(Тириона целовали многие, многие женщины в его жизни. Санса Старк поцеловала его всего один раз, и он уже знал, что отдал бы всё — свой титул, своё богатство, свою душу — только за ещё один такой раз.)

Через мгновение она указала на — теперь уже — чистый стол.

— Не присядешь?

— Да, спасибо, — сказал он, садясь.

Тирион был уверен, что она сделает то же самое, сядет напротив него, как делала это раньше много раз, но вместо этого Санса продолжила стоять, сложив руки за спиной. Однако она не могла стоять спокойно — он почти чувствовал исходящую от неё нервную энергию, когда она прикусила губу зубами, покачиваясь на ногах. В какой-то момент она поддалась порыву быстро пройтись по маленькой площадке перед ним.

Она снова замолчала, и по её напряжённым плечам и бегающим глазам он понял, что она пытается придумать, как лучше всего ему об этом рассказать. Сказать ему, что это было ошибкой, что они должны получить аннулирование сейчас, тихо. Что он никогда никому не расскажет, что здесь произошло.

Вместо этого она выпалила:

— Я должна тебе кое-что сказать. Я не собиралась, но теперь, кажется, придётся. Тогда ты всё поймёшь.

Тирион просто уставился на неё, сбитый с толку. Был секрет, который поможет ему всё понять?

Может быть, любовник?

Она остановилась и сделала глубокий вдох.

— Я не собиралась… — она заколебалась, — …целовать тебя прошлой ночью. Этого не должно было случиться.

Когда он не ответил — хотя сомневался, что она этого ждала, — Санса продолжила:

— Видишь ли, без Брана у меня, по крайней мере, был Винтерфелл. Мне не нужно было ничего рассказывать, потому что ты знал, как это важно и что у нас ничего не выйдет, потому что я должна вернуться на север. Но теперь Бран вернулся — и я рада этому, правда рада, — и это больше не причина. Теперь я вижу, что ты заслуживаешь правды.

— Какой правды, Санса? — наконец сказал он, начиная терять терпение.

Он понимал, что она не хотела его, но предпочёл бы, чтобы у неё хватило милосердия покончить с этим, нее заставляя его сидеть здесь, пока она пытается оправдаться — им обоим было бы гораздо легче, если бы она сказала ему, что он ей не нужен, если бы он ушёл, и они снова встретились для аннулирования брака, а потом больше никогда не разговаривали.

(Он не обращал внимания на боль в сердце, которая неизменно возникала при мысли о расставании с ней.)

Она снова глубоко вздохнула, но на этот раз отвела взгляд, словно не в силах смотреть ему в глаза.

— Я не могу иметь детей.

Из всего того, что он ожидал от неё услышать, это не входило ни в один из возможных сценариев.

— Что? — наконец вырвалось у него, глядя на Сансу.

— Даже если бы мы оба этого хотели, мы не можем… — она слегка шмыгнула носом, избегая его взгляда, стараясь не заплакать, так как её губы дрожали, — …я не могу дать тебе наследников, — с этими словами она наконец села в кресло напротив, закрыв лицо руками.

Тирион был не совсем уверен, что делать с той информацией, которую получил. Он разрывался между восторгом — это определённо был не отказ, не совсем — и отчаянием за эту молодую и сломленную женщину перед ним.

Он встал, молча пересёк пространство между ними, дёргая её за предплечье, пока она не опустила руки достаточно низко, чтобы он мог её обнять.

Она заколебалась лишь на мгновение, прежде чем уткнулась лицом в его шею и начала тихо плакать. В конце концов его рубашка намокла, а её тело сотрясалось от напряжения, когда она боролась с очередным всхлипом.

Каким-то образом он снова в неё влюбился, хотя его сердце и было разбито.

Он нежно успокаивал её, крепче обнимая за плечи и прижимаясь губами к ее макушке.

— Всё в порядке, в порядке, — бормотал он мягко, тихо, как будто разговаривал с испуганной лошадью. — Я здесь, Санса, я здесь.

По какой-то причине это только заставило её плакать сильнее.

Это продолжалось ещё несколько минут — во всяком случае, он не думал, что она могла бы разговаривать сейчас, а также у него было подозрение, что она, вероятно, нуждалась в этом в течение многих лет.

Когда Санса немного успокоилась, когда она просто прижималась к нему, пока слёзы почти бесшумно падали, он поднял руку к её затылку, поглаживая.

— Меня не волнуют наследники, — тихо сказал он, его голос был слегка приглушён её волосами. — Мне плевать на Кастерли Рок, мне плевать на Винтерфелл, золото и Семь Королевств.

Тогда он отстранился, совсем чуть-чуть, чтобы заглянуть в её красные глаза, продолжая держать её в своих объятиях.

— Ты меня слышишь? — сказал он, хватая её за подбородок. — Мне плевать на всё это. Абсолютно всё, — горячо сказал он. — Если при этом у меня есть ты.

Её глаза были широко раскрыты, и Санса смотрела на него с… недоверием? Как будто любой другой мужчина в этом мире не отказался бы от всего ради мгновения рядом с ней, ради улыбки, коснувшейся её губ, ради прикосновения её руки, ради того, чтобы её глаза горели, когда она смеется, ради всего лишь часа, проведённого рядом. Как будто она была удивлена, что он хотел всего этого.

— Но ты же говорил, что у тебя должны быть наследники. Я думала, Дейенерис сказала… — начала она, но он покачал головой, останавливая.

— Дейенерис сказала, что отдаст его Бронну, если у меня не будет детей. — напомнил Тирион. — Пусть забирает. Во всяком случае, это решает мою проблему. Больше никаких долгов, если он владеет всем, что у меня есть, — он попытался улыбнуться, но улыбка так же быстро пропала, когда он посмотрел на её слезящиеся глаза.

— Но у тебя должны быть дети, — настаивала она, отрываясь от него и глядя на свои колени. — Ты их заслуживаешь. Ты был бы прекрасным отцом.

Он только рассмеялся.

— У меня был пример двух таких в моей жизни. Мой собственный хотел убить меня после рождения. Мой брат был отцом для детей нашей сестры. По правде говоря, я думаю, что это может быть благословением для Вселенной.

— Ты ошибаешься, — она покачала головой, подняла руку к его лицу, обхватывая подбородок, и провела большим пальцем по небольшой бороде, которую ему нужно было подстричь. — Ты храбрый, нежный и сильный, — она опустила руку на его тунику и положила лоб ему на плечо. — Ты был бы невероятен, и ты это заслужил.

— Я действительно не уверен, — ответил он ей.

Потому что он ничего не заслуживал, и меньше всего — отцовства. Он — долбаный маленький карлик, который убил свою мать, когда появился на свет, который изнасиловал свою первую жену, который убил свою любовницу и, в конечном счёте, своего отца. Он сеял хаос на всех, кто когда-либо приближался к нему, и действительно самоотверженным поступком с его стороны было бы оттолкнуть Сансу, выпустить её из своей жизни, прежде чем он испортил бы и её тоже.

Но он всегда был эгоистом.

Поэтому он взял её за руку и положил подбородок ей на макушку, глубоко вдыхая, запоминая её запах. На долгое время наступила тишина — на этот раз гораздо более уютная, нежели предыдущая, наполненная покоем. На самом деле ему не хотелось нарушать её, но Тирион понимал, что им было что обсудить, и если они не сделают этого сейчас, в предрассветные часы, кто-нибудь обязательно заметил бы их отсутствие и рыскал бы вокруг, пока не нашёл его в покоях леди.

Поэтому он вздохнул и сжал её руку.

— Ты не обязана мне говорить, но… — он закрыл глаза и крепче стиснул её ладошку в своёй, — почему ты не можешь? Иметь детей.

Она немного напряглась, и он пожалел, что спросил. Он собирался сказать ей, чтобы она забыла об этом, что она могла сказать ему, когда захочет. Но она начала говорить.

— Я не могла смириться с мыслью, что у меня будет ребенок от Рамси, — призналась она, и он не знал, радоваться ему или нет, что не было видно её лица. — Но это становилось всё более вероятным, особенно с ним… — она слегка вздрогнула и умолкла, и он снова собрался сказать ей, что она не обязана ничего объяснять, — со мной каждую ночь, — закончила она, глубже зарываясь головой в его воротник.