– Сказал, что вам плохо, и вы заблевали весь толчок, – пожал он плечами. – Похоже, он решил, что разумнее нас изолировать. А то вдруг заразно.

– А в медпункт почему не отвел? – Саймон недоверчиво прищурился.

– Иди и спроси его сам.

– Не могу, он нас запер. Говорю на случай, если ты не заметил этого.

– Спасибо, я заметил.

– Нафига ты вообще ему наврал? Тебе-то мой план чем не угодил?

– А тем, – пояснил Жан, – что у тебя на руке нет метки. Представь что будет, если ты попадешься в руки стратегам.

– И что… – начал Саймон, но сразу прикусил язык. Его лицо побелело, он сдавленно икнул и повернулся ко мне. – Черт, я ведь не подумал…

Я схватил его за плечи, помогая удержать равновесие, а то еще чего доброго в обморок хлопнется, и заговорил как можно увереннее:

– Так, успокойся. Все будет хорошо, слышишь? Мы что-нибудь придумаем. Давай сделаем глубокий вдох и не будем паниковать, о’кей?

– Это ты во всем виноват… ты виноват!

– Да, виноват. Я и исправлю, да? Найду какой-нибудь выход. Ты только дыши.

– Дышу, – кивнул он. – Какая же ты сволочь.

С этим утверждением я тоже не стал спорить, просто протянул руки и обнял его. Но он сразу отстранился и завертел головой. Глубоко через силу вздохнул и вытер рукавом подступившие слезы.

– Надо уходить отсюда. Мне нельзя тут оставаться. Я должен бежать…

Он вскочил с места и ринулся к двери. Жан кинулся ему наперерез.

– Дверь заперта, Саймон. Стой!

– Тогда в окно.

Но тут ему дорогу преградил я.

– С ума сошел? Второй этаж и потолки высоченные. Успокойся, Сайм.

– Не успокаивай меня! Другого выхода все равно нет, ты знаешь.

– Ты разобьешься!

– Но ты же не разбился, когда сиганул с крыши нашего дома два года назад!

– Я упал и сломал себе ногу. Помнишь, как кость торчала, прямо из… – я попытался изобразить это рукой, но получилось только судорожное помахивание. – Как ты собираешься бежать на таких ногах?

– К тому же, – добавил Жан, – на окнах решетки.

Саймон выглянул из-за моего плеча и схватился за голову.

– Черт, что же делать?

– Для начала, – Жан указал рукой на доску, – давайте выполним задание.

Я не поверил своим ушам, и, судя по взгляду, Саймон не поверил тоже. Мы уставились на Жана, как на душевнобольного.

– Это твой план? – хором спросили мы.

– У вас есть лучше?

Я на секунду задумался, выискивая хоть какую-нибудь худо-бедную идейку, и конечно, такую нашел. Залез в сумку, отыскал согнутый перепачканный кровью прут, которым с утра я доставал жировика, и победно выставил его вперед. Жан вопросительно поднял брови, а Саймон брезгливо скривился.

– Я не хочу знать, зачем нужна эта штука.

– Я вскрою замок, – объяснил я.

Взгляд Саймона на мгновение просиял, но тут же снова помрачнел, словно туча.

– На мамином буфете натренировался?

– Согласись, полезный навык?

Он укоризненно покачал головой.

– Ну, вскроешь ты его, и что дальше? – спросил Жан. – Куда вы пойдете?

– В Управление, – ответил я и повернулся к брату. – Полчаса назад, когда трясло второй раз, секретарь еще была на месте. Я пойду туда и заберу твои новые документы.

– Серьезно?

– А если их нет? – Жан раздраженно взмахнул руками. – Вы уже тысячу раз ходили подавать это чертово заявление и ни разу не получили положительного ответа. Зачем рисковать? Мы должны остаться здесь. Дверь заперта, если будем вести себя тихо, никто и не подумает, что в классе кто-то есть.

– Хочешь сказать, что когда придут стратеги, учитель нас не сдаст? – я скептически приподнял брови.

Жан раскрыл рот, набрал в легкие воздух, собираясь выдать очередной аргумент, но сказал только:

– Черт с тобой…

Я не поверил своим ушам и недоверчиво прищурился, глядя на старого друга. Обернулся на брата и снова перевел взгляд на Жана.

– Хочешь, чтобы мы остались здесь?

– Нет, – Жан поспешно замотал головой. – Ты прав, это глупо. Но в управление тоже иди глупо. Нет ведь никаких гарантий…

– Но есть шанс, – сказал Саймон.

– Всегда есть шанс, Жан.

Я закивал и хлопнул его по плечу. Жан скрестил руки на груди и помотал головой.

– Ты будешь разочарован. Есть вещи, которых просто невозможно добиться. И чем раньше ты это поймешь, тем дольше проживешь.

– Хочешь сказать, Саймон навсегда останется нелегалом?

Саймон уставился на Жана в напряженном ожидании. Но он так и не ответил, опустил глаза и пожал плечами.

– Вот и не говори, чего не знаешь, – огрызнулся Саймон. – Открывай двери, Виктор. Идем в Управление.

– Ты со мной?

– Да. Каким бы ни был ответ, я должен его услышать.

Приемная мэра располагалась на четвертом этаже в крыле первого раздела. Секретарь занимала место в прихожей за большим железным столом, вечно заваленным документарными табличками. Ее мы посещали уже не впервые, но все так же нервничали. Нет, даже больше. Утренняя нервотрепка здорово меня подкосила, и я весь дрожал и потел, как извозик во время погрузки. Саймон стоял рядом и без конца нашептывал себе что-то под нос. Молился – догадался я.

Жан скрестил руки на груди, поджал губы и демонстративно отвел взгляд в сторону. Обычно с таким выражением лица он репетировал про себя фразу «я же говорил». Волна злости вмиг поднялась внутри. В этот раз не скажет, ни за что. Нас с Саймоном спасет только чудо, и оно ждет нас за дверью. Однако смелости постучать мне не хватило. Я беспомощно взглянул на брата.

– Ну? – подогнал нас Жан.

– Давай, – Саймон ободряюще хлопнул меня по плечу.

Не постучав, я дернул ручку двери. Та со скрипом приоткрылась. Внутри все возликовало: кабинет не заперт, секретарь еще здесь! Но недовольный взгляд Консервации Шестнадцать вмиг осадил меня.

– Стучать не учили? – она деловито поправила очки с белой оправой. На фоне темно-коричневой кожи они казались нарисованными, и их острая треугольная форма ей совсем не шла, делая ее похожей на хищного летучего зверя, обосновавшегося в горах. Только крыльев ей не хватало, ну или хотя бы горба. Но нет, секретарь всегда держась прямо, будто палку проглотила.

– Извините, – пискнул Саймон, виновато опустив голову.

– Мы пришли забрать ответ на заявление. – Я прошел вперед и нагло уселся на стул напротив ее стола.

Она смерила меня недовольным взглядом, потом внимательно осмотрела Саймона, будто пыталась догадаться кто из нас кто, а затем снова уставилась на меня.

– Ты поранился?

Я удивленно вскинул брови, опустил взгляд на живот. Червячные краски, которыми я прижигал ранку от жировика, просочились сквозь ткань и оставили на комбинезоне черные пятна. Ткань в этом месте истончилась, но не порвалась.

– Пролил краски, ерунда.

– Не ерунда, – нахмурилась она. – От этого может быть серьезный ожог.

– Да нет, не сильно. Я дома обработаю.

От ее беспокойства я почувствовал себя неловко. С чего бы ей за меня волноваться? За годы мимолетного общения у меня сложилось впечатление, что я ей совсем не нравлюсь.

Она кивнула и встала из-за стола.

– Сейчас я поищу твой ответ.

В маленькой прихожей кабинета мэра было тесно и пыльно. Тяжелый, заваленные документарными табличками стеллажи загораживали свет из окна, от чего вокруг царил полумрак, только пространство стола хорошо освещалось настольными газовыми лампами мягкого желтого цвета. Секретарь подошла к полкам, отмеченным цифрой два, и стала быстро перебирать пальцами таблички в поиске нужного номера.

Мы долго наблюдали за ее тщетными поисками, но вскоре мне надоело, и я стал разглядывать лежавшие на столе документы. Прочел заголовок одного из них:

«Правила техники безопасности в экстренных ситуациях».

Ничего интересного. На каждой заводской доске информации весели похожие. А потом мой взгляд упал на план эвакуации с острова. Несколько разделов на нем пометили красным крестом – шестой, пятый и четвертый. Сердце дрогнуло, я схватил Саймона за рукав и указал на документ. Он нагнулся ближе и обеспокоенно нахмурился. В очередной раз переглянувшись, мы уставились на секретаря.