— Прошу меня простить, — сказала внезапно она, убирая хлопковую салфетку со своих колен. — Но я бы хотела попросить присоединиться к нам за стол одного человека, если вы не будете против.

— Отчего же? Будет весьма любопытно, — проговорил меценат, после чего Гермиона поспешно поднялась со своего места, направившись к большому, рассчитанному на восьмерых человек столу, за которым сидели мракоборцы со своими женами.

— Гарри! — руки Гермионы опустились на плечи друга, отчего тот вздрогнул. — Не будешь ли ты так любезен?

— Ох, Гермиона! Присоединяйся, выпей с нами! — воскликнула Джинни, радостно приподняв бокал.

— Что-то случилось? — Гарри обеспокоенно поправил очки.

— Ничего особенного. Но не мог бы ты переместиться ненадолго за наш столик?

Тот только кивнул и, попросив прощения у присутствующих, позволил Гермионе увести себя в другую сторону зала.

— Гарри, ты видел ту женщину, что сопровождает нашего инвестора? — быстро зашептала она.

— Я… да, — рассеянно кивнул тот. — Очень красивая леди. А что с ней? Кто она такая?

— Мирелла Мальсибер!

— Мирелла Мальсибер?! — выдохнул он пораженно, остановившись на полпути.

— Ты же знаешь о ней что-то, не так ли?

— Конечно. В деле её брата есть упоминание о ней.

— Что-то конкретное?

— Нет, ничего особенного… Только то, что она его сестра и… что она сбежала в Европу якобы из-за того, что брат терроризировал её, вынуждал присоединиться к Пожирателям, но она отказывалась и тогда он держал её под заклятием Империо. А перед самой битвой она, видимо, смогла выбраться из-под его контроля…

— Люциус не верит во всё это!

— Полагаю, у него есть на то основания…

— Вот мне и надо это выяснить! — Гермиона сжала локоть Гарри. — Побеседуй с ней… И с этим греком. Ты же… ты же мракоборец, в конце концов! Ты же умеешь выводить людей на чистую воду.

— Э-э, хорошо. Ладно, как скажешь, — Гарри безуспешно попытался высвободить свой локоть из её железной хватки. В следующее мгновение они уже подошли к столику, за которым к удивлению Гермионы остались только Люциус и меценат.

— А где же?.. — растерянно протянула Гермиона.

— Дорогуша отошла по своим дамским делам, — просипел грек. — Ну, а вы кого мне привели? Дайте-ка угадаю! Так-так-так! Мистер Гарри Поттер, должно быть? Наслышан-наслышан!

Гарри перевёл на Гермиону укоризненный взгляд.

— Прекрасно, — выдохнул Люциус ей на ухо, когда она, левитировав для Гарри стул, опустилась на своё место. — Пусть он расскажет ему о том, какую пользу Фонд приносит штаб-квартире мракоборцев! А я пока тоже отойду по своим… джентельменским делам.

Он иронично повёл бровью и поднялся с места.

========== Глава 4. Призрак прошлого ==========

Покинув зал, Люциус пересёк коридор подобно урагану, способному снести на своём пути любого, кто имел бы неосторожность заплутать здесь. Добравшись до туалетных комнат, на секунду он задержал взгляд на дверях с табличками, призванными разделить людей согласно их половой принадлежности, после чего уверенно толкнул дверь с изображением изящной шляпки с пером.

В общем отсеке у раковин стояла Мирелла. Она обновляла слой тёмно-бордовой помады на своих чётко очерченных губах. Когда Люциус захлопнул дверь, женщина вздрогнула и обратила на него взгляд.

— А я ещё думала, решишься ли ты последовать за мной, — произнесла она, убирая помаду в свой бархатный ридикюль.

— С какой целью ты приехала сюда? — металлическим голосом произнёс тот, неотрывно глядя ей в глаза.

— С целью сопроводить моего друга, конечно же. Керберос и правда уже очень стар и немощен, как ты мог заметить. Я не могла позволить, чтобы он поехал один.

— Я знаю тебя, — выдохнул Люциус, делая шаг по направлению к ней. — Тебе меня не провести.

— Ах, Люциус! — она засмеялась, но смех её был совсем невесёлый. — Ты стал очень мнительным за эти годы… Поверь. Всё это лишь веление судьбы, не более. Была бы моя воля — я бы и вовек не ступила вновь на эту проклятую британскую землю.

— В это я верю, — ноздри Люциуса раздулись. — Но это не отменяет того факта, что цель твоего прибытия может быть несколько иной, чем ты желаешь показать.

— Ты всё слишком усложняешь, — она тоже сделала шаг и, оглядев Люциуса с ног до головы, добавила: — Раньше ты был не таким нервным. Очевидно, жизнь с этой маленькой грязнокровкой под одной крышей совсем тебя довела.

Рот Люциуса раскрылся в широком кровожадном оскале.

— Никакая ты не несчастная затравленная братом и Пожирателями бедная овечка, — выплюнул он, подойдя к ней почти вплотную. — Ты можешь притворяться жертвой столько, сколько угодно, но бесполезно пытаться провести меня. Я знаю о тебе всё.

— О да, Люциус, — она подняла руку и положила ладонь ему на грудь. — Ты знаешь меня как никто… Конечно, ведь это ты создал меня такой, какая я есть.

Лицо Люциуса исказилось от отвращения, и он скинул с себя её руку, будто это было что-то грязное.

— Не пытайся переложить на меня ответственность за собственную судьбу. Я не причастен к тому, как она сложилась.

— Ты хоть сам-то себе веришь, Люциус? — улыбнулась она. — Мне было семнадцать. Мой отец и брат сидели в Азкабане, а ты был взрослым мужчиной, жена которого после рождения сына настолько погрузилась в его воспитание, что попросту перестала уделять внимание тебе… Как приятно, должно быть, было растлевать меня, использовать во всех своих грязных играх, подкладывать под нужных тебе людей…

— Растлевать? — выплюнул Люциус. — Там нечего было растлевать! Ты была порочна, как ни одна другая дешёвая шваль, пытавшаяся позариться на моё состояние. Ты с радостью принимала участие во всём и предлагала себя сама просто потому, что ты всегда была ненормальной! В то время мне просто было плевать на это, потому как я был распущенным, самовлюблённым, высокомерным. Мне нравилось, когда кто-то с неподдельным благоговением мог вылизывать мои сапоги.

— Думаешь, ты изменился? — губы её расплылись в улыбке. — О нет, ты просто стал старше, да, быть может… Но в душе, глубоко внутри ты остался прежним. И если уж ты знаешь меня, то я, в свою очередь, очень хорошо знаю тебя. Мужчины имеют забавное свойство делиться с любовницами тем, чем они никогда не поделились бы ни с женой, ни с возлюбленной… Помнишь, как нам было хорошо? Какие забавные вещи мы с тобой вместе творили. А с этой грязнокровкой тебе также хорошо?

Она провела пальцем с длинным лакированным ногтем по щеке Люциуса, и неприятная дрожь пронзила всё его тело от самой макушки до пальцев ног. Отрывая её руку от своего лица, он сжал её запястье так сильно, что кулак его побелел от напряжения.

— Не смей, — тяжело дыша, произнёс он. Веки его дрожали от едва сдерживаемой ярости.

— Да, Люциус, нам было с тобой хорошо, и ты это помнишь, — прошептала она будто бы и вовсе не чувствуя боль, которую он ей причинял. — Уж я-то знаю, что тебе нравится на самом деле и уверена, что эта девчонка просто не способна на те вещи, которые для тебя делала я.

— В отличие от тебя, ей это и не требуется, — он сжал её руку ещё крепче. Рот у Миреллы слегка приоткрылся. Она, однако, не издала ни единого стона. — У неё другая роль. Она не просто какая-то грязная дрянь, времяпрепровождение с который становится увлекательным изучением того, на сколько ещё она может пасть ради тебя. Гермиона — моя жена. Статус, о котором ты могла только мечтать.

— Мечтать? Насмешил! — выдохнула она. Её и без того бледные пальцы начали постепенно синеть. — Меня никогда не прельщала эта незавидная должность, поверь. Глядя на терпевшую весь твой разврат Нарциссу, я никогда не жаждала быть на её месте… Уж лучше быть швалью, чем обманутой и нелюбимой женой!