Я не забыл про четвертого, вышедшего из Черного Замка в тот роковой для игроков день. Просто им был я.

Данж, между прочим, не восстановился и, самое интересное, приобрел свою, отличную от той, что помню я, историю. Вообще воспоминания энписи и даже игроков подверглись и до сих пор подвергаются значительному изменению. Особенно тех, кто остался в черте Энʼрела. Потихоньку, исподволь…

Я молча поднялся, сделал пару шагов в сторону от костра, встал за мертвое дерево справить нужду. На душе скребли кошки. Всю расцарапали, заразы. Мысли все еще вертелись вокруг бывшего данжа.

Один из новоприбывших, сосланный в пограничную крепость за непрекращающиеся конфликты с оставшимися в столице энписи, рассказал, что стали пропадать игроки. И раньше такое случалось. Все же геймеры народ разношерстный, далеко не во всем сходятся во мнениях. Потому бывает, исчезает игрок, другой. Но в последнее время случаи участились. Стало заметно. А в районе Черной Крепости начали слышать крики, словно бы доносящиеся из-под земли. Вранье, не вранье – кто знает…

Вернувшись к костру, я неожиданно для самого себя спросил у орка:

– Как тебя зовут?

– Хагар из клана…

– Да нет, дурень, как твое настоящее имя?

Ответ я услышал не сразу. Такое случается и со мной. Иногда подолгу не могу вспомнить.

– Саша.

– Александр, значит. А меня Олегом зовут. Добро пожаловать в отряд, Александр.

Мы пожали друг другу руки.

Все равно буду про себя звать его Новичком, это уже вошло в привычку.

– Через некоторое время орк спросил:

– Это что было, посвящение?

– Ага, – для большей значимости я кивнул. Пусть думает, хуже не станет.

– А мне говорили…

– Пугали, – отмахнулся я. – Нужно ведь как-то стращать новичков.

После этого орк замолчал надолго. За это время я успел обойти наш небольшой лагерь по периметру, еще раз справить малую нужду, проверить лошадок, шугануть сову, заплутавшую в мертвом лесу, и прийти к костру обратно. Новичок исправно подкладывал в него загодя срубленные с ближайшего дерева ветки.

И вот когда я решил перекусить (в два часа ночи меня часто тянет пожрать) и уже достал кусок свиной солонины, как мне задали очередной вопрос:

– Скажи, Норд… Олег, а как было в Первый День? – От такого вопроса мне даже есть расхотелось. – Я, когда игра глюканула, в Вараке был, ну ты должен знать, разрабы внедрили в ММО первый город без энписи. Игроки там и мечи сами делали, и булочки пекли…

– И навоз в конюшне чистили.

– Ну, да… Конечно, они и до этого умели многое делать, но там абсолютно все делали игроки, разрабы даже добавили для изучения много новых ремесел. Жаль, что гильдии убрали, но говорили, что это скоро должны были исправить… Вот. И день, когда энписи стали по-настоящему живыми, мы не увидели. Только когда к нам стали стекаться беженцы, мы поняли, что что-то происходит.

– А то, что игровой интерфейс пропал вместе с просмотром статов персонажей и других игроков, админы на запросы не реагировали, точки респауна внезапно куда-то подевались и вы в реал вернуться не могли – это, я так понял, было в порядке вещей?

Орк покраснел.

– Я лично думал, что это просто баг, что разрабы все скоро починят. И не я один.

Надежда умирает последней. Знаем, проходили. Ладно, будет тебе сейчас День Первый…

– Вот когда шлюха вспарывает своего клиента прямо на пороге борделя, – бросил я ветку в костер, та сначала задымилась и только затем занялась огнем, – только что обслуженного ею, кричит от радости и размазывает кровь по своему лицу – вот это Первый День. Еще есть вопросы? – Голос мой стал угрожающим. Тот день я вспоминать не очень любил. Орк поспешно замотал головой. – Ну и славненько.

Пора было меняться. Это я увидел по звездам. Странно, раньше, в реале, никогда не обращал на них внимания, а теперь даже стал понимать по ним время, особенно, сколько этого времени проходит от смены до смены. Навык следопыта, наверное, сказывается, а может быть, привык за пять лет.

Я поднялся и подошел к храпящему гному, толкнул его раз, другой. Наконец храп прекратился, раздалось сердитое ворчание:

– Что, не мог понежнее?

– Понежнее тебе Тавина сделает, – огрызнулся я, – ножичком под ребрышко. Ты давай, вставай!

Гном продрал глаза, стал тереть их здоровенными кулачищами, зевнул, повертел головой, уставился на сидящего рядом с костром Новичка:

– А этот чего не спит?

– Бессонница. Вот ты его и усыпишь!

– Я ему что, мамка родная, колыбельные петь?

– Ты иди, иди!.. Мамка, не мамка, твоя смена.

Гном поворчал, но встал, взял свою ненаглядную секиру и пошел к костру. Я улегся на его место. Натянул одеяло, закрыл глаза. Перевернулся на бок, затем на другой, приоткрыл один глаз, левый, посмотрел на насупленного орка и зевающего гнома. Сам зевнул, закрыл глаз, поворочался, посчитал до десяти, потом до ста, потом до тысячи, сбился. Определенно не спалось.

Мальчишка весь сон перебил своими расспросами, особенно о Первом Дне. Неприятно было вспоминать? Да, но не так уж сильно. За пять с половиной лет воспоминания притупились, стали блеклыми и даже какими-то чужими. Иногда в них зияли огромные дыры, которые со временем становились все больше и больше и на которые я старался не обращать внимание. Нет, здесь что-то было другое. Чувство тревоги, которое меня мучило с самого утра, не отпускало. Хотя в течение дня так ничего и не произошло. Вот она, Башня, одна из многих. Безымянная, как и все остальные. Может быть, чуть больше трещин, чем в прошлом месяце. И все, никаких внешних изменений. Можно с утра двигаться дальше. Позади две Башни, впереди еще семь, потом недельный перерыв в Громроке, и снова по кругу. Вся северная граница наша. Пока мы ее обходим, Энʼрел, наша ненаглядная столица, может спать спокойно.

Прислушался.

Тавина храпела, не громко, но отчетливо. Я и Рок, зная эту ее дурную привычку, обычно ложимся подальше от нее. Правда, я стараюсь лечь как можно дальше от Молчуньи еще по одной причине. Как-то раз посреди ночи она чуть не задушила меня, навалилась, схватила за горло и стала давить. Хорошо, что я все же сильнее ее, а так бы точно на тот свет отправила, или куда там отправляются геймеры, застрявшие в глюканутой, как говорит Новичок, ММО игре? Потом выяснилось: кошмар нашей бесстрашной предводительнице приснился. С кем не бывает! Извинялась, ну как извинялась: нож, про который, хвала всем богам, спросонья забыла, из-под подушки вытащила и закинула в угол, мол, смотрите на мои добрые намерения. И дальше дрыхнуть, вот как сейчас. Даже завидно.

Около костра заговорили. Новичок чуть слышно спрашивал о чем-то Рока, гном ворчал себе под нос, точил секиру. Это его успокаивает, значит, тоже нервничает.

– А почему Норда прозвали Палачом? – наконец смог разобрать я. Орк никак не унимался со своими вопросами.

Я думал, не ответит. Больно Новичок Рока достал за последние три дня с расспросами. Но гном хмыкнул, громко прокашлялся. Ну, сейчас начнется! Черный любит рассказывать байки, которые сочиняет прямо на ходу.

– Дело было года два назад. Приходит как-то раз Норд в бордель, шлюху, значит, снять. А он, знаешь, пышек любит. Чтобы побольше и поувесистее. И чтобы вот с такими…

У Новичка весь интерес к истории пропал уже при слове «шлюха». Наверное, вспомнил мой пример про Первый День.

Я же закрыл глаза и наконец провалился в сон без сновидений.

Проснулся от того, что пахнущая костром, железом и конским потом ладонь зажала мне рот.

– Не кипишись, это я, – обдавая горячим дыханием, зашептала мне Тавина. – Вставай, только тихо! У нас гости.

Глава четвертая

Я протянул руку, сжал рукоять меча, который всегда кладу рядом с собой. Быстро, стараясь не шуметь, поднялся.

Тавина уже будила засоню Рока. Заснул, зараза, на своей смене, понадеялся на Башню. А Башня-то подвела!

Орк проснулся сам и теперь с сонным и недоуменным выражением лица крутил головой из стороны в сторону.