Женя включил свет, затем открыл дверцу шкафа и заглянул под кровать.

– Здесь никого нет, – констатировал он, – Всего лишь плохой сон. Тебе привиделся человек?

– Я не спала, – пробормотала Ким. – И видела черные длинные волосы, свисающие с потолка.

– Ты смотрела на ночь фильм «Звонок»? – усмехнулся Еретик. – Здесь нет никаких волос. Но если ты боишься, идем ко мне спать. Ляжешь на диванчик.

– Я видела их. И вовсе не спала.

– Ты пила снотворное? Это побочный эффект, – устало сказал Еретик. – Идем спать. Нам завтра обоим рано вставать.

– Я лягу с тобой в кровать, можно? Мне очень страшно, – тихо попросила Ким.

– Ты же знаешь, я не смогу… Не смогу удержаться.

– Знаю, прости, но… Ладно, лягу на диване, – убито сказала Ким. – Спасибо тебе, друг!

– За что это?

– За человечность спасибо.

Несмотря на все потрясения, Ким заснула моментально. И приснился ей странный сон. Она снова видела себя девочкой, ученицей цирковой школы, которая выступала на своем отчетном концерте. Мама и бабушка сидели в зале и весело улыбались. А Ким шла по канату, вращая огненные обручи. Совсем не страшно, она делала эту тысячу раз, да и канат подвешен не высоко. Девочка смеется, огонь покоряется ей. Обручи быстро вращаются в маленьких руках в кожаных перчатках. Но вдруг среди зрителей она видит мертвую девушку с черными волосами, похожими на змей. Та зловеще смотрит на нее и повторяет страшные слова. И Ким роняет горящие обручи и бессильно прыгает с каната. В зале начинается пожар. Ким задыхается от дыма, в клубах которого видит страшное и очень грустное женское лицо.

Утром девушка проснулась от звонка Асмодея, который напоминал о предстоящей тренировке. Ким пришла в зал первой, она хотела вспомнить все и стать той самой девочкой, с улыбкой управлявшей огнем. Но руки не слушались, ноги ослабели, и Ким ощущала себя древней старухой.

– Ты справишься, – услышала она тихий голос Чайны. – На, выпей, это чаек-бодрячок с гибискусом и имбирем.

– Я ничего не помню.

– Ты помнишь базу. И хочешь огня. А это уже немало. Начни с простого – с трехбиток, мельниц и цветов. Затем переходи на веера. Пойми, сложные программы мы будем делать потом. А сейчас наша цель – хорошо выступить на Иванов день. Доказать, что и без Подружки Сталкер что-то можем. Так что крути, девочка.

Но Ким не стала продолжать, а вышла в раздевалку, чтобы выпить воды.

Когда она открыла дверь, то заметила высокую темную фигуру с длинными спутанными волосами, свисавшими до пояса.

– Ингрид! – воскликнула фаерщица.

Фигура медленно подняла белую руку с неестественно длинными пальцами.

Ким нажала на выключатель, и в этот же момент лампочка лопнула. Осколки рассыпались по всей комнате.

– Странно. Я же на прошлой неделе ввинчивал лампу, – Чайна легонько отодвинул девушку с порога.

– Там кто-то есть!

– Тебе почудилось. После работы с мелькающими предметами, возможны зрительные иллюзии, – пожал плечами фаерщик.

Ким вдруг поняла, что хороший парень Чайна ни за что не поверит в призраков. Со вздохом она вернулась к тренировкам, пока фаерщик менял лампочку и убирал осколки.

«А может, это вовсе не привидение? Вдруг Ингрид пытается меня запугать, чтобы я ушла из группы? Она – ведьма, которая ненавидит меня за Еретика и прошлое. Вероятно, что призраки – ее слуги, колдовские шестерки, – размышляла девушка. – Что ж, не на ту напала. Мне здесь самое место. Но насколько далеко Ингрид может зайти? И как же защититься от ее колдовства?»

– Я прошу минутку внимания, – в зал вошел Асмодей, держа за руку Ингрид. Волосы девушки были аккуратно заплетены в косу. У Ким неприятно кольнуло в груди. – Нам надо обсудить программу на веерах, поях и стаффах, которую мы представим на городском празднике Ивана Купала. Или Саббата, называйте как угодно. Ингрид, излагай, ты обещала подтянуть хореографию.

– Я предлагаю романтическое представление в стиле конца XIX века. Девочки в корсетах и длинных юбках, парни одеты по тогдашней моде. Сначала будут просто танцы, и некоторым роботеткам придется стать пластичней, – усмехнулась Ингрид, бросив презрительный взгляд на Ким.

Но там промолчала, скромно потупив глаза.

– Затем мы все показываем элементы на поях, самую базу, не больше, – продолжила фаерщица. – После выходят мальчики с драгон-стаффами. Это зрелищно и брутально. Затем девушки с веерами – воплощение женственности. Парные танцы со стаффами и веерами и наконец, хоровод, в который вовлекаем и зрителей. Все, финита ля комедия. И костюмы у нас есть, и реквизит. У кого какие возражения?

– У меня, – тихо сказал Ким, примерно подняв руку.

– Говори, – кивнул Асмодей.

– Мы можем обойтись без прикосновений.

– Что? А больше тебе ничего не надо, недотрога несчастная? Какие еще привилегии? – желтые глаза Ингрид сузились от злости.

– Мы постараемся не прикасаться к тебе или прикасаться в перчатках, – пообещал Заратустра. – А ты, Инг, будь терпимее. А вообще, ты – молодец! План номера очень даже неплох. Надеюсь, и наше воплощение не подкачает. А теперь начинаем тренировку.

Чайна и Асмодей включили музыку и встали друг напротив друга и начали вращать драгон-стаффы. Каждое их движение было отточенным и отработанным до идеала, но фаерщики все равно периодически поправляли друг друга:

– Эй, плоскость сломал, салага.

– А ты не попал в куплет.

– Грязно, грязно. Надо работать.

Ким засмотрелась на их мускулистые сильные тела, хоть давно уже изжила в себе любые плотские мысли. Она вдруг представила, как Асмодей гладит ее спину своей сильной рукой, одинаково крепко и уверенно сжимавшей горящий драгон-стафф, руль автомобиля и ладонь любимой женщины.

– Что, нравятся наши мальчики? – услышала она ехидный голос Ингрид. – Ах, да. Я забыла, ты же асексуалка и недотрога. И даже не спишь с собственным парнем. А я-то думала, Еретик вырос симпатичным.

– Отвали, – устало ответила Ким.

– Не могу, потому что ты теперь в нашей команде, как бы я к этому не относилась. Бери веера, будем учить базу.

Ким сжала кулаки в порыве недовольства, но подчинилась.

Неожиданно Ингрид оказалась толковым учителем. Она сразу подмечала ошибки Ким и давала дельные советы.

К концу тренировки бывшая ученица цирковой школы вспомнила если не все, то очень многое.

– Спасибо, – искренне поблагодарила она. – Ты не такая жесткая, какой хочешь выглядеть.

Желтые глаза Ингрид нехорошо сверкнули:

– Пошла ты, – и, не попрощавшись ни с кем, фаерщица двинулась к раздевалке.

– Ким, у тебя есть планы на вечер? – с улыбкой спросил Асмодей. – Я бы хотел продолжить разговор, который мы так и не закончили.

– Как скажешь, – ответила девушка. – Чай, ты с нами?

– Конечно, я не упущу случая пообщаться с тобой в неформальной обстановке.

Через полчаса фаерщики уже были в доме с ротондой. Асмодей, не спрашивая мнения своих гостей, налил всем зеленый чай Би Ло Чунь. Затем выключил верхний свет и зажег несколько свечей.

Ким глубоко вдохнула и, поудобнее устроившись в кресле, начала рассказ:

– Мы с Ингрид никогда друзьями не были, но я много о ней думала, пыталась понять. При этом практически ничего достоверно не знала. Только что Ингрид родилась в Норвегии и прожила там несколько лет с родителями-переводчиками. Отсюда и необычное имя. Ну, и то, что она – ведьма. – Ким нервно скрестила руки на груди. – Я вообще-то не верю во всякую потусторонщину. Но… когда мы были подростками, в Верене творилось немало странного. Сейчас стало поспокойнее, и жители делают вид, что живут в среднестатистическом провинциальном городе.

Как это связано с Ингрид? Не знаю, но если бы она не была ведьмой, моя жизнь сложилась иначе. Да… Ингрид любила удивлять. Про череп я уже рассказывала. Ей ничего не стоило прийти в класс в черной мантии и, разложив на парте руны, предсказывать всем судьбу. Или уйти с урока физкультуры, сказав, что ей выпала руна, предостерегающая от травмы. А однажды Ингрид принесла своего кота и всех убеждала, что он – волшебный и умеет исполнять желания.