– Вот, по этой причине неучи считают, что я на «ты» с дьяволом, а это ведь чистая наука – брюзжал папа.

Подойдя к прибору, Сильвестр внезапно стал похож на ребёнка, приблизившегося к заветной игрушке. Через некоторое время он был полностью поглощен своими наблюдениями, предоставив парочку самим себе.

В ночном воздухе повисла тишина, изредка прерываемая криками хищных птиц или далёким волчьем воем, да, ещё, причмокивающим от удовольствия Гербертом.

Николай застенчиво молчал, не решаясь начать разговор с Меридианой. Его чувства были ему не подвластны. Глаза, уши и ноздри тянули к этой необычной, столь внезапно появившейся в его жизни женщине, но он робел, списывая робость на близость наставника. Первой начала разговор Меридиана.

– Раз уж судьба сажает нас в одну лодку, нам стоило бы узнать друг друга ближе.

Николай ничего не понимал во флирте. В её голосе слышались насмешливые нотки, но даже насмешка была приятной.

– Герберт рассказывал о тебе, но, как я понимаю, существование Меридианы для тебя полная неожиданность!

Николай продолжал молчать, он не знал, как следует ответить, на сколько надо быть учтивым с этой странной и столь привлекательной особой. Меридиана не была юной невинной прекрасной девушкой, которых рыцарь редко, но видел на официальных церемониях или службах в городе. Она была ровесницей, если не старше, и, судя по наряду и манере держаться, не казалась стыдливой скромницей. Мужчина ни как не мог прийти в себя. Он не понимал, что мешает обрести столь внезапно потерянную стойкость духа: груз навалившейся информации, или … запах. Этот слегка ощутимый и вместе с тем головокружительный запах, исходящий от её тела. Возможно это был особый аромат неизвестных ему масел, но к ним примешивалось нечто большее, чего Николай никогда раньше не ощущал.

– Я вижу, ты не слишком разговорчив – засмеялась Меридиана:

– Кандидату в императоры следует развить ораторское искусство, иначе не только дамы, но и солдаты не будут знать, что им делать в твоём обществе!

Меридиана отошла на противоположную часть балкона, жестом поманив за собой Николая. Он повиновался, и они оказались на другой стороне мавзолея, не видимые для папы.

– Герберт решает всё очень быстро, если на подготовку к походу у тебя ещё будет какое-то время, то я послезавтра отбываю с дожем Пьетро в Венецию, где ждет меня корабль. На первом этапе у каждого из нас будет свой путь, а мы так плохо знакомы. Там, в Хацарии, я не хочу встретиться с войском под предводительством мужа, которого я не знаю, а значит, и не знаю чего от оного ожидать! Скоро Герберт налюбуется ночными светилами, и мы вернёмся во дворец. Завтра, как солнце начнёт садиться, я жду тебя в этой часовне для продолжения разговора.

И Меридиан легко коснулась своими утончёнными пальцами руки Николая.

Весь последующий день рыцарь провёл в странном волнении. Меридиану он не видел, хотя знал, что она также прибывает в покоях архиепископского дворца. Наставник больше не обсуждал с ним детали их грандиозного плана, но было понятно, что подготовка к походу продолжается. Часть времени папа провёл с дожем Венеции, отбывающим завтра. Наконец настал вечер. Николай, порывшись в своём маленьком гардеробе, переоделся в лучшую рубашку, накинул на плечи плащ из теплой шерсти, и, спрятав в правый сапог засапожник, незаметно покинул дворец. Сев на заранее оседланную лошадь он отправился к месту условленной встрече находясь в необъяснимом волнении. Он не совсем понимал, зачем нужно это ночное свидание, задачи ясны, союзники известны! Но, увлекаемый неизведанной до вчерашнего дня силой, он и не думал отказываться от встречи. Свои нынешние ощущения он сравнивал с теми, что испытывал перед учебной борьбой с сильным противником из числа офицеров стражи. Когда хочется и избежать боя и ринуться в битву одновременно. Благо мавзолей Теодориха находился в предместье Равенны, в каких-нибудь десяти минутах верховой езды.

Привязав лошадь рядом с входом, он осторожно проник внутрь. На первом уровне было темно. Постояв около минуты, Николай захотел выйти, сесть на лошадь и вернуться в Равенну. Он даже почувствовал некое облегчение.

– Поднимайся наверх – услышал он знакомый голос, в котором звучала одновременно лёгкая ирония и мягкость.

Этот голос он не перепутал бы ни с каким другим. Сердце его забилось сильнее, хотя тело вошло в лёгкий ступор.

Николай поднялся наверх. Зал, где стоял пустой саркофаг, освещался несколькими светильниками, стоящими по кругу и дающими легкое тепло, так как воздух на улице был прохладный. В центре этого импровизированного круга на толстых медвежьих шкурах сидела Меридиана. Её костюм, мало чем отличающийся по крою от вчерашнего, сегодня был из тонкой греческой парчи, той, что возится из Константинополя для местных модниц.

– Иди ближе, я не собираюсь тебя убить – засмеялась Меридиана в своей манере.

– Или ты боишься меня? Я знаю, вокруг Герберта ходят разные слухи, якобы в Кордове он встретил суккуба, обещавшую богатство и даже папский трон в обмен за любовь. Поверь мне, я не порождение дьявола, но магией всё-таки обладаю, только это магия не суккуба, а умной женщины, умеющей следить за собой и знающей чего хотят мужчины. Я действительно должна узнать тебя ближе, ведь цели, поставленные перед нами, сложны и опасны. Что я знаю о тебе: непорочный мальчик, выросший при монастыре, не искушенный в интригах и хитростях. Твой отец, знавший нравы Константинополя, как раз был полной противоположностью: осторожный, хитрый, опытный, но и это не спасло его от гибели. Непобедимого на поле боя и в дворцовых интригах, говорят, его отравили. Герберт не зря отправляет нас вместе, я буду твоей осторожностью и хитростью.

Николай слушал Меридиану, ему нравилось все, что она говорит, дело было не в смысле слов, а в голосе, которым они произносились.

– Откровенно говоря, я не верю в успех нашего дела – продолжила женщина:

– Если тебя не убьют по дороге в Хацарию, а я не утону в морской пучине всё равно слишком много «но» и «если» станут на нашем пути. Я действительно благородного хазарского рода, но я никогда не была на родине. Даже если я смогу доказать своё происхождение при помощи наших союзников в Херсоне, смогу ли собрать народ? И ты не похож на харизматичного лидера, за которым пойдут другие! Нам надо объехать пол мира в поисках союзников, при этом не попасться сторонникам Василия, этого сурового и жестокого правителя-воина. Всё очень запутано. Оттон противник Василия. Могущество соседней Венеции держится на союзе и с тем и с другим. Иштван враг Самуила, но союзник папы. Самуил враг Василия. У самого константинопольского императора достаточно интриганов среди приближённых. При этом, Сильвестр, как наместник Бога, стоит над всеми, но власть его слишком условна. Если для готских епархов слово папы ещё будет иметь вес, то далёкий константинопольский патриарх не зависит от Равенны. Да что говорить о Константинополе, если Рим, находящийся от нас в четырёх днях конного пути, изгнал папу и императора, и Оттон вынужден возглавить второй поход в этом году чтобы попасть в Авентинский дворец. А есть ещё мавры, разбойники, пацинаки! Нет, шансы, что нас зарежут, прежде чем мы опять увидим Герберта девять против одного! Впрочем, Герберт отдал тебе предмет, в определённых условиях обладающий огромной силой! Покажи мне камень, он ведь у тебя?

Николай, боявшийся оставить драгоценность даже в епископском дворце, хранил камень в кошельке на шёлковом поясе под одеждой. Герой достал топаз и протянул его женщине. Меридиана взяла камень в ладонь, непристойно поглаживая его пальцами другой руки. Минуту она любовалась камнем, затем с неохотой вернув его Николаю.

– При других обстоятельствах я бы настояла отдать топаз мне, но это только половина предмета. Найдя вторую часть, обладатель терафима будет наделён необычайной силой. Пока магический символ не собран воедино, камень несёт владельцу больше проблем, чем преимуществ. Путь слишком опасен, и я верю, что в твоих руках топаз сохранится лучше, чем в ладонях слабой женщины! Тем более что тебе неизвестно его предназначение, пока ты не посвящен, ты защищён от себя самого!