– Хватит вам уже, – воскликнул Асмодей.

– Ты – не робот, Ким. Ты живее и сильнее многих, – вдруг сказал Чайна.

– Моя жизнь сложилась не самым удачным образом. Спасибо некоторым добрым детям, – пожала плечами девушка.

Ингрид бросила на нее быстрый взгляд, но промолчала и опустила голову. Она вообще редко смотрела кому-либо в глаза.

– Значит, надо разбудить в тебе чувственность, – улыбнулся Асмодей. Но в его улыбке не было и намека на теплоту. – Сделать это можно через любовь или через боль. Любви, уж извини, в нас и самих нет. Мы – люди опасные. Добродушия – еще меньше. А вот боли можем причинить в избытке.

– А вы думаете, я – добрая?– в ответной улыбке Ким прорезалась ирония.

– Как ты относишься к огню?

– Я его боюсь больше всего на свете! – воскликнула Ким. И никто не подозревал, насколько она была искренней в тот момент. – Но стать фаерщицей я бы смогла.

– Наша предыдущая артистка, Подружка Сталкер, к великому прискорбию, вышла замуж и уехала в Сибирь. В коллектив нужна еще одна девушка. Будем рады видеть тебя в команде. Обучим всему, что умеем. Заодно и денег заработаешь на санаторий своему Еретику. За огонь платят и даже хорошо.

– Тогда я уйду! – закричала Ингрид.

– Не уйдешь, – проронил Чайна. – Тебе все это нужно не меньше, чем ей или нам. Только ради огня и стоит жить.

– Я согласна, буду с вами, – быстро сказала Ким. – Может быть, мы вместе найдем смысл жизни.

Чайна улыбнулся и протянул ей руку, но девушка отшатнулась.

– Простите, не предупредила. Я не выношу прикосновений. Не спрашивайте, почему. Ингрид понимает. Пожалуйста, не трогайте меня.

– Огонь будет к тебе прикасаться! И тебе понравится, – мягко сказал Асмодей. – Итак, ты с нами! Поздравляю, девочка. Тебя ждет опасное лето.

Ингрид опустила голову в знак того, что согласна с решением главного.

А Чайна забросил сумку с инвентарем на мощное плечо и махнул рукой:

– Пока, ребятки. Завтра в восемь жду всех на нашей базе.

– Тебе тоже доброй удачи, – кисло сказала Ингрид и прикоснулась к Ким. Едва заметно, но та вздрогнула:

– Я же просила.

– Еретику – привет. Но на мою пламенную дружбу не рассчитывай.

Тем же грациозным движением, как и у Чайны, Ингрид забросила тяжелый рюкзак на спину и ушла в ночь.

– А я и не рассчитываю, – прошептала Ким. – Те времена, когда я хотела стать твоим другом, давно в прошлом.

Оглянувшись, девушка заметила, что осталась одна. Асмодей исчез в неизвестном направлении.

И тогда Ким побежала, задыхаясь от волнения и легкой радости. Она бегала каждый день почти по двенадцать километров на работу и обратно не только ради поддержания формы. Девушка потворствовала своему страху прикосновений, поэтому почти не пользовалась общественным транспортом, где могли случайно задеть или толкнуть. Но в тот раз все было по-другому. Ким душила смесь страха со странной радостью. И всякий раз, когда она закрывала глаза, то видела умное мужское лицо с пляшущими огоньками в глазах.

Ким постаралась как можно тише открыть дверь, но ее сожитель Еретик еще не спал. Любой девушке он бы показался удивительно красивым и милым: «испанское лицо» с небольшой бородкой, теплые карие глаза, белозубая улыбка, от природы спортивное тело и… безвольно висящая правая рука. Она не работала и не чувствовала ничего. «Паралич от болевого шока», – врачи лишь пожимали плечами. Впрочем, Еретик был неплохим программистом и виртуозно печатал левой.

Дома приятно пахло чабрецом и дорогим кофе. На миг лицо Ким стало почти мягким. Она улыбнулась Еретику, и тот ответил ей мимолетной улыбкой. Еще вчера Ким пожелала бы ему спокойной ночи и ушла спать в свою комнату.

Но в этот раз она вдруг остро ощутила, что все неправильно. Еретика здесь вообще быть не должно. Другой мужчина должен был улыбаться ей из темноты. Тот, который крутил стаффы и освещал тьму огнем. И Ким рухнула на колени, как подкошенная:

– Эй, ты что это? – обеспокоенно спросил парень. – Устала?

– Нет, тут другое, – выдохнула Ким. – Жень, со мной что-то сегодня нехорошее произошло. Я увидела то, чего быть не может. И я ненавижу свою жизнь.

– Ты переработала, – мягко ответил Еретик. – Отдыхать тоже надо. Сходи в душ и ложись.

Он волновался искренне, но Ким услышала лишь равнодушие и желание отделаться.

– Я видела призрака. Призрака юноши с книгой в подземном переходе, – с нажимом сказала она.

– Я не удивлен. На этом месте раньше было холерное кладбище. А как он выглядел?

– Обычно. Я сначала и внимания не обратила. Парень как парень. Волосы до плеч, в очках. Кстати, книга была Ницше «Так говорил Заратустра». А потом вдруг стало очень холодно. И я вдруг ощутила пронизывающую тоску. Захотелось бежать и плакать. И тогда я поняла: что-то с ним не так.

– И что ты сделала?

– Убежала. Страшно же… Я мечтала поскорее покинуть это потустороннее место. И тут увидела толпу людей и огонь. А потом – замок в огне… В общем, я стала фаерщицей. Прости.

– Что?! Ты совсем голову потеряла? После всего, что с нами произошло? После этого? – закричал Еретик и ткнул свою изуродованную руку прямо в лицо Ким.

Та отшатнулась, но ответила непреклонно:

– То, что с нами произошло… То, что я сделала, было тринадцать лет назад. И мне кажется, за эти годы я искупила свою вину.

– Кимушка, ну пойми. Ты же не сможешь совмещать тренировки с огнем и работу в колл-центре. Ты же трудишься в две смены.

– Ничего, за огонь тоже платят. Я буду трудиться немного меньше. Смогла же закончить очное отделение института и работать там. Правда, чуть не поседела. Зато операцию тебе сделали, – оптимистично воскликнула девушка.

– Еще бы толк от нее был, – нахмурился Евгений.

– Будет! Я так мечтаю, чтобы ты выздоровел. Хочу уехать от тебя и жить своей жизнью так сильно, что небеса должны меня услышать, – Ким улыбнулась, послала парню воздушный поцелуй и убежала в душ.

Затем они выпили по чашке слабого ромашкового чая с пирожками и разошлись. Каждый в свою спальню.

И снилось Ким все вперемешку: замок в огне, напряженное лицо Асмодея, чай Чайны, который почему-то оказывался невыносимо горьким, призрак с книгой в руках. Последнее, что видела – бледное лицо Ингрид. Ее бескровные губы шептали:

– Не надо, не ходи туда, не смотри…

– Ты почему кричишь на весь дом? – Еретик наклонился над девушкой и хлопал в ладоши прямо перед ее носом. – Кошмар увидела, что ли?

– Там Ингрид стоит. Страшная.

– Какая, к черту Ингрид?

– Наша… наша одноклассница. Прости, что не рассказала сразу. Но она теперь танцует с горящими веерами и крутит пои.

– О, боги, – Еретик обнял Ким здоровой рукой и крепко прижал к себе.

– Отвали от меня, – закричала девушка и вырвалась. – Сколько раз тебе говорить: я неприкасаемая.

– Прости, – Еретик покаянно опустил голову. – Я прекрасно помню, как ты реагируешь на прикосновения. Просто что-то не сдержался. Испугался за тебя.

– То-то же, – строго кивнула Ким. – Не терплю эти телячьи нежности.

– Да, да, я в курсе, что ты абсолютно асексуальна, – пожал плечами Евгений. – Успокойся и спи. Но послезавтра у нас обоих выходной. И придется поговорить. О фаерщиках и Ингрид. Интересно, какой она стала.

Но Ким его уже не слышала. Она снова уснула, подложив руку под щеку.

Еретик укрыл ее одеялом и долго смотрел на спящую.

– Судьба – жесткая ироничная дама, – подумал он. – И как могло случиться, что я живу с этой роботеткой. А ведь мог бы ее полюбить. Если бы… Если бы Ким не отрезала волосы, если бы не заигралась в эти игры «жертва плюс мучитель», где мы постоянно менялись ролями. Она ведь могла быть совсем другой. И что творится сейчас? Зачем все это? Фаерщики, призраки, Ингрид.

Еретик глубоко вздохнул и одним пальцем, осторожно, погладил Ким по щеке. И сразу же отдернул, с опаской прислушавшись: не проснулась ли. Нет… Тогда парень тихонько поцеловал ее в щеку и ушел в свою комнату.