Не знаю, что Шувалов читает на моём лице, но неопределённо мотает головой:

– Они не всегда такие. Временами адекватные, а в турнире только Грач будет участвовать. С остальными, если у нас всё срастётся, я тебя познакомлю позже.

Немного напряжение спадает. Меня хватает лишь на кивок. Не знаю, чем бы закончилось общение с друзьями Родиона, но когда его телефон вновь начинает трезвонить, Шувалов виновато бурчит:

– Знаю, уже на месте. Щас буду. Это, как его, – мямлит, – мои… пьяные. – Умолкает. – Да понял я, – недовольно сбрасывает вызов.

– Короч, имбецилы, вам вход запрещён. Бл***, – переводит дух, – просил же быть наготове.

– И чё? – Рысь зло выбрасывает окурок. – Мы зря приехали?

– А ты, су***, пей больше, и тогда твоей морды вообще не будет в моём кругу.

– Чё? Раз сам в завязке, нам уже нельзя и покутить?

– Я всё сказал, – мрачнеет Родион. – Трезвейте, иначе вас не пустят.

Берёт меня за руку и побуждает двигаться.

– Пиз***, ты нас на эту су*** променял?

Шумахер так быстро оказывается возле Рыси, что друзья, продолжающие посмеиваться, затыкаются, как по команде:

– Ты, бл***, язык на привязи держи! – дергает за лацканы лёгкой куртки. – В данный момент тебя спасает лишь то, что ты мой друг. Но ты уже порядком напрашиваешься на трёпку.

Рысь не то чтобы трезвеет, но взгляд становится более осмысленным. Блики гнева, как пламя в ночи – вспыхивают и быстро гаснут:

– Понял, – но на лице упрямая решимость. Он не простит. Отомстит, вот только не Шувалову – мне.

– Ира со мной. Кому не нравится – сглотните, – отступает от дружков Шумахер. – Вполне возможно, она будет в моей команде и дотянет наши чертовы задницы до финала!

– Ого! – присвистывает кто-то из толпы, за что получает подзатыльник от Грача.

– Умолкни!

– Всё, завязывайте с пьянкой. Мы опаздываем, – опять пленяет мою ладонь и стремительно шагает к двери лифта.

– Со мной ничего не бойся, – по-хозяйски кладёт руку на плечи, когда оказываемся в кабинке, – я тебя не дам в обиду… – нажимает кнопку самого нижнего этажа. – И они будут тебя защищать, если не предашь.

– Я не предам, – ни секунды не сомневаюсь, – только не путай игру и жизнь!

– Жизнь и есть игра…

– Не совсем, – на языке вертится умность по поводу преступления закона или подлости, которая может навредить здоровью людей, но не успеваю. Кабинка с тихим гулом останавливается, створки лифта разъезжаются, и нам тотчас преграждают путь двое верзил, поперёк себя шире. Невысокие, но жутко мощные.

Ещё никогда Штирлиц не был так близок к провалу…

Ира

– Только не говори, что привёз меня на подпольные бои, – шепчу, вглядываясь в галдящую толпу, к которой приближаемся.

– Они самые. Тебе понравится! – самоуверенно хмыкает Шумахер.

Боже, Родион даже в этом ошибается. Ненавижу драки!

Никогда не бывала на подпольных боях в России. Только в Китае. Лианг пару раз водил, и у меня остались не самые приятные воспоминания. Этот спорт не для меня. Предпочитаю менее контактные. Не скажу, что гонки не травмоопасные, наоборот, порой даже смертельно, но когда ты соревнуешься с собственными страхами и «могу» – одно дело, а когда из тебя мозги выколачивают, или ты беспощадно долбишь, доказывая, что сильнее и быстрее – как-то кроваво и жестковато.

Странно, мне казалось, ринг будет на возвышенности, но нет. Помещение огромное – подобие ангара, а в центре – клетка для гладиаторов, то есть бойцов. Восьмиугольная. Октагон, если правильно запомнила из рассказов Джи Линя.

Сидения для зрителей размещены по кругу и на возвышении для лучшего обзора.

Народу море. Все лица сливаются в беснующуюся волну. Дикий блеск глаз, искажённые в криках рты. Порывистость в движениях…

Прожектора ослепляют. Запах тяжёлый, спёртый: крови, пота, опасности, адреналина и денег…

Заходим аккурат, когда в клетке жутко массивный мужик в цветных тату выбивает душу из другого. Тоже мускулистого, но не столь стремительного и удачливого, как первый – в противном случае не валялся бы по полу в позе эмбриона, из последних сил не позволяя противнику нанести решающий удар.

Вот правда, никогда не любила драки. Беспричинное месилово, кровь, ярость, бешенство в глазах. А ещё… вживую ощущать силу удара, момент встречи кулака, ноги с живым телом – это чудовищно!

Рефери останавливает бой. Отворачиваюсь – не могу смотреть на безвольную тушку, что валяется на полу. Слышу рёв победителя, меня до костей пробирает неприятным чувством животного страха. Мужик в этот момент напоминает гиббона, дающего понять миру, что он король!

– Ну ты чего? – нежно приобнимает за плечи Родион. – Детка, это всего лишь бои, – бормочет в ухо. – Или уже сдаёшься? – с грубовато едкой насмешкой.

– Нет, конечно, – втягиваю воздух поглубже. Оборачиваюсь с вызовом во взгляде: – Пошли…

Шумахер несколько секунд оценивает мою решимость и кивком одобряет:

– Так-то лучше!

Мне здесь откровенно не по себе. Не нравится! Вот прям категорически!!!

– Тебе понравится, – наперекор мыслям убеждает со стеклянным взглядом Шувалов. Обняв за талию, толкает глубже – к клетке, по контуру которой, первым ярусом обустроены вип-места – ложи на несколько персон каждая.

На миг сбиваюсь с шага, встречаясь с пронизывающим взглядом Лианга. Он с друзьями занимает одну, близ полупустующей. Мы с Родионом к ней и устремляемся. Джи Линь едва заметно кривит губы.

Опасно! Он не удивлён меня здесь увидеть. Значит, я была права. Следил… И уже знал, что еду.

По коже тотчас рассыпаются морозные колючки.

– Чего опять застыла? – вырывает из дум нарочито бодрый голос Шумахера. – Садись, – пихает к свободным местам на скамье, где сидят трое. Мужчина в дорогом костюме, идеально выглаженном, при галстуке, начищенных до блеска ботинках. Представительный и импозантный. А по обе стороны от него бугаи. Массивные, с непроницаемыми лицами, въедливыми взглядами. Они меня сразу же берут на прицел, будто утратив интерес к арене, где бойцы готовятся к следующему поединку.

Блин! Обстановка накаляется пропорционально увеличивающемуся количеству опасных людей, что меня окружают.

– Жек, – нарушает поток мыслей Родион, по-свойски меня обнимая, – это моя девушка, Ирина, – насильно усаживает с мужчинами, умещается рядом, бесцеремонно притягивает и чмокает меня в губы: – Птичка, это мой брат, Евгений Петрович. Очень важный человек, поэтому на вы и затаив дыхание, – подмигивает, но в тоне больше издёвки.

– Очень приятно, – выдавливаю учтивый, больше нервный кивок.

Мужчина даже улыбкой не балует, а его светлые, как у брата, глаза остаются холодными, точно лёд. В отличие от многих мужчин, которые откровенно облизывали меня взглядами, брат Шувалова не позволяет вульгарности, но я остро ощущаю, что уже изучена вдоль и поперёк, с головы до ног.

– И мне, – дежурная фраза, интерес к моей персоне быстро улетучивается. Шумно выдохнуть себе не позволяю, чтобы не привлечь внимания, но мне заметно легчает. Даже позволяю себе посмотреть на клетку.

– И что, без меня тут никак? – скучающе уточняет Шувалов, обращаясь через меня.

– Ты мой брат! Обязан посещать важные мероприятия. Ты не работаешь, денег тратишь, как никто – приобщайся, – отзывается спокойно Евгений Петрович, вернее, отстранённо, глядя на толпу, но не на брата. – К тому же Гордеев собирает главных представителей СВМА, а ты один из них…

Мне семейных разборок не понять, поэтому тоже глазами обследую ангар. Останавливаюсь на Лианге. Он голоден! Мной! Смотрит так, будто сожрать хочет, но слишком терпелив, чтобы наброситься.

А что ещё настораживает, на Родиона больше не смотрит.

Чёрт! Значит, не поверил в наши с ним отношения. Лианг бы просто так не игнорировал соперника. Так что его выдержка в этой игре пугает до икоты. Раньше куда импульсивнее был, а теперь…