– Уходим, ребята, берем реквизит и сваливаем! – выкрикнул длинноволосый. – И ты с нами… Ты чем-то похожа на Инну. Хотя та – сногсшибательно красивая, а ты… не очень.

Ким промолчала. Почти бегом они пересекли площадь. Завернули в переулок, спугнув парочку влюбленных, которые целовались, прижавшись к стене. Остановились, переглядываясь и пытаясь отдышаться.

К счастью, погони не было. Озверевшие люди пришли в себя и с недоумением смотрели друг на друга. Затем тихо разошлись, не дожидаясь приезда полиции. К счастью, пострадавших было немного.

– И что это случилось с народом? Вроде так хорошо встречали, и вдруг как с цепи сорвались? – вздохнул бритоголовый. – Кстати, меня тут все называют Чайна.

Но Ким его почти не слышала, она подошла к девушке:

– Ингрид, это ты?

– Мы знакомы? – взгляд артистки равнодушно скользнул по ней.

– Еще бы. Учились вместе в семнадцатой школе. Я – Ким.

– Ошибаетесь, – с холодной улыбкой ответила девушка. – Я закончила двадцатую. Ладно, время позднее. Заратустра, выдвигаться будем?

Но длинноволосый, не отрываясь, смотрел на Ким.

– Эй, Асмодей, можно собираться? – спросил Чайна.

– Да! – выдохнул тот, кого почему-то называли то Заратустра, то Асмодей.

– А канистру с керосом куда везти? – поинтересовалась Ингрид.

– Можно ко мне домой, – предложил Чайна. – У меня место горючке точно найдется.

Ким вдруг почувствовала нарастающую злость:

– Значит, ты меня не узнаешь? И Общества полуночников не помнишь? И того, что случилось тринадцать лет назад? Что ж, мне нечего тебе сказать. Только одно. Я живу с тем, кого ты так любила. И кого позорно бросила, когда пришла беда. С Женькой, он же Еретик. Мы – вместе.

– Уходи, – сухо сказала Ингрид.– Просто уходи!

– Нет, – вмешался Асмодей. – У меня к ней еще немало вопросов. Эта Ким увидела Шаолинь в огне. Не знаю, что вас связывало, но тебе, Ингрид, придется потерпеть.

– Да пошли вы все, – сплюнула Ким. – Буду я разговаривать с какими-то придурками.

Упасть в постель – это все, что она хотела после ужасного дня. Девушка поморщилась, вспомнив, что Еретик еще не спит и ждет ее. Опять будет лезть в душу с прикосновениями и горячим чаем.

В этот момент Ким увидела, как Ингрид постукивает пальцами по воздуху, будто вспоминая мелодию. Девушка была готова поклясться, что руки ее давней соперницы начали светиться. Пространство завибрировало.

«Да она же ведьма, – с запозданием подумала Ким. – И сейчас творит колдовство. Надо закрыться и не позволить…»

Но было поздно. Ким вдруг почувствовала легкое покалывание в области спины, которое перешло в приятное тепло. Усталость, страх и обида отступили. Осталось приятное ощущение сродни тому, когда входишь с мороза в натопленную избу.

А вскоре пришло осознание:

«Это работа со светлыми зонами. Вот что может ведьма, которая вошла в силу. Отец учил, что надо закрываться, но я не могу. И не хочу».

– Можно я тебе позвоню завтра? Расскажешь про Еретика. Это же мой лучший друг, а ведьмы такого не забывают. – Ингрид легонько прикоснулась к плечу Ким.

А той захотелось закричать:

– Да, да, да. Бери все, что захочешь, только не прекращай колдовство.

Ким продиктовала номер и даже попыталась улыбнуться.

– Может, тебе такси вызвать? – вдруг предложил Заратустра.

Девушка посмотрела на него с удивлением и покачала головой.

Затем бросилась бежать подальше от этих странных людей. Подальше от тревожащих воспоминаний и подальше от себя. От той себя, какой она была тринадцать лет назад.

Звонок Ингрид застал Ким врасплох. На следующий день она бодро тарабанила по телефону вызубренный текст, пытаясь продать клиенту новую марку баварской штукатурки.

– Можно мне выйти? – заорала Ким на весь зал, ища глазами менеджера.

– Если ничего срочного, то нет, – нахмурился Александр. – У нас аврал, если ты не заметила.

– Еретик звонит. Нас затопили соседи.

– Тогда свободна. Завтра отработаешь.

Ким бросилась в раздевалку, на ходу расстегивая верхние пуговицы блузки:

– Да, привет, Ингрид. Может, встретимся сегодня?

– У нас как раз заканчивается тренировка, – голос Ингрид звучал на удивление бодро для человека, пережившего вчера нападение толпы и неприятную встречу. – Приходи на то же место, если, конечно, не боишься призраков и ведьм.

Ким нажала на отбой и сдернула парик с головы. Забросила его в угол шкафчика, одновременно пытаясь стянуть с себя узкую блузку.

Впрочем, она бы ни за что не призналась, что мечтает снова увидеть странную компанию.

В тот вечер переход между двумя вокзалами выглядел заурядным. Лишь запах мертвечины действовал Ким на нервы:

– Опять кто-то сдох. И куда власти смотрят? Им не до наших проблем. Куда важнее переговоры с поутри, дипломатические соглашения с ведьмами и прочая ерунда.

Вероятно, действие магии прошло, потому что, едва подойдя к фаерщикам, Ким почувствовала неприязнь.

– Привет честной компании. Никого не подожгли еще?

Артисты оставили колкость без внимания. Они даже не взглянули на девушку, занятые упаковкой реквизита.

Лишь Асмодей, застегнув рюкзак, тепло улыбнулся Ким:

– Как ты? Больше не встречала замков в огне и призраков?

Ким начала закипать:

– К счастью, нет. У меня и без них проблем хватает. Ингрид, ты даже не поинтересовалась, как дела у Жени. Зачем ты вообще меня позвала?

– И как же вы жили все эти годы вместе? – усмехнулась ведьма. – Почему Женька остался с тобой? Может, его привлекла твоя лысая башка, а может, сомнительное прошлое? Что же ты сделала, подружка? Совесть не мучает?

– У Еретика до сих пор не работает правая рука, – проникновенно сказала Ким. – Болевой шок. Мы уже столько всего перепробовали. Поменяли немало врачей, даже обращались к экстрасенсам и знахарям. Толку нет! Осталась последняя надежда – отвезти его в Литву. И уже два года я работаю, как мул, по две смены в день в организации, которую ненавижу. Я отдаю Жене всё. И думаю, что заслужила хотя бы разговор по душам.

Ингрид потупила желтые глаза и промолчала.

Ситуацию спас Чайна. Он протянул Ким довольно увесистый термос с чаем и сказал:

– Утро вечера мудренее. Завтра разберетесь с этим вашим Шаолинем и темным прошлым. А пока давайте чайку попьем. Сегодня заварил с облепихой, малиной и ягодой Годжи.

– Годжи? А это что за зверь? – заинтересовался Асмодей.

– Это «ягода долголетия», очень полезная для здоровья.

– Чур, мне первой «годжи», – попросила Ингрид.

Чайна улыбнулся ей в ответ и разлил напиток по маленьким чашечкам, хранившимся в его бездонном рюкзаке.

– Божественно! – прокомментировал Заратустра.

– Да, очень вкусно, – согласилась Ингрид. – А ты мне дашь немного домой?

– Обязательно.

Фаерщики словно забыли о Ким, бессильно сжимавшей кулаки. Но, после чашки чая улыбнулась даже она:

– Какой чудесный вкусовой мираж, но я бы добавила немного хризантемы.

– Хризантема с облепихой? – удивился Асмодей. – Да ты чайный новатор.

– Где-то в пропорции три к одному, – добавила Ким. – А лучше вообще убрать облепиху и малину. Годжи прекрасно сочетается с хризантемой.

– Разбираешься в травах? – спросил Чайна, взглянув на девушку по-новому.

– Немного. Просто очень хотелось помочь моему… моему молодому человеку, Еретику. Я вообще-то мало чем интересуюсь, – скромно ответила Ким. – Коллеги по работе прозвали меня роботеткой. Кстати, Ингрид будет интересно узнать, что наша одноклассница Цеся работает вместе со мной в межрегиональном колл-центре. Она очень изменилась.

– А как изменилась ты, – протянула Ингрид. – Где твои волосы?

– Я их отрезала. Волосы – это, как бы помягче сказать, отходы головы.

Фаерщики засмеялись.

– Предположим, с волосами понятно, – продолжала Ингрид. – А у тебя вообще есть грудь? Или ты мальчик?

– Тебе показать? – Ким взялась за края толстовки.