– Джейк?

Его имя, слетевшее с её губ как легкое дуновение ветерка, казалось самым сладостным звуком на свете.

– Да, детка, я здесь.

Густые темные ресницы затрепетали, спустя несколько мгновений Тарин открыла глаза. Она тут же отыскала его взглядом, фиолетовые глаза воззрились на голубые. На её бледном лице заиграла призрачная улыбка.

– Я скучала по тебе.

Джейк сморгнул навернувшиеся слезы. Она могла сказать что угодно, задать любой вопрос, но произнесла именно те слова, которые крутились у него в голове.

– Я тоже скучал по тебе.

Он склонился и поцеловал её в щеку.

– Я уже и не мечтала снова увидеть тебя, – прошептала она; от количества лекарств в организме её зрачки расширились, почти скрыв оболочку глаз.

– От меня не так-то легко избавиться, – сказал он, улыбнувшись.

– Но ведь я стреляла в тебя.

Он чуть не рассмеялся и едва не проговорился, что не в первый раз его настигла пуля и, вероятно, не в последний. Тот меткий выстрел лишь помог ей выиграть время и сбежать. Вот и всё его предназначение. Он помнил её взгляд той ночью – как у напуганного, загнанного в угол животного. Тарин не хотела этого делать, но полагала, что у неё нет другого выбора. Майкл твердил, что это был высококлассный, меткий выстрел, хорошо просчитанный так, чтобы не причинить никакого вреда человеку, если можно так выразиться.

Откровенно говоря, методы Тарин очень впечатлили его братьев, особенно способ, которым она попробовала его остановить. Они считали её некоей героиней. Если бы Тарин его убила, или хотя бы попыталась, они бы разозлились. Наверное. Но пуля едва задела Джейка, а ей дала несколько минут форы, и никто не пострадал. Они полагали это бесценно.

Джейк же считал телесное ранение, которое Тарин нанесла, сущей ерундой, душевная боль куда сильнее, если вспомнить, почему она так поступила.

– Ты думала, я предал тебя, – эта мысль ранила глубже, чем любая пуля.

Она не возразила, но и не подала вида, что до сих пор так считает. Сейчас Тарин смотрела на него не в гневе или со страхом, в её глазах читались смущение и признательность. Он только надеялся, что за последние несколько недель она, наконец, поняла одну простую вещь: всё, что они сделали, было исключительно ради её защиты и безопасности.

– Но ты не предавал, – прошептала она. – Не предавал?

– Нет, – Джейк никогда бы не причинил ей вред. Никогда. Тарин была его сердцем, его душой. Возможно, она начала это осознавать.

– Что насчет Кейна? С ним все хорошо? Он, наверное, ненавидит меня.

– Кейн в порядке. Кажется, он влюбился в тебя в тот самый момент, когда ты его подстрелила, – он усмехнулся. – Но боюсь, что я опередил его в этом.

Её резкий вздох заглушил тихий гул аппаратуры.

– Правда?

– М-м-м, – он лениво водил большим пальцем по её ладони, не отрывая взгляд ни на секунду. Крайне важно, чтобы до Тарин дошел смысл его слов.

Несколько минут прошли в тишине. Джейк терпеливо ждал, давал ей время во всем разобраться. Она не стала отвечать на его чувства немедля, повторяя за ним как попугай, что вовсе его не разочаровало. Тарин беспокоилась о нем, он чувствовал это каждой клеточкой своего существа. Всё из-за того, как она смотрела на него большими фиолетовыми глазами, как наклонялась к нему, даже сейчас. Она не оттолкнула его, не попросила уйти. Этого было достаточно. На сегодня. Остальное придет постепенно, главное время и терпение, и тем и другим Джейк располагал в полной мере.

– Ты знаешь, – грустно заметила она.

– Да, – он знал. Всё. Шон прилетел в Орегон и совершил налет на собственность Говарда. Они обнаружили все доказательства – аудиозаписи, видео, заметки, имена. Дом снесли до основания; улики уничтожили навсегда. Всё оказалось гораздо хуже, чем они себе представляли.

– Для тебя это имеет значение? – спросила она. Легкая дрожь в голосе передавала самые глубинные страхи. Как Тарин вообще могла спрашивать об этом? Неужели она считала, что теперь, когда Джейк знал, кто она и что произошло, его мнение изменится? Или его чувства?

– Никоим образом, – в его голосе, глазах, во взгляде была только искренность. Он любил её, и ничто в мире этого не изменит. В Тарин он нашел свою croie – свое сердце. Свою вторую половинку. Он почти потерял её, прежде чем понял это, но уж теперь не позволит ей уйти.

– Джейк я…

– Хватит, – он нежно прижал палец к её губам. – Поговорим завтра. Сегодня я всего лишь хочу держать тебя в объятиях.

Она не воспротивилась. Джейк с облегчением вздохнул и лег рядом с Тарин на больничную койку. Она невольно подалась ему навстречу, позволив его теплу и силе наполнить её. Джейк закрыл глаза и вознес ещё одну молитву, полную искренней благодарности.

***

Рождественское утро выдалось солнечным и прохладным. Улицы и дома вокруг больницы застилало пушистое покрывало из чистейшего белого снега, и в ближайшее время осадков ожидалось ещё больше. Джейк повыше натянул на Тарин одеяло. Она прильнула к нему, её дыхание было ровным и легким. Сколько же времени прошло с тех пор, как он просыпался преисполненный чувства благодарности и удовольствия. Он понятия не имел, что принесет этот день, но на данный момент мог честно сказать, что по-настоящему счастлив.

– С Рождеством! – в палату вошел Джек Каллаган. Джейк приложил палец к губам, стоило Тарин пошевелиться.

– Как наша девочка? – спросил Джек, понизив голос. Его голубые глаза, такие же, как у сыновей, наполнились теплотой. Удивительно, как быстро все они привязались к Тарин. Похоже, своей её считал не только он, но и всё семейство Каллаган, догадывалась Тарин о том или нет. Отец уже смотрел на неё как на дочь, а братья – как на сестру, которую они могут сводить с ума, но всегда будут яростно защищать. Она понравилась даже Кейну, которому в принципе никто не нравился. Джейк опустил взгляд на милое лицо, умиротворенное и спокойное во сне; в этой женщине он видел не что иное как всё свое будущее.

– Она в порядке, – ответил Джейк, поглаживая её по волосам.

«Хотя нет, – подумал он. – Не совсем верно. Она значит гораздо больше».

Дверь снова отворилась, в палату вошли Иэн и Киран, за ними следовали Шейн и Шон. Последним зашел Майкл. Не хватало только Кейна. События последних дней он воспринял почти так же тяжело, как и Джейк. Именно он задался целью уничтожить каждый дюйм дома, в котором её удерживали против воли, и превратил эту задачу в дело всей своей жизни. Братья не смогли удержать его. А может, и не особо старались.

Вот так Тарин и проснулась: в больничной палате, в объятиях мужчины, который её любил, в окружении могучих, устрашающих мужчин, молчаливых и настолько тихих, что становилось жутко.

– Я убила его, – все как по команде посмотрели на Джейка, тот кивнул, отвечая на невысказанный вопрос. Больше никаких тайн.

– Да, – наконец, произнес Иэн, устремив на неё пристальный взгляд. В его глазах нельзя было прочесть ни угрызений совести, ни сочувствия, они светились лишь силой и спокойствием. Тарин по очереди оглядела каждого их них и встретила одно и то же выражение лица. Маленькую комнату наполнила такая сильная энергия, что казалось, её можно потрогать руками. Между ними установилась сильная нерушимая связь. Гэвин не имел ни единого шанса. Если бы она не нажала на курок, это сделал бы один из них. А может, все разом.

Они ждали её ответа. Не потому, что сочувствовали по поводу смерти Гэвина, просто беспокоились, как Тарин это воспринимает. Забрать чью-то жизнь нелегко, при любых обстоятельствах. Они это знали не понаслышке, каждый из них побывал в такой ситуации. И теперь она стала одной из них.

– Я должна была это сделать, – тихо сказала Тарин. Несколько минут прошли в тишине, тихие слезы скатились по её лицу. Не потрудившись смахнуть их, она обвела взглядом мужчин.

– Спасибо, – прошептала она.