Книг по вселенной "S.T.A.L.K.E.R" огромное множество, эта вселенная послужила началом книжного творчества многих авторов.

И я не исключение. Это мой первый опыт в писательстве, поэтому прошу не судить строго.

25 апреля 1986 года. На улице стояло прекрасное весеннее утро. Как назло, вместо прогулки по наполненному весенними красками парку быстро растущего, но уже прекрасного города Припять, мне пришлось идти в больницу. А вокруг, под цветущими деревьями, играли разными красками красивые цветы, зеленела трава и веселилась ребятня. Жаль, мне было не до того.

Самочувствие оставляло желать лучшего: слабость, боль в животе, тошнота и потеря аппетита. Меня уже довольно сильно мутило, и шел я уже почти не осознавая, что делаю.

Внезапный автомобильный гудок немного развеял дымку, затопившую сознание. Новомодные «Жигули» пролетели совсем рядом, отчаянно сигналя. Я отскочил на обочину и ошарашенным взглядом обвел улицу. Черт, а ведь когда отпрашивался у командира, всё было не так плохо! Как можно было так зазеваться на пешеходном переходе? Не самое же безопасное место.

– Мил человек, – лукаво улыбнулась мне проходящая мимо бабушка, – ты в порядке? Аккуратнее на дороге надо быть!

– Знаю, бабуль. Я в больницу иду, плохо мне.

– Не уж-то пьяный? Или наркоман, а? Вот как смотришь на меня, будто я у тебя в глазах троюсь.

– Какой я тебе наркоман? – в свою очередь оскалился я в ответ. – Сказал же, приболел!

Не став продолжать перепалку, я пошел к медсанчасти. Конечно, грубить было лишним, но состояние не то, чтобы правильные слова подбирать. В глазах немного прояснилось, и до больницы удалось дойти без проблем, да и идти оставалось совсем ничего.

Входя в палату, я вздрогнул всем телом от вновь охватившего меня холода.

– Присаживайтесь, – сказал уже немолодой врач, указав на стул, – вас беспокоит что-то, товарищ старший лейтенант, или вы по плановому медицинскому обследованию?

– У меня живот болит, – ответил я. – Думал, отравление, но не похоже. Еще слабость, тошнота и температура.

– Когда вы в последний раз ели?

– Вчера еще, потом не хотелось.

– Ну что же, посмотрим. Показывайте, где болит. – ответил доктор и начал осмотр…

***

Ночью я лежал после операции под общим наркозом. Ночь была тиха и спокойна.

Вдруг яркая вспышка озарила всё вокруг. На Чернобыльской атомной электростанции, рядом с которой и был построен город энергетиков Припять, произошел взрыв, пожар быстро охватил крышу четвертого энергоблока. Это случилось в 1:26. Уже через два десятка минут, а именно в 1:46, по притихшим в страхе и непонимании улицам города пронеслись, разрывая тишину ревом сирен, пожарные машины 6-й пожарной части. Я всё это видел со стороны, будто во сне.

Через полтора дня, 27 числа, в 13:00 по радио прозвучало сообщение об эвакуации. А с 14:00 до 16:40 правительство наконец-то провело эвакуацию, но меня, по неизвестным причинам, забыли…

Я не очнулся на следующий день. Не знаю, сколько прошло времени. В моей комнате каким-то образом образовалась временная аномалия. Время здесь остановило свое привычное течение, прошли годы, а изменений не было. Мое тело не старело, а все процессы жизнедеятельности остановились.

В ту же дату, но через 20 лет долгих лет, станция взорвалась вновь. Всё вокруг на секунду окутал яркий свет…

Произошел первый в истории выброс, образовавший Чернобыльскую Аномальную Зону.

Далее такие вспышки мерцали всё чаще, сначала раз в несколько месяцев, затем раз в месяц, в неделю. И, наконец, они участились до нескольких раз на неделю.

Однажды, во время такой вспышки, в новом «сне» я увидел, как какой-то человек в странной, напоминающей военную, но не являющейся ею одежде, прячет в этой больнице какие-то вещи под лестницей.

А после следующего выброса мое пролежавшее целых 26 лет тело пришло в себя.

Часть 1

Выживший мертвец

Не было больше ничего вокруг, только всепоглощающая тьма окутывала сознание. Кем в ней был я? Пожалуй, как и до нее, старшим лейтенантом Ильей Суховым. Молодой офицер и пилот штурмовых вертолетов с не особо-то примечательной внешностью: зелено-голубыми глазами, светло-русыми волосами, средним ростом. Да, в темноте этого не было видно, но не могло же тело просто так пропасть. Сознание без него не существует, наверное. Что было в этой темноте раньше? Не знаю, времени тут не ощущалось. Что грядет далее? Тоже неясно, ведь в темноте не было будущего. Во тьме родилось новое чувство – жжение где-то внизу. Где низ и вверх в этой темноте, где нет ни единого ориентира? Жжение нарастало…

Когда оно достигло пика, рефлекторный глубокий вдох вернул сознание в тело. Сначала пришла боль. Ломота в каждой мышце, каждой связке, каждом суставе. Она затопила всё, пробивая путь к сознанию во мгле, которая скрывала его все эти годы. Судорога и спазм на секунду скрутили тело, а из давно не произносящего ни единого слова рта раздался стон. Глаза открылись, а в нос ворвался запах медикаментов. Вскоре взгляд немного прояснился, и в мутной пелене мне удалось рассмотреть медицинскую палату. Не задумываясь о возможных последствиях, я попытался сесть.

Куда там!

Удалось лишь немного, всего на пару сантиметров, приподнять тело и снова уронить на свежие простыни.

«Какого хрена происходит?!» – медленно проплыла в голове первая мысль, такое ощущение, что мышцы отошли покурить, оставив кости и всё остальное полежать на кровати. Впрочем, почему отошли? Вон как болят, заразы! Дальше мысли понеслись совсем уж быстро.

«Так, я всё ещё в больнице, операция на аппендицит прошла, но где все? Почему я двигаться-то не могу? Привязали к кровати, что ли? Зачем? Почему всё так болит? Надо позвать кого-нибудь из персонала, они-то должны знать, что здесь происходит».

– Се… – первая попытка не увенчалась успехом. Я прокашлялся и попробовал еще раз, – се-е… сестра!

Голос наконец прорезался, и я уже вполне уверенно, хоть и с жуткими хрипами, повторил уже громче:

– Сестра! Помогите мне, пожалуйста!

Вокруг стояла мертвенная тишина.

– Да что у вас здесь происходит?! Вы вымерли все подчистую?! Что я проспать умудрился.

Мысленно приготовившись к очередной вспышке боли, я зажмурился и попытался сесть, рывком подав тело вверх. Глупая и жалкая попытка, но кое-что из нее получилось. Причудливо изогнувшись, я свалился с койки на пол, зацепив ногой книги, стоящие на подоконнике, и толкнув собой капельницу. Она отъехала к противоположной стене, где и застыла рядом с тумбочкой. Книги же рассыпались вокруг, завалив кровать и засыпав мои ноги.

В очередной раз простонав и бормоча что-то невнятное про ушибленный затылок, я попытался пошевелить ногами, чтобы стряхнуть творчество с себя. Ноги опять практически не слушались.

Пока разминал ноги, еле шевеля руками, заметил интереснейшую картину. В моей комнате не было ни соринки, всё белое, накрахмаленное, пахнущее медикаментами, а в окно же виднелся старый и мрачный дом. Он сильно добавлял сюрреализма и контраста с белыми стенами палаты.

Держась за кровать, я кое-как встал. Постояв какое-то время, поплелся к окну, аккуратно держась за стену. Ноги всё ещё передвигались крайне плохо.

Вот наконец и окно…

Картина на улице стояла мрачная. От девятиэтажки, стоящей напротив больницы, не осталось практически ничего из того, что я помнил и еще считал недавними воспоминаниями. Шокированное сознание еще не провернуло шестеренки осознания происходящего, на это требовалось время. Посреди дороги стояли ржавые, помятые машины с разбитыми стеклами. На тротуаре же стоял одинокий ларек.