И -о, — она действительно не могла жаловаться. Когда он целовал её и трогал грудь, глубоко в животе нарастало приятное тепло, и с каждым прикосновением оно только росло.
Ему потребовалось мгновение, чтобы придвинуться еще ближе, так, что она чувствовала ткань его бриджей на своём бедре, как кожа его груди касалась её бока. Он нерешительно опустил руку, которую она прижимала к бедру, ощупал там ткань и провёл большим пальцем по линии кожи над ней.
— Могу я это снять? — спросил он неуверенно, и она кивнула.
Тирион сел на неё и положил свободную руку на бедро, сжимая. Она приподняла таз, и он потянул ткань вниз, пока она не оказалась на коленях и Санса стала слишком нетерпеливой, сбрасывая ту сама.
Она видела, что, прежде чем снова поцеловал, он изо всех сил старался не пялиться, пробегая взглядом по её телу. Она ценила это — она уже достаточно нервничала с обнажённой грудью. Тогда его руки вернулись к её бедрам, и он гладил их, проводил рукой то вниз, то обратно к талии. Она тянулась к нему изо всех сил, пытаясь подбодрить и наслаждаясь плавными движениями его рук.
Она немного подпрыгнула, когда его прикосновение коснулось внутренней стороны её ноги и слегка скользнуло вверх — Санса рефлекторно сжала бёдра вместе, ища давление.
Должно быть, он заметил это, потому что отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза.
— Всё в порядке?
Она кивнула, и он тихо вздохнул, наклоняясь, чтобы томно её поцеловать, нежно и горячо облизывая губы, пока его рука медленно двигалась вверх по внутренней стороне бедра.
До сих пор она не замечала, насколько чувствительна была кожа её бедер — его мягкие прикосновения заставляли её извиваться на простынях, а огонь, который он разжигал внутри неё, подниматься всё выше.
(Возможно, именно об этом он и говорил.)
Через мгновение он, должно быть, решил, что прождал достаточно долго, обхватил рукой её бедро, притянул к себе и слегка раздвинул ноги. Это немного удивило её, и она напряглась, прежде чем позволила себе расслабиться в его руках.
Санса ожидала, что он, наконец, к ней прикоснётся.
Вместо этого он провёл рукой по коже, нежно сжимая её ногу, поглаживая её зад, бёдра, грудь, прежде чем вернулся вниз и повторил этот процесс несколько раз. Она становилась немного нетерпеливой (и тёплой. Очень, очень тёплой), когда он остановился на её груди, нежно поглаживая.
Каким-то образом он продолжал её целовать — довольно тщательно — не переставая проводить руками вдоль её тела. (Она не знала, как. Она перестала контролировать свои движения вечность тому назад.)
И Санса действительно хотела, чтобы он прикоснулся к ней там.
Она немного отстранилась, чтобы сказать ему об этом, но он свёл большой и указательный палец вместе и ущипнул её за вершину груди — ущипнул — и вместо этого она застонала, как никогда чувствуя эту странную волну внизу живота.
— Так хорошо, правда? — он с любопытством посмотрел на неё сверху вниз.
— Иди сюда, — прошептала она вместо ответа, дёргая его, пока он не перелез в свободное место между её ног.
Он удобно устроился на ней, его грудь вровень с её, а ноги касались внутренней стороны бёдер.
Он снова прижался к её губам, хотя она знала, что он ещё не отдышался.
Его отчаяние, видимо, тоже росло: вскоре он оставил попытки держать свои бёдра подальше от её и прижимался к ней, используя руку на её бедре, чтобы притянуть ещё сильнее. Прикусил губу несколько раз, прежде чем снова провёл языком вдоль её челюсти. Ощущение его бриджей рядом с ней, там, где она была обнажена, было странным, интимным, но в то же время таким приятным и правильным, и она слегка прижалась к нему, и непрошеные звуки вырвались из её рта.
Затем рука на её бедре переместилась, пока не зависла прямо над её (по-видимому, очень чувствительным) холмиком. На секунду он заколебался, потому она приняла решение за него, хватая его руку и резко опуская её вниз, пока не почувствовала, что та лежала на ней.
Это заставило его остановиться.
Он отстранился от её шеи (утром на ней останется так много отметин), чтобы посмотреть на неё, и Санса была немного удивлена его видом.
Его глаза были прикрыты, волосы растрёпаны, губы распухшими. Он выглядел почти… он выглядел распутно.
Облизывая губы, Тирион не отрывал от неё взгляда. Тогда он попробовал провести рукой по её кудрям. Когда она не запротестовала, он продолжил, сначала поглаживая, затем скользя пальцами ниже, пока не раздвинул складки, мягко скользя к тому месту, где, как она знала, он в конце концов в неё войдёт.
Это было очень странное чувство: она никогда не хотела, чтобы кто-то прикасался к ней там, и никто никогда не хотел, чтобы ей это нравилось. Но теперь она была такой чувствительной, что ей приходилось прикусывать губу, чтобы не издать ещё один неловкий звук.
Однако он не задержался там, лишь слегка окуная палец (в месте, где она могла сказать, что была мокрой — мокрой! — и покраснела, смущаясь), прежде чем нежно провёл им вверх, пока его скользкий палец не тронул место, от которого распространился такой неожиданный прилив тепла, что она вскрикнула.
Она пробормотала извинения, которые он проигнорировал. Тирион покачал головой и снова положил руку на это место, и когда он не просто скользнул мимо, а потёр, жар, который она чувствовала, медленно стал нарастать, усиливаться, поднимаясь всё выше и выше, пока у неё не закружилась голова, пока она не задрожала от этого ощущения, от чистой силы чувства, которое было внутри неё, и чёткого осознания, почему женщины ложились с мужчиной в постель вне брака и почему заводили маленькие стада детей, — потому что это было лучшее, что она когда-либо испытывала, и если бы он надавил чуть сильнее, если бы он…
А потом… Потом он остановился.
Санса никогда не ругалась. Никогда до момента, когда он убрал руку, и даже не могла заставить себя сожалеть об этом:
— Чёрт! — прошипела она и застонала от отчаяния.
Тирион слегка посмеялся над ней, и она сердито на него посмотрела.
— Подожди, — сказал он ей, садясь и откидываясь назад, прихватив с собой простыню.
Потом он схватил её за бёдра, раздвигая их ещё шире, и она уже была готова спросить, почему он остановился, и не мог бы он, пожалуйста, продолжить делать это пальцами? когда он лёг плашмя на живот, целуя внутреннюю сторону её ноги.
— Что ты делаешь? — спросила она, внезапно осознав, насколько была обнажена, и как прекрасно он видел её между ног.
— Пробую тебя, — ответил он так просто, словно говорил: «идёт дождь» или «я иду спать».
— Но… Но ты не можешь, — уставилась она на него.
— Прошу прощения? — сказал он, продолжая целовать её ногу, и она боролась с желанием зажать его голову между своих бёдер. — Конечно, могу.
— Тирион, зачем тебе это нужно? — её щёки пылали.
— Потому что я хочу попробовать тебя на вкус, и тебе это понравится, — ответил он, и на этот раз укусил мягкую кожу на внутренней стороне её бедра так, что она ощутила, как вся решимость тает.
Она просто хотела, чтобы он сделал хоть что-то.
— Но это неприлично, — попыталась возразить она.
— Это не так, — сказал он, но его слова заглушились её ногой.
Он поднял голову и подпёр её руками, чтобы посмотреть на Сансу.
— Это одно из немногих моих умений в этом мире, Санса. Поверь, ты будешь рада, что им воспользовалась.
Много лет назад Маргери сказала, что Санса оценит опыт общения Тириона с женщинами. Тогда она ещё не знала, что это значит, но теперь начинала понимать, и у неё было чувство, что это как-то связано. Потому коротко кивнула, и он улыбнулся.
Но вместо того, чтобы вернуться к нежным поцелуям на её бёдрах, он нырнул прямо вниз и начал лизать.
Она вскрикнула от этого ощущения, её бёдра задрожали, а рука потянулась к затылку.
Тогда она — готова поклясться, — почувствовала, как уголки его губ самодовольно приподнялись вверх, прежде чем он сделал это снова, а затем прижал язык к тому же месту, к которому прикасался прежде. Тогда присоединились и его пальцы, один из них плавно проскользнул внутрь, плотно к ней прижимаясь, и она почти стиснула ноги, даже не пытаясь найти контроль, чтобы этого не делать, потому что ощущение было невероятным, и жар, который начал накапливаться раньше, становился всё хуже (лучше?), заполняя её, и только сильнее её обжигал. Когда он продолжил лизать, она решила, что вот-вот умрёт, прямо здесь, с мужем между ног, и даже не пыталась остановить звуки, которые издавала.
