– Не нужно, – упрямо заявил мужчина. Он вскинул руку и наконец, поймал её за кисть, нежно, но настойчиво потянул к себе, пока не смог увидеть. По крайне мере, затравленный взгляд исчез, но на его месте появилось другое выражение, которое сильно обеспокоило Кейна – забота о нем. Ему стало не по себе. Обычно он заботился о других, а не наоборот. Всё становилось слишком личным.

– Ты лечил мою руку, – логично рассудила она. Теперь она решила включить логику, с раздражением подумал Кейн, которой явно было не место в этом разговоре.

– Это другое.

Она фыркнула.

– Почему же? – Тарин смотрела ему прямо в глаза – снизу вверх, конечно же, – уперев руки в бока. В её глазах снова вспыхнул огонь, и Кейн внутренне приготовился к битве. Сердце забилось сильнее в предвкушении. Мало кто по-настоящему бросал ему вызов.

– Просто так и всё.

– О, очень по-взрослому, – парировала она. Его рука смыкалась вокруг её запястья как металлический наручник. Кейн зашипел, когда Тарин свободной рукой скользнула под его рубашку, сначала по боку, а затем на спину. Он перехватил другую руку, и пригвоздил женщину взглядом, которым можно расплавить сталь. Девушка выглядела невозмутимой. Если не считать пылающего взгляда. Он чувствовал под пальцами её учащённый пульс, совпадающий с его собственным.

Отлично. Она должна бояться.

– Нужно перевязать рану. Как ты собираешься это делать самостоятельно?

– Что-нибудь придумаю, – что не будет включать её невероятно теплые мягкие руки на его коже.

– Не будь ребенком.

Он оскалился. Любая здравомыслящая женщина уже дрожала бы от страха, но губы Тарин подрагивали от сдерживаемой улыбки.

– Давай же, – промурлыкала она. – Я буду нежной, обещаю, – слова вызвали в его голове видения, крайне далекие от нежности, дальше просто некуда. Он высвободил её запястья и отступил назад, словно обжегся

– Пожалуйста, Кейн. Позволь помочь, – стоило женщине посмотреть на него вот так, и логика в его мозгах начала размахивать белым флагом в знак капитуляции. Глядеть в эти огромные глаза, обрамленные густыми темными ресницами, казалось более опасным для жизни, чем смотреть в дуло винтовки М-16. Он прикинул, каковы шансы, что она откажется от своей затеи, и, остановившись на отметке между «слабый» и «никакой», сдался.

– Хорошо, – сказал Кейн и отступил на шаг, но продолжал следить за девушкой, словно ждал, что она в любой момент нападет. Он не хотел, чтобы его голос звучал так сердито, разного рода уступки противоречили его натуре. Если братья узнают, уже никогда не дадут ему забыть.

– Я принесу аптечку.

Минуту спустя он передал ей коробку с медикаментами. Раздражение внутри него возрастало с каждой секундой, но оказалось ничем по сравнению с абсолютным ужасом, который отразился на лице, когда женщина предложила ему лечь. Последовала череда уговоров, но, в конце концов – хоть и неохотно – Кейн согласился. Все время он что-то бурчал себе под нос, а Тарин, похоже, это только забавляло.

Он наотрез отказался полностью снимать рубашку. Стоявшая позади Тарин лишь покачала головой и сказала, что он ведет себя неразумно, но Кейн и пальцем не пошевелил. В конце концов, девушка сжалилась над ним и просто выше задрала рубашку.

Тарин села на него, сжав бока бедрами. Кейн чуть не застонал. Какого хрена он согласился на это? Очень нежно и осторожно она очистила рану и закрепила на ней большую прямоугольную повязку. Если бы медсестры касались его так же, он никогда бы не покинул больницу. Усилием воли Кейн отбросил прочь свои размышления. Она была всего лишь посылкой, не более. Единственная причина, по которой он уступил, заключалась в том, что ему нужно было завоевать её доверие и сохранить мир между ними.

– Ну вот, не так уж страшно, правда? – спросила она мелодичным голосом. Он ожидал, что девушка сдвинется, но ничего не произошло. Наоборот, она начала ритмично и мягко массировать спину. Восхитительное ощущение. Её руки, хоть и маленькие, казались сильными и умелыми, как у массажистки. Он хмыкнул.

Кейн почувствовал отвращение к самому себе. Он знал, нужно остановить женщину. Конечно он так и сделает. Скоро. Не прямо сейчас. Она была огромной занозой в заднице, но обладала невероятными руками.

Дождь продолжал барабанить по крыше. Тепло огня окутывало словно одеяло. Нежное поглаживание рук в такт приятной мелодии, которую она напевала, убаюкало его и привело в совершенно незнакомое ему состояние расслабленности. Всё это в сочетании с хроническим недосыпанием работало против него. Он позволил векам сомкнуться, всего на минуту.

***

Тарин продолжала массировать спину, даже после того, как Кейн задремал. Это было так эгоистично. Ей нравилось чувствовать его крепкое тело под своими руками. Под гладкой загорелой кожей бугрились мышцы. Кейн был слаженным мужчиной. По-настоящему сильным. Девушка ощутила укол вины. Она касалась Кейна, но думала о Джейке, что несправедливо по отношению к обоим.

Но какое теперь это имеет значение? Она больше никогда не увидит Джейка. Через день, может два, вновь отправится в путь, и Кейн превратится в воспоминание. Тарин опять останется совершенно одна, и жизнь вернется в привычное русло. Но до тех пор, почему бы хоть ещё немного не насладиться теплом другого человека? Ведь существует большая вероятность, что такая возможность ей дается в последний раз.

Тарин растянулась на спине Кейна, наслаждаясь ощущением твердого тела под собой. Слова Джейка, сказанные в первое утро их встречи, эхом отразились в голове: «В лесах водятся медведи, знаешь ли». Она тихо рассмеялась. Да уж, очевидно водятся. Огромные, сварливые медведи с большими мягкими сердцами. Уткнувшись щекой в изгиб его спины, она вздохнула и тоже задремала.

ГЛАВА 19

– Ты охрененно пунктуален, – прошипел в трубку Джейк. Кейн позвонил ему той же ночью по защищенному каналу связи. Мужчина терпеливо выдохнул. Он прекрасно знал, что получит по шее, если не выйдет на связь в условленное время, хотя имел ещё в запасе пару часов. Когда он проснулся, то обнаружил на себе Киару, распластавшуюся подобно теплому одеялу. Сначала маленькая ведьма его убаюкала, а потом устроилась на нем как кошка на батарее.

И если сама ситуация не так уж и пугала, то неожиданная мысль, что здесь вовсе нет ничего страшного, привела в абсолютный ужас.

Ему потребовалось некоторое время, чтобы выбраться на свободу, не разбудив девушку. А затем следующие тридцать минут он неустанно напоминал себе, что предпочитает одиночество, ни в ком не нуждается и ничего не желает менять.

Но Тарин была отменным поваром. И говоря начистоту, следовало признать, сегодня днем он наслаждался их маленькой игрой. Теперь женщина знала о нем гораздо больше, чем любая живая душа на планете, за исключением братьев, конечно же. Пусть и не важные секретные данные, но сугубо личную информацию. Например, его любимый цвет. Какой кофе он предпочитает. Где именно и как правильно надавить на спину и плечи, чтобы точно превратить его в пластилин в своих руках. Господи, она творила чудеса, настоящую магию – он почти не чувствовал боли. Кейн повел плечами и в очередной раз удивился отсутствию неприятных ощущений.

– Твоя маленькая посылка – чудовищная боль в заднице, – сказал Кейн без всякой злобы. Его больше беспокоил тот факт, что она слишком быстро запала ему в душу. Кейн был Айсбергом, скалой. Непоколебимым. Безучастным. У него не было друзей, и имелась куча проблем.

– Она пыталась сбежать, не так ли? – спросил Джейк со знанием дела. – Ты сказал нечто, по твоему мнению, очень разумное, чем сильно её разозлил. Я прав?

Кейн моргнул, чуждые доселе доброта и ласка мгновенно рассеялись как дым, стоило только вспомнить события последней ночи. Нельзя забывать ни в коем случае, кто она и почему здесь находится.