столько животрепещущих вопросов к ней, что он с трудом сдерживался, чтобы не начать допрос прямо сейчас.

Подумать только у него под самым носом квалифицированный агент MI6, прошедшая курсы подготовки и, возможно, даже успевшая поработать в поле! Как она оказалась в лапах у Цундаппа, когда переквалифицировалась из агента в киллера? Британская разведка не терпит дезертиров и предателей — она всегда находит их, достает едва ли не из-под земли, чтобы эти крысы могли предстать перед судом. Как же получилось так, что МакКинли сейчас здесь, живая, и уже долгое время трудящаяся не по профессии? А что, если она — двойной агент, передающий информацию в Лондон находясь в самом центре развивающегося международного заговора?

Майлз бросил мимолетный взгляд на сидящую справа Джей, очнувшуюся ото сна и сейчас глядящую пустым, невидящим взглядом вперед.

Ей снова снился кошмар, который мучал ее на протяжении вот уже почти шести лет. Она прекрасно помнила прошлую жизнь, свою работу, наставника — первого и единственного — сероглазого и невероятно доброго. Однако вернуться после того, что сделал Кёниг — означало бы опорочить свое, некогда честное, имя, предстать перед судом, чтобы, на обозрении сотен глаз, в которых будет читаться исключительная ледяная ненависть по отношению к ней, сознаться во всех своих грехах. Вспомнить всех тех, кого убила только потому, что это работа. Потому, что и в академии, и сам доктор Райнер твердили одно: игнорирование приказа — недопустимо. МакКинли свято чтила это правило, снимая с себя груз ответственности, а вместе с ним и муки совести.

Но добровольно сдаться — означало противоречить собственным принципам. Это свидетельствовало бы о том, что МакКинли не справилась со своей работой, не выполнила приказ. И это означало бы и конец карьеры, и полное моральное разрушение личности — окончание существования Джей МакКинли, как живого человека.

А киллер пока не собиралась расставаться с жизнью.

По крайней мере, так просто.

Карданвал привез девушку не в резиденцию Хьюго, а в арендованный им самим небольшой особняк. Заметив удивление и некое недовольство в глазах киллера, из-за того, что после выполнения своего задания — доставки контрабандного товара из Франции в Италию — она не получила от магната свободы от его общества и, по совершенно непонятным причинам, не могла вернуться под чуткое руководство Профессора Цета.

— Мисс МакКинли, — Майлз добродушно смотрел на нее своими лазоревыми очами, — поверьте, вам нечего делать в доме Хьюго. По крайней мере, оставшиеся три дня до гонки.

— Не слишком ли много вы на себя берете, сэр? — холодно умехнувшись, полюбопытствовала Джей. — Забота о моем здоровье не входит в перечень ваших обязанностей! Приведите мне хоть один весомый аргумент, который бы помешал мне сейчас же вернуться к тому сброду, который там собрался!

— Приведу даже два, — с жесткой усмешкой откликнулся мужчина. — Во-первых, вы — не сброд; не причисляйте себя к ним понапрасну, — эта фраза отчего-то заставила киллера скривить губы в подобии невеселой улыбки. — Во-вторых, вы убили Александра Хьюго. Сомневаюсь, что после этого сам Виктор будет рад вас видеть. Мафиозные семейства очень болезненно реагируют на такие вещи. Вы почти в открытую оскорбили и унизили мафию Хьюго!

Кажется, последние слова Карданвала, все же, возымели эффект. МакКинли задумчиво закусила губу, что-то прикидывая в уме, а затем просто пожала плечами.

— Надеюсь, в этом доме, — она кивнула головой в сторону особняка, арендованного магнатом, — найдется подходящая для меня каморка?

Дождь кончился лишь под вечер; свинцовые облака разогнал ветер, обнажив, скрытое под низкой, тяжелой серостью безупречно синее, усыпанное мириадами невероятно-ярких бриллиантов-звезд небесное полотно. После приезда в резиденцию, Майлз недолго улаживал свои дела, касающиеся части привезенного товара, а затем уехал куда-то, оставив МакКинли в доме одну.

Усталость быстро сморила Джей, и девушка моментально провалилась в сон, едва коснувшись головой подушки. В выделенной ей магнатом комнате было светло и невероятно просторно. В распахнутое настежь окно задувал свежий, влажный после дождя, морской ветер, надувающий парусом тонкую тюлевую штору.

Когда девушка проснулась, солнце уже закатилось за горизонт, а погода стояла хоть и прохладная, но весьма располагающая к прогулкам. Джей обошла весь дом в поисках Майлза, однако мужчины не обнаружилось ни в одной из комнат. Недолго думая, киллер решила подняться на крышу, где — она еще по приезду заметила — была оборудована отличная терраса, с которой, должно быть, открывался великолепный вид на все окружающее пространство.

Стеклянная дверь отворилась почти бесшумно, однако Карданвал, стоявший здесь уже давно, обернулся, и, увидев МакКинли, легко улыбнулся краешком губ.

— Отдохнули?

Джей лишь кивнула, решив не разрушать чарующую атмосферу теплого, однако, ветренного итальянского вечера ненужными разговорами. Она прошла, плавно, по-кошачьи тихо ступая по деревянному полу, к перилам, на которые опирался магнат, не переставая, впрочем, думать и об окружающей красоте и о чем-то своем, далеком и очень личном.

Но вот Майлз отмалчиваться не собирался. Его мучали разные вопросы — миллионы вопросов — однако, как их задать, чтобы не выдать факта, что ему все известно о ее прошлом, он не знал. Самой удобной для начала диалога была тема контрабандного товара.

— Мисс МакКинли, — его голос легко вывел ее из раздумий, — вы догадались, что было там, в тех коробках?

Джей перевела на мужчину расфокусированный и слегка недоуменный взгляд. Но затем на ее лице отразилось понимание и осознание вопроса, который был ей задан.

— Бриллианты, ведь так? — она глядела снизу-вверх, чуть наклонив вперед голову, что придавало ее взгляду некое осуждение, смешанное, впрочем, с безразличием к чужой судьбе.

Майлз в ответ лишь улыбнулся. Определенно, МакКинли женщина отнюдь не глупая, а весьма прозорливая, очень проницательная и — что тоже немаловажно — понятливая. Она быстро делает верные выводы и умеет в нужный момент принять правильное решение, пусть оно и кажется, иногда, не совсем гуманным и — с точки зрения нормы морали — не либеральным.

— Что именно натолкнуло вас на эту мысль? — Майлз склонил голову на бок, отчего прядь волос, до этого аккуратно заправленная за ухо, упала ему на лицо.

— Все: осторожность, с которой контрабандист управлялся с товаром, упаковка, ваше пристальное внимание, — нехотя перечислила Джей, благоразумно умолчав о том, что во время поисков Карданвала в доме десять минут назад, она зашла в его кабинет и увидела небольшой камушек, оставшийся на его столе. А уж узнать в нем бриллиант не составляло особого труда.

— У меня к вам будет встречный вопрос, — МакКинли провела ладонью вверх по затылку, взъерошив ежик волос. — Почему вы не убили меня до сих пор? Вы же видели, что я струсила перед тем, как выстрелить в Рэдлайна!

Майлз словно бы ждал этого вопроса. Он легко оттолкнулся от широких перил, обходя киллера и вставая у нее за спиной.

— Я могу убить вас прямо сейчас. Вы не думали об этом? — мужчина стоял недопустимо близко; его подбородок был прямо напротив ее уха, что позволяло МакКинли ощущать чужое спокойное дыхание.

— Тогда некому будет пачкать руки в крови, вместо вас. А вы слишком брезгливы, чтобы таким заниматься, — растягивая губы в кривой улыбке, Джей прикрыла глаза.

— Полагаете? — Карданвал приподнял одну бровь. — Видите, на свой вопрос вы ответили сами. Однако, мне же не противно касаться… — он на секунду задумался, — например вас, — большая теплая ладонь мужчины, обтянутая мягкой тканью белой перчатки, легла сверху на бледную узенькую руку Джей.