– Я его там видел уже не первый раз, он очень худой, думаю, он сильно голоден.
Снова он, промелькнула у меня мысль, но тут же растворилась перед гораздо более насущной.
Площать шумела. Наверное, за последние несколько дней столько людей на ней не собиралось, как в это утро. Город словно ожил, и если не прислушиваться к крикам ворон высоко в небе, то можно было решить, что все тут хорошо и нет никакой заразы, а на площади ругаются торгаши, как они делают это всегда и при любой погоде.
Кстати, о погоде. Я поднял глаза на небо. Если этой ночью не пойдет дождь, то я просто безглазый и безумный. Тучи опустились очень низко, и если бы не гам на площади, я наверное мог бы услышать гром вдалеке. Это напомнило мне последний день в Предлесье, когда мы предали светскому суду помощника мельника. Ливень обещал быть таким же, если не хуже. Дожди продолжались уже не первый месяц, и хотелось, чтобы они поскорее закончились, сменившись весенним теплом. Зимы, как таковой, в этих местах не было, просто осень продолжалась до самого наступления апреля, когда, наконец, все расцветало и ночевки под открытым небом были приятными, почти как летом. Промозглая погода не очень приободряла в пути, а мокрые одежды грозили лихорадкой и смертью. Буду ли я еще жив, когда наступит весна, был тот еще вопрос, но я решил отложить его, пока не разберусь с ведьмой, поселившейся в Западном Уделе.
Передо мной расступилась толпа, как это было всегда, словно я был неприкасаемым. Я уставился на парня, который затеял всю эту шумиху. Он снова сидел там же, откуда я его прогнал накануне. Глядя на меня снизу вверх исподлобья, он размышлял, уходить ему, или начать говорить, пока я молча взирал на него, решая как и он, как с ним поступить на этот раз. Мне показалось, что прошедшие сутки отразились на нем так, словно прошло никак не меньше десяти лет: капюшон прикрывал его макушку, но я заметил седые волосы, выглядывающие из-под капюшона. По моим меркам, ему должно было быть не больше двадцати лет, несмотря на старческие глубоко посаженные глаза и сеть морщин по лицу. Парень выглядел странно, и довольно подозрительно. Будь на моем месте Мартин, он сразу бы решил, что тот прокаженный и побоялся стоять с ним рядом. Я же сделал еще пару шагов, чтобы приблизиться и присел на корточки, чтобы заглянуть ему в лицо.
– Снова ты. Кажется, я предупреждал тебя накануне, чтобы ты покинул площадь.
– Позвольте, я его подниму за шкирку, чтобы Вы не кланялись тут перед ним, – позади меня появилась высоченная фигура Гэритсена. Я и не заметил, как он последовал на площадь за мной.
– Не стоит, Гэритсен. Он болен.
Парень подался ближе ко мне, капюшон чуть приспустился, открыв высокий лоб в окружении редких, наполовину седых волос. Он начал говорить, меня обдало запахом гниющего мяса, но я не стал отстраняться.
– Мы все были свидетелями ее появления и исчезновения, – голос парня звучал молодо и звонко, и совсем не походил на голос старца. – Это была она. Ведьма.
– Ты хорошо рассмотрел ее?
Он кивнул.
– У нее темные волосы, карие глаза, ростом ниже меня, пожалуй как раз с того пацана. И она так смотрела на меня… я даже испугался. Она на всех нас так смотрела…
– Мороз по коже, он прав! – Крикнул кто-то из стоящих неподалеку от меня. – Мы все напуганы были, а то бы поймали ее!
Я взглянул снова на парня и понял, что никакого испуга у того конечно же не было. Это немного удивило, это была загадка. Ведьм боятся, от них держаться подальше. На них не смотрят, и потому не запоминают их внешности.
Все это описание могда подойти как минимум к пяти-шести женщинам на площади, но я знал о ком говорит старик. Ее я никогда не забуду, и я был уверен, что это именно она. Она избежала сожжения в тот раз, она же пропала посреди улицы на глазах у десятка горожан. Кто же она такая в самом деле? Не она ли устроила пожар в городе, после неудачного аутодафе?
Этот вопрос я решил оставить на то время, когда она окажется в моих руках, закованная в кандалы и лучше пристегнутая за ноги и за руки к железному стулу в подземелье. Один такой я там видел там, и ждал удобного случая воспользоваться им. С ним она далеко не убежит, а железные запоры не позволят ей даже пошевельнуться.
Она дважды появлялась на площади, поэтому вывод для меня был очевиден, дождь не дождь, но этой ночью ни мне, ни Мартину не спать в теплой кровати.
– Все расходимся по домам. Еще раз увижу, как собираетесь толпой, окажетесь в одной камере с ведьмой. А ты, – я поднялся на ноги, отряхнув рясу в районе колен, глядя на парня, который нагло смотрел мне прямо в глаза, – эту ночь проведешь за решеткой в темнице. Гэритсен, отведи его.
– Я ведь был прав, – возразил парень, когда гороподобный Гэритсен поднял его за шкирку и поставил на ноги, – еще в тот раз. Она ведьма, но Вы не стали меня слушать.
– Ты не первый, кто поведал мне о ведьме в городе. Зная, что в городе чума, ты вновь собрал толпу. Ты ослушался меня, поэтому посидишь и подумаешь в темнице. В другой раз разделишь судьбу ведьмы. Не испытывай мое терпение.
Гэритсен уволок почти бестелесного парня в мешковатом плаще с площади, прикрикивая, чтобы не вис на нем, а шагал ногами сам.
До сумерек я бродил по городу, стараясь запомнить улицы, повороты и дома, а к ночи мы с Мартином оказались на площади. Он ворчал, что ловить ведьму таким образом худшая моя идея за все время. Кутаясь в десяток одеял, которые он забрал из своей комнаты, Марти через какое-то время притих, понимая, что жалобы не спасут его от холодной ночи. Я же притаился и стал ждать.
Она появилась среди ночи, когда Мартин уже сопел, открыв рот, а я все пытался согреться под прохудившейся мешковиной, служившей нам и укрытием и одеялом. Дождь почти прошел, но успел здорово нас намочить. Перед тем как уснуть, Мартин напророчествовал нам обоим умереть раньше ведьмы от лихорадки, в жару и бреду.
Я такого исхода не исключал, но понимал, что чем раньше поймаем ведьму, тем раньше уйдем отсюда.
Ждать пришлось дольше, чем я ожидал. Темный силуэт промелькнул позади примитивных прилавков, где продавали обычно овощи и фрукты. Она задела что-то ногой, и оно с дилиньканьем покатилось по камням. Девушка остановилась и огляделась. Я пытался рассмотреть, во что такое необычное она одета, но это было платье сродни тому, в которых ходят все местные женщины. Только местные не ходят по ночам по улицам, так делают только ведьмы.
Я тихонько потрепал Мартина за плечо. Он, хвала богу, просто открыл глаза и выдохнул через нос, выражая свое недовольство.
– Она пришла.
Мартин встрепенулся, потер глаза, и силился разглядеть в темноте ту, ради которой мы тут торчали полночи.
– Она не очень похожа на ведьму.
– Если она не старуха с бородавками, кричащая проклятия на латыни, это еще не значит, что она не ведьма. Что она тут делает ночью? – прошептал я.
– Может идет куда-то, с гостей.
– Ты совсем дурак, если так думаешь.
– Та ведьма, которую видел я, выглядела именно старухой, страшной и довольно мерзкой. Зачем милой девушке становиться пособницей дьявола?
– Рассуждаешь, как ребенок. Не все в мире такое, каким видится нам.
Я приготовил веревку и железные кандалы. Они предательски брякнули, но казалось девушка не заметила. Она медленно шла в каких-то пяти-семи метрах от того места где мы прятались и глазела по сторонам. Мне стало интересно, что она высматривает, ищет потерю или просто бродит, ища встречи с самим дьяволом? Об этом стоило спросить ее позже, а пока…
Мартин обошел ее с тыла, я медленно двинулся сбоку. Надеясь что меня она не заметит в темноте и при дожде.
Глава 22.
Яра открыла глаза. Было сыро и холодно. Кожа моментально покрылась мурашками. Неужели она ворочалась во сне и скинула все свои пледы вниз, между сиденьями? Она пошарила руками, и тут же отдернула их. Пальцы коснулись мокрых камней мостовой, где она лежала на ящике, укрытая каким-то вонючим куском ткани. Яра стряхнула его с себя и почти сразу же пожалела. Холод ночи, вместе с дождем окутали ее со всех сторон и ее затрясло от холода. Пусть и воняет, зато тепло. С этими мыслями девушка натянула на плечи тряпку и прижалась к стене. Сначала надо было выяснить, где она оказалась. То, что это было снова путешествие во сне, она не сомневалсь. Но тот ли это город, где на нее накинулась толпа, или уже другое место?
